Опубликовано в журнале СловоWord, номер 77, 2013
ПУБЛИЦИСТИКА
Леонид Гольдин,
доктор философских наук, профессор
ЕСТЬ ПРОРОКИ И В НАШЕ ВРЕМЯ
Я впервые встретился с профессором Бернардом Левисом недавно по случаю вручения ему награды Лиги Американо-Израильской Дружбы. Профессору 96 лет, желающих пообщаться было много, наш разговор был недолгим, но я получил в подарок его новую книгу – автобиографию, которая отвечает на многие вопросы. Задолго до встречи я постоянно встречал это легендарное имя – в любой серьезной публикации, дискуссии, лекции по истории и геополитике ссылки на его работы обязательны. Даже люди, далекие от академической науки, наслышаны о понятиях «Clash of Civilizations» («Столкновение цивилизаций») и «Исламский фундаментализм», впервые сформулированных Левисом. С самого возрождения Израиля Левис утверждал, что конфликт еврейского государства с его окружением есть не суть, не причина, а лишь отражение более глубокого и масштабного противоречия – несовместимости способов бытия свободного мира и средневекового мракобесия. Конфликт Запада с радикальным исламом после Холодной войны был предсказан Левисом еще в начале 60-х годов. Он предупреждал, что бин Ладен станет глобальной угрозой для Запада и что Иран не остановится в стремлении ввергнуть мир в Апокалипсис. В его хрестоматийных работах раскрыты истоки политического терроризма. Многие считают родоначальниками политического террора русских революционеров – Нечаева, Кропоткина, «Народную волю». Но уже в 11 веке сформировалось исламская секта Aссассинов (от арабского «хашиш»), оставившая след в истории множеством политических и религиозных убийств. Слово вошло и в английский язык как синоним «убийца». Международный бестселлер – книга Б.Левиса «Ассассины», по словам критика «Гардианс», «представившая историю первого культа профессиональных убийц, важный, но неутешительный источник знаний для каждого из нас».
В «Энциклопедии историков и исторических исследований» Левис назван «самым влиятельным послевоенным историком ислама и Ближнего Востока». «Нью-Йорк Таймс» именует его «главой историков», и даже египетская «Ал Ахрам», самая влиятельная газета в арабском мире, пишет: «Бернард Левис не имеет конкурентов в его области».
Бернард Левис полиглот, владеющий 15 языками, в том числе и русским, интерес к лингвистике и истории в нем пробудился во время подготовки к бар-мицве. Он переводит поэзию с иврита, турецкого, арабского, персидского.
Бернард Левис
Во время Второй Мировой войны он служил аналитиком в военной разведке и в дипломатическом корпусе и сполна использовал это время для обогащения профессиональных знаний. После войны вел исследовательскую и преподавательскую работу в Лондонском университете и стал здесь первым на Западе заведующим кафедрой Среднего и Ближнего Востока. В 1974 году Левис был приглашен в Принстонский, а в 86-м в Корнелльский университет. Он возглавил авторитетные организации по изучению Ближнего Востока, которые противостоят все более распространенному в университетских кругах критическому отношению к Израилю и американской политике на Ближнем Востоке.
Профессор Левис пишет о том, что мало кто, если даже так и думает, осмелится сказать в нынешнее время: что отсталость и деградация Востока определяется не столько западной экспансией и колониализмом, сколько саморазрушительным влиянием культуры и религии. (Напомним недавнее выступление кандидата в президенты М. Ромни в Израиле, где он повторил эту мысль в смягченной форме – за такую свободу слова он заплатил полную цену как политик.) Левис показал, что мусульманская враждебность Западу обусловлена неспособностью конкурировать с более развитой цивилизацией. Уже в 11 веке, по его утверждению, исламское общество приостановило развитие и деградировало из-за культурного высокомерия и ограниченности, которые препятствовали международному обмену и заимствованию. Фуад Аджани, видный исследователь Ближнего Востока, профессор Стэнфордского университета, говорит: «Бернард Левис не трус. Его гениальность в том, что он видит более глубокие течения ислама и способен соединить науку и современные проблемы, прошлое и настоящее».
Профессор Левис никогда не жил в башне из слоновой кости, он селебрити первой величины. Его многолетняя полемика с профессорами Эдвардом Саидом – пламенным апологетом палестинцев, и Ноэлем Холмским – ниспровергателем американского империализма, имела беспрецедентный мировой резонанс, не утихающий спустя десятилетия.
Левис одна из центральных фигур в неоконсерватизме, утверждающем, что США обязаны самым активным образом, опираясь на все возможности и ресурсы, противостоять деспотии. Суть позиции «неоконов» не в том, чтобы осчастливить весь мир благами общества массового потребления, а в том, чтобы сохранить свой собственный способ экономического и политического бытия. Вопрос в том, что действует эффективнее: возможности Пентагона или Госдепа, ЦРУ и Интернета. Точнее – в каком порядке и в каких пределах использовать эти возможности. Левис убедительно показывает серьезность проблемы и несбыточность утопических ожиданий; несмотря на годы, политической близорукостью профессор явно не страдает.
