Стихи
Опубликовано в журнале ©оюз Писателей, номер 6, 2005
Владимир
Николаевич Купянский родился
в 1973 в посёлке Беловодск Ворошиловградской (ныне
Луганской) области. С 1990 по 1994 — студент мехмата Харьковского
госуниверситета; в 1994—1995 — студент отделения архитектуры Харьковской
городской академии народного хозяйства; в 1998—2000 — студент московского
Литературного института. Публиковался в «їП», альманахе «Улов.
Современная русская литература в Интернете. Выпуск 5» (M., 2002). Художественный
руководитель шоу-балета «Абсент». Живёт в Харькове.
ИЗ АВТОРА
Борису
Ткачёву |
ИЗ ОРЕСТА
Гамлету,
принцу датскому |
Октябрь—ноябрь 98
ИСХОЖЕННАЯ ГЕографиЯ
(ОКОНЧАНИЕ ЭПОСА)
Инне
Герасимовой (Фельдман)
MCMXCIX
Полоска берега как тело китаянки,
прилёгшей набок — плоская полоска
намытого волной песка.
Ни голоса,
ни отголоска
не слышится, когда в порыве ветер
пускает пальцы в дёрн, — как будто в волосы, —
сорвав исподнее, что соткано из петель
тумана.
Над
увядшей порослью —
к источнику, на дно оврага —
никто не пролетит: ни Зевс, ни птица
(ну, разве что лосось по руслу вверх, из океана
поднимется отнереститься).
Овраг полузасыпан, а родник — солён:
точится струйкой мутной влаги.
И облака приспущены, как флаги
с гербами
когда-то здесь родившихся богов (имён
уже и не упомню). Помню, именами
их названы скульптуры,
парки,
книги.
Так время протекает! — в переплавке
всесильных мира:
былую прыть — в кирпич архитектуры:
былую стать — в захватанные стати Каллипиги,
в «менгир» Сатира.
ММ
Теперь, укутав немощи лоскутным —
из влажной пестряди (здесь: листьев) — покрывалом,
лежит Старуха выцветшей землей.
И, — как ей кажется, — как прежде не бывало,
своей равниной (веком раньше — грудью)
манит к себе бинокли кораблей.
Но только пьяный океан,
набравшийся дождём с утра пораньше,
солёным языком елозит
по мысам, косам — по рукам, ногам
изголодавшейся по ласкам Великанши,
застывшей в позе…
Земля же его лежит там. И больше не может родить. Мертва — старушиная — седая запавшая пизда планеты. Запустение.
Джеймс Джойс. Улисс
* * *
К.
Л.
На четверть заступив черту оседлости,
тремя другими четвертями — азия,
ты — смесь культур, с отчаянною смелостью
произведённая родительской оказией.
Преемница Орды, нагой наездницей,
сменив пустыню на кусты, коня — на конника,
луну — на бра, веселье — на повеситься
желание, живёшь на подоконнике.
В окне — бескрайность, галлюциногенами
сгущённая в иллюзию вездешности
тебя нигде. Хотя с твоею внешностью
того же добиваются изменами.
Ты знаешь это. Думаю, поэтому, —
когда верхом на мне, изрядно загнанном, —
роняешь вдруг «для зрителей»: «С поэтами
не так уж плохо; впрочем, лучше с джазменом».
Неровной иноходью двигаешься далее —
туда, где нет причин для симуляции
приличий… (Sic!) Стихает вакханалия.
И снова наступает гравитация.
окончено к 1-му февраля 2-го года