Опубликовано в журнале ©оюз Писателей, номер 10, 2008
Сергей Константинович Шелковый
родился в 1947 году во Львове. Автор четырнадцати книг стихотворений и прозы, публикаций в журналах «21-й век», «Барв╗нок», «Берез╗ль», «Дружба», «Зарубежные записки», «Истина и жизнь», «Новая русская книга», «Огонёк», «Прапор», «Сельская молодёжь», «Студенческий меридиан», «Трезвость и культура» и др., альманахах и сборниках «20-й век, запомни нас такими…», «Алтарь», «Весна-Живана», «Ветка былой Эллады», «Ветрила», «Встречи», «Дикое поле», «Зелёный дождь», «Зыбучие пески», «История не одной любви», «Между печалью и ничем…», «Молодая гвардия — 86», «Молодая поэзия — 89», «Муравей на глобусе», «Мы помним ваши голоса…», «Предлог», «Прекрасны вы, брега Тавриды…», «Родная школа», «Сакральный календарь друидов» и проч., в «Антологии современной русской поэзии Украины», «Антологии русской лирики» и т. д. Лауреат литературных премий им. Б. Слуцкого (2000), им. Н. Ушакова (2001), международной премии им. Ю. Долгорукого (2007) и др. Живёт в Харькове.
* * *
Рыжий кот и пара воробьишекнаселяют жаркий майский дворик.
Ярок полдень, как Марина Мнишек.
Одуванчик сник. И сухо-горек
чистотел, пучок ничейных веток.
За три дня сирень отгомонила.
Вялый «чик-чирик» старух-соседок
теплится на четверть птичьей силы.
Сонны дровяных домов кварталы,
без плодов отцветшие задворки.
В зное, цвета жёлтого металла, —
дух микстуры и лимонной корки.
Синий пузырёк с настойкой смерти
скатертью скользит крахмально-чистой.
Жаль кота. Линялых строк в конверте,
промелькнувшей майской круговерти,
рваной книжки с графом Монте-Кристо.
2007
ИЗ ЦИКЛА «ПЕСНИ О МНОГОБУКВЕ»
3
Цукерторт говорит: «Хорошо!»,но юлит Цубербиллер: «Возможно…»
И, пока я в пике не ушёл,
мне, что эдак, что так, будет тошно.
«От винта!» — верещит Цукерторт,
«Херу — хер!» — Цубербиллер картавит.
Я — не то чтоб горбат или горд,
но меня лишь полоний исправит.
Я стерплю псевдоним Многобукв,
и мой родственник Серхи де Седа,
под навесом разлапистых клюкв
проведёт со мной время обеда.
Между целью и мухой це-це
пишет резкий зигзаг герр Цузаммен.
И колышется птенчик в яйце,
с непреклонностью в жидком лице
в космонавты сдающий экзамен.
4
Если тятя похож на тапира,то подсвинок, наследник-сынок,
на топориках в теле клавира
фарширует-играет урок.
На топориках чешет, на ложках,
на сноровистых мокрых ножах.
Смыслы вьются в грибах да морошках,
отражаются в узких ужах.
Ворониха поит воронёнка,
на гадёныша молится гад.
И черна молчуна селезёнка,
но бюль-бюль — Многобукву не брат.
Сберегите тротил, славолюбы,
свежеватели маленьких драм!
А не то: голубики-голубы
круглый лоб — поделом, пополам.
5
Чтобы попросту не рерихнуться,повыйогивался — и хорош!
Чай зелёный из белого блюдца
ты ведь тоже не втёмную пьёшь.
Вне вибрации тонкого слоя,
вне слоений и свёрток пространств
над Холодной, тюремной, горою
леденеет воробышек-станс.
Замерзая, велит Многобукву —
петь теплей, на полтона добрей,
помнить время, где к дикому луку
колосками тянулся пырей.
Где хотелось дышать, целоваться,
самой первой касаться руки.
Где ещё мотыльковых вакаций
не склевали ворон матюки.
2007, 2008