Его работы и советы нашли отражение в решениях, принимаемых президентом Бушем, вице-президентом Чейни, министром обороны Рамсфельдом и многими руководителями в Госдепартаменте и Совете национальной безопасности. Мнение Левиса оказало большое влияние на формирование позиции Бенджамина Нетаньягу по отношению к Ирану. Свидетель их встречи Нафтали Беннетт, бывший руководитель администрации премьера, вспоминает: «Он (Нетаньягу) был предельно внимателен и все время задавал вопросы. Он слушал как никогда раньше, это был человек, чья миссия предотвратить следующий Холокост». (Израильский премьер не имеет репутации искателя чужих советов, за редкими исключениями – отца и жены Сары).
Уже в начале 70-х годов позиция Левиса привела его к сближению с яростным антикоммунистом сенатором Генри Джексоном, соавтором знаменитой поправки, ограничивающей торговлю с СССР в связи с подавлением гражданских свобод и права на эмиграцию. Левис всегда жестко противостоял всему, что противоречило ценностям Западной цивилизации, не оставляя места для либеральных иллюзий. Но у него немного общего, к примеру, с историком Бенционом Нетаньягу – непримиримым сионистом, никогда не сказавшем доброго слова об исламе и его адептах. «Ислам, – пишет Левис, – как христианство и иудаизм, этическая религия, и убийства и шантаж с ней несовместимы». Он уверен, что попытки использовать религию в политических целях обречены на провал – история Ассассинов тому свидетельство. Те, кто дружен с профессором многие годы, говорят, что Левис не утратил надежды спасти ислам от исламистов.
Но оппоненты Левиса не приемлют ни его критики, ни его симпатий. Он стал основной мишенью атак со стороны либералов, миротворцев любой ценой. Его обвиняют в «исламофобии», в экстремизме, в служении интересам еврейского лобби США и Израиля. Профессор Колумбийского университета Эдвард Саид, автор книги «Ориентализм», которая служит Кораном для либералов, обвинил Левиса в демагогии, невежестве, предвзятости и даже в том, что последние 40 лет он не бывал в арабских странах – как будто бы у исследователя-еврея была такая возможность. Саид и его единомышленники утверждают, что изучение Востока должно быть прерогативой тех, кто вырос и воспитан в этой культуре, а не западных специалистов. Левис ответил, что в этом случае «только рыбы могут изучать морскую биологию». Тем не менее, он был почти отлучен от университетских кампусов.
Положение изменилось в одночасье после 11 сентября 2001 года. Стало очевидно, что никто лучше Левиса не предвидел, что такое исламский фундаментализм, каковы цели джихада. Разрушенные «Близнецы» – это только начало. Первая стадия джихада – освободить земли, населенные мусульманами, от контроля «неверных» – это уже достигнуто. Далее исламу должны быть возвращены территории, которые он завоевал в прошлом, в первую очередь Израиль. Третья стадия – распространить ислам во всем мире. Компромисс с другими религиями, общественными системами невозможен. Этот взгляд на историю ислама получил название «Доктрина Левиса». Многие считают, что эта доктрина послужила основанием для войн США в Ираке и Афганистане. Левис отрицает свою причастность к интервенции в Ираке и считает, что нужно было бы ограничиться помощью повстанцам на севере страны. Затяжные военные действия в Афганистане он тоже не одобряет, так как главная опасность – фундаментализм на Ближнем Востоке, которому нужно уделять основные усилия и ресурсы.
Жизнь и судьба Бернарда Левиса сложились так, что он почти всегда оказывается в центре научных дебатов, имеющих острейшее политическое значение. Это касается не только арабского мира. Одна из болезненных проблем – оценка массовых убийств армян в Турции в 1915 году. Армения и армянская диаспора стремятся доказать, что это был спланированный геноцид, подобный Холокосту. Мировое общественное мнение склоняется к поддержке армянской стороны, но противники настаивают на ответственности и турок, и армян. Левис подписал письмо в Конгресс, настаивая на том, что нет доказательств преднамеренных действий турецких властей, он полагает, что имел место этнический конфликт, в котором более пострадавшей стороной оказались армяне. Он категорически отрицает параллель с Холокостом, когда государство планомерно осуществляло программу по уничтожению евреев – только потому, что они евреи.
Левис всю свою научную жизнь борется против превращения истории в пропаганду, но уйти от участия в политической борьбе он считает невозможным. Один из множества примеров – он вспоминает полувековой давности разговор с турецким генералом, который сказал: «Проблема в отношениях с Америкой в том, что никогда не знаешь, когда она вонзит кинжал себе в спину». [СЕБЕ!!!!!!] Ясно, что имеются в виду не только времена отдаленные. Левис говорит о том, что если ранее Запад утверждал, что все лучшее в мире его заслуга, то теперь доминирует саморазрушительное мировоззрение: все беды планеты – вина Запада. Профессор напоминает пацифистам, как Ганди советовал евреям в фашистской Германии сопротивляться ненасильственными методами: «Он не обратил внимания, что Гитлер не англичанин». Исламские радикалы не живут по нормам запaдных демократий и менее всего думают о правах человека.
Левиса тревожит технократический подход к истории, иллюзорