Стихи. Перевод с украинского Игоря Бондаря-Терещенко
Опубликовано в журнале ©оюз Писателей, номер 13, 2011
Мария Козыренко
родилась в 1986 году в Харькове. Окончила украинское отделение филологического факультета Харьковского национального университета им. В. Н. Каразина. Книги: сборник стихов «Сонячна бомба» (Х., 2008), сборник малой прозы «Бюро загублених думок» (Луцк, 2009). Публиковалась в журналах «Березiль», «Золота доба», «Склянка Часу», «Харьков — что, где, когда», альманахах «Левада», «Нова проза», «PROчуття» и др. Живёт в Харькове.
Игры без темы
Абара
Як ми молилися священнiй порожнечi…
Був у мене цiлий свiт
i хатка до неба,
де всi, кому треба,
збирали слова
зi звукiв, що їх
наносив вiтер
крiзь сiтчастi стiни.
Пустелi, що народжують веселку,
починалися на терасi
вiд вазона,
в якому чекали лiта
кiлька насiнин
першого снiгу,
що колись лiг у
мої долонi.
Ми вирощували птахiв,
шили одяг…
такi сорочки, знаєте, до-о-овгi, —
зазвичай їх купували одну на двох,
а то й бiльше.
Ближче до весни
вiтри розхитували оселю
й небо мiнилося сиво-рожевим,
аби сповiстити мешканцiв
про щорiчну змiну полюсiв
часу.
Слова захлиналися пiском,
пiд яким танув дiм.
╡ ми переходили
на нове мiсце.
2008
Абара
Как мы молились пустоте священной…
Был у меня целый мир
и домик выше неба,
и каждый, кто хотел,
мог собрать слова
из звуков,
занесённых ветром
сквозь сетчатые стены.
Пустыни, рождающие радугу,
начинались на террасе
от вазона,
в котором ждала лета
горстка семян
первого снега,
что лёг когда-то
в мои ладони.
Мы выращивали птиц,
шили одежду…
такие рубашки, знаете, дли-и-инные, —
как правило, их покупали одну на двоих,
а то и больше.
Ближе к весне
ветра раскачивали жилище
и небо меняло свой цвет,
чтобы поведать всем
о ежегодной смене полюсов
времени.
Слова захлёбывались песком,
под которым таял дом.
И мы переходили
на новое место.
2008
╡сторiя Арi
Арi прибiгла до мене зранку
Й вимагала йти за нею
Туди — чуєш
Там — зараз побачиш
Т-а-м-т-а-к-е!
Ходiмо!
Ходiмо.
Через лiс не було анi стежки
Нi слiду
Арi дрiботiла попереду
Обламувалла гiлля
Втоптувала свiй запал
У м’яке листя
Гукала часом птахiв
Озивалася до мене
Смiючись i пiдстрибуючи
Я не могла їй вiдмовити
Не пiти
Не повiрити
Хоча б на мить
Але нiтрохи не здивувалася
Коли вона раптом завмерла
Передi мною
╡ простягнула руку туди —
Де не було
(нiчого)
травень 2008
История Ари
Ари прибежала ко мне с утра
И потащила за собой
Туда — слышишь
Там — сейчас увидишь
Т-а-м-т-а-к-о-е!
Пойдём!
Пойдём.
В лесу не было ни стёжек
Ни дорожек.
Ари мельтешила впереди
Обламывала ветки
Втаптывала свой порыв
В мягкую листву
Порой подсвистывала птицам
Окликала меня
Смеясь и подпрыгивая
Я не могла ей отказать
Не пойти
Не поверить
Хотя бы на миг
И ничуть не удивилась
Когда она вдруг замерла
Передо мной
И протянула руку туда —
Где не было
(ничего)
май 2008
* * *
Так не починалася жодна реальна iсторiя,
тiльки казки народiв,
що жили на обох берегах.
Тама переповiла моєму птаху,
коли вiн сiв перепочити на її палицю…
мiй птах не повернувся до мене.
Мага розказала струмку,
коли вiн проносив повз неї
листок iз мого дерева…
i того року був час зими,
який закiнчився, тiльки коли ми
спалили останню гiлку.
Вад шепотiла моєму синовi,
коли вiн лежав, поранений ворогом
з темної хмари…
й очi сина змiнили колiр на синiй,
що коли вiн прийшов, нiхто не впiзнав
у ньому людину.
Вiдтодi ми називалися «м’ана» —
«мовчазний народ».
6 вересня 2008
* * *
Так не начиналась ни одна из историй,
Только сказки народов,
Живущих на обоих берегах.
Тама рассказала моей птице,
когда та села передохнуть на её посох…
моя птичка не вернулась ко мне.
Мага рассказала ручью,
когда он проносил мимо
лист с моего дерева…
и в тот год было время зимы,
и закончился он лишь когда
мы сожгли последнюю ветку.
Вад нашёптывала моему сыну,
когда он лежал, поверженный
врагом из чёрной тучи…
и очи сына стали такими синими,
что когда он вернулся,
никто не признал в нем человека.
С тех пор мы зовёмся «м’ана» —
«молчаливый народ».
6 сентября 2008
* * *
О п’ятiй ранку на молочнiм перехрестi
Розлито кроки, схоплено слова,
Мов вiжки,
╡ терпкий неспокiй…
Я сама.
╡ мiй день не закiнчується
Мiй день триває
Мов стоп-кадр кольорової стрiчки
╡ я свiдок вiйни
Мiж стиглими ягодами дощу
╡ ягодами зеленими
О шостiй ранку на порозi середмiстя
Подiлено на два:
Звуки,
Кроки — уздовж i впоперек
Свiтла.
16—18 червня 2008
* * *
А поутру на млечном перекрёстке
Шаги разлиты, схвачены слова,
Уздечкой смысла,
И тревога терпнет…
И я одна.
И день мой не кончается,
Он длится
Стоп-кадром необычного кино
В котором капли спелые дождя
Воюют с недозрелыми
Юнцами.
А поутру центр города разбит
На звука два
И шага — вдоль и поперёк
Света.
16—18 июня 2008
╡гри без теми
найнiжнiшим з її умiнь
було вмiння затамовувати подих
коли дивилася
крiзь лоскотливi думки
на нього
на саму лише його присутнiсть
на цитату його тiла
у забiгайлiвцi
де чай тане ранiше
нiж снiг на комiрi
а слова тиняються навколо розмови
i заважають знати
про що вiн говорить:
про левiв посеред мiста
декорацiї до всякого щастя
погоду на двi третини її долонi
i щось таке чого вона знати не хоче
проте знає
одного вдиху їй вистачить
має вистачити
доки леви зникнуть за рогом вулицi
доки вiн говоритиме
доки вiн буде
19 сiчня 2009
Игры без темы
самым нежным из её талантов
было затаить дыхание
и смотреть
сквозь щекочущие мысли
на него
на одно лишь его присутствие
на цитату его тела
в забегаловке
где чай остывает быстрее
чем тает снег на воротнике
а слова блуждают вокруг да около разговора
и мешают слышать
о чём он говорит:
о львах посреди этого города
о декорациях счастья
о погоде на две трети её ладони
и о чём-то таком, о чём она знать не желает
однако знает
одного вздоха её достаточно
должно хватить
пока львы исчезнут за поворотом
пока он говорит
пока он здесь
19 января 2009
* * *
Ти би сiв, спершись на спинку стiльця,
подивився б на стелю,
де тiльки вiдсвiти,
тiльки тiнi
й слiпучий клаптик.
Ти би провiв долонею по столу,
стерши пил,
i взяв би першу-лiпшу книгу
з полицi.
Ти би примружив очi,
прочитавши не далi третьої сторiнки.
Ти би послухав,
як повз будинок проїздять авта.
Ти би почув,
як я заходжу до пiд’їзду,
пiднiмаюся сходами,
вставляю ключ у замок
i йду геть,
Хазяїне Мого Дому!
сiчень 2009
* * *
Ты бы сел, облокотившись о спинку стула,
глянул бы в потолок,
на котором — лишь отблески,
тени
и яркий квадратик.
Ты провёл бы ладонью по столу,
стерев пыль,
и взял наугад книгу
с полки.
Ты бы прищурился,
прочитав не далее третьей страницы.
Ты бы послушал,
как мимо дома проезжают машины.
Ты бы услышал,
как я захожу в подъезд,
поднимаюсь по лестнице,
вставляю ключ в замочную скважину
и ухожу прочь,
Хозяин Моего Дома!
январь 2009
* * *
А що? Полю цьому — рокiв
немiряно.
Тут тобi й призахiднi мотиви
згасаючого сонця,
й веселощi епохи раннього дитинства
всiх комах,
i привиди мiста,
що за природнiх умов
нiколи не оселяються нижче сьомого поверху
й чiпляються корiнням
за синi поштовi скриньки.
Колись тут була
перша у свiтi
фабрика з виробництва
чисел для обрахунку
пiщинок на днi озера Дюва,
потiм — автострада мiж
мiстами А та Б.
Згодом, коли вже небо загусло
й вулканам було чим дихати,
через поле зрiдка брели люди,
чи то в пошуках чогось,
чи то в задумi вiд того, що знайшли.
Потiм дехто на iм’я ╡реш
вирiшив: поля насправдi не iснує,
за що був вiдправлений туди
у довiчне вигнання.
Саме завдяки йому
ми маємо зараз детальну мапу
мiсцевостi
у виглядi тринадцяти поем
i одного малюнка олiвцем —
його автопортрета.
╡ кожного разу,
коли одному з нас
дають нове iм’я,
там iде снiг.
21 сiчня 2009
* * *
А что? Полю этому — лет
не сосчитать.
Тут тебе и сумеречные мотивы
угасающего солнца,
и веселье эпохи раннего детства
всех насекомых,
и городские привидения,
которые обычно
никогда не поселяются ниже седьмого этажа
цепляясь корнями
за синие почтовые ящики.
Когда-то здесь была
первая в мире
фабрика по производству
цифр для подсчёта
песчинок на дне озера Дюва,
после — автострада между
городами А и Б.
Со временем, когда небо уже остыло
и вулканы смогли дышать,
по полю иногда брели люди,
то ли в поисках чего-то,
то ли с мыслями о том, что нашли.
Наконец, некто по имени Ирэш
решил: поля на самом деле не существует,
за что был сослан в те края
на вечное поселение.
Именно благодаря ему
мы имеем теперь детальную карту
местности
в виде тринадцати поэм
и одного рисунка карандашом —
его автопортрета.
И всякий раз,
когда одному из нас дают новое имя,
там идёт снег.
21 января 2009
* * *
Еееееееей!!!
Ти ж чуєш, коли я говорю до тебе
пошепки?
Ти ж знаєш, як змiшати
воду й повiтря,
щоб у туманi не знайти
жодної дороги,
жодного знака,
жодної певної постатi.
Ти ж умiєш
хотiти чогось бiльше,
нiж думати про це.
Ти вигадав кожен звук
мови, що нею говоримо
вночi й пiд час дощу.
╡ всi дiти вчаться малювати
спочатку на твоєму тiлi,
а потiм їм довiряють
тонкий бiлий папiр
i трохи кольору.
Так i зi мною було —
пам’ятаєш мене?
╡ от
я
з останнiми новинами:
вiтер коло телевежi
сьогоднi дме схiдний.
╡ все — з усiм.
╡ я — з тобою.
7 лютого 2009
* * *
Ээээээээй!!!
Ты ведь слышишь, когда я обращаюсь к тебе
шёпотом?
Ты ведь знаешь, как смешать
воздух с водой,
чтобы не найти в тумане
ни дороги,
ни знака,
ни единого человека.
Ты ведь умеешь
хотеть чего-то больше,
чем просто думать об этом.
Ты выдумал каждый звук
языка, на котором говорим
ночью и во время дождя.
И все дети учатся рисовать
сначала на твоём теле,
а после уж им доверяют
тонкую белую бумагу
и немного краски.
Так и со мной случилось —
помнишь меня?
И вот
я
с последними новостями:
ветер у телебашни
сегодня восточный.
И всё — во всём.
И я — с тобой.
7 февраля 2009
* * *
на порожньому пляжi
дикому вiд сонячного свiтла
натоптано слiдiв
на цiлу епоху
й пiвтори цивiлiзацiї
людино-людей.
рiвно о другiй ночi
соннi придоннi монети
перевертаються на iнший бiк
i срiбна булька
перепливає їхню верхню воду.
на свiтанку
по мокрому пiску
гуляє липовий прутик
i переписує кожен слiд
перечитує їх по складах
креслить нотнi стайнi на водi.
потому залишається
засмага тепла на язик
та iлюзорi
на тонкому днi
9—10 лютого 2009
* * *
на пустынном пляже
диком от солнечного света
следов —
на целую эпоху
и полторы цивилизации
человеко-людей.
ровно в два часа ночи
сонные монеты на дне
переворачиваются на другой бок
и серебряный пузырёк
переплывает на тот берег.
на рассвете
по мокрому песку
гуляет липовый прутик
и переписывает каждый отпечаток
перечитывая его по слогам
чертит нотные знаки на воде.
после остаётся
тёплый вкус на языке
и звёздная пыль
на мелководье
9—10 февраля 2009
* * *
вiдчути вагу свого тiла
раптом
як вiдчуваєш
бавовняний светр на плечах
за якими тягнеш
додому дощ —
уже давно — в третьому колiнi який —
не злива
а спливає тихо
i напинаються дерева —
мережаним шатром
абрикоси на ниточках
яблучка на шворцi
принесеш додому —
жiнка питатиметься:
навiщо?
а ти їй — так треба, жiнко!
стоятимеш, пригорнеш її навiть —
як у кiно
пiд дощем
коли.
а вона — нiчого —
рiдна
що й нема
7 травня 2009
* * *
вдруг
ощутить тяжесть своего тела
как ощущаешь
свитер на плечах
за которыми —
дождь
идущий следом
который давно уже — в третьем колене —
не ливень
моросит себе тихо
и склоняются деревья
кружевным шатром
абрикосы на нитке
яблоки на верёвочке
принесёшь домой
а жена спросит:
зачем?
а ты ей — так надо, женщина!
постоишь рядом, и даже обнимешь
как в кино
когда
под дождём.
а она — ничего —
такая родная
как и не бывало
7 мая 2009
* * *
три.
чотири.
я не хочу далi слухати.
я не люблю парних чисел
вони вирiвнюють
вони творять спокiй.
виносять вирок iз двох частин:
винен. вiд одного до шести.
у шкiльному пеналi два олiвцi.
один запасний.
парне слово «ми»
розкладається на
три скiснi
три прямi
й одне «нiчого».
така умова
автор єдиний
а виннi завжди двоє.
17 серпня 2009
* * *
три.
четыре.
я не хочу больше слышать
я не люблю чiтных чисел
они уравнивают
они умиротворяют
выносят приговор о двух частях:
виновен. от одного до шести.
в школьном пенале два карандаша.
один запасной.
чётное слово «мы»
раскладывается на
три касательные
три прямые
и одно «ничего».
таково условие
автор един
а виноваты как правило оба.
17 августа 2009
* * *
вiд чого бувають творчi кризи
є багато варiантiв
можна почати заробляти грошi
можна «нарештi подумати головою»
як радила бiльшiсть родичiв
можна народити дiтей
виграти в лотерею
переїхати жити до «нормальної країни»
як радила iнша половина родичiв
але ж грошi, слава богу, закiнчуються
родичiв попустить
дiти виростуть
i розфарбують полiтичну мапу по-своєму
але якщо
стається непоправне
i тобi раптом хочеться
говорити тiльки з однiєю людиною
говорити так, щоб не чув бiльше нiхто
це кiнець
23 листопада 2009
* * *
отчего случается творческий кризис
вариантов есть много
можно начать зарабатывать деньги
можно «наконец подумать головой»
как советуют родственники
можно завести детей
выиграть в лотерею
переехать в «нормальную страну»
как советуют другие родичи
но ведь деньги, слава богу, заканчиваются
предков попустит
дети вырастут
и раскрасят карту по-своему
но если
случается непоправимое
и тебе вдруг хочется
разговаривать лишь с одним человеком
говорить так, чтобы никто не услышал
это конец
23 ноября 2009
Авторизованный перевод с украинского Игоря Бондаря-Терещенко
Игорь Бондарь-Терещенко родился в 1964 году в Харькове. Окончил Харьковский строительный и Московский литературный институты. Кандидат филологических наук. Основатель Харьковского технологического объединения «Жива Лiтература» (1997), экс-редактор журналов «Український Засiв» и «╔i╢iєна», региональный редактор журнала «Образотворче мистецтво». Автор поэтических книг «Лiрень» (1987), «Ulaskava» (1994), «Фiбруарiй» (1999), «Поsтебня» (2001), «Коза-Дерида» (2002), «Сорока-бароко» (2009), драматической поэмы «Повернення Менелая» (2000), книги избранного «Автогеографiя» (2006); радиопьес «Моя i ваша» (1992), «Що далi, Зозе?» (1993), «Вечiр навшпиньках» (1995), «Пастка на мишi» (1995), «Чорний аспiрин» (1996), «Люна Росса» (1997), «Чвiрка на флету» (1999); книг литературно-критической эссеистики «Текст 1990-х: герої та персонажi» (2003), «Neoлiт» (2008), «Культпроsвiток» (2010), «НеEastWestная Украина» (2010), научных монографий «Ostмодерн: геопоетика, психологiя, влада» (2005), «У задзеркаллi 1910—30-х рокiв» (2009). Лауреат премии «Мистецтвознавець року» (2009) Союза художников Украины. Живёт в Харькове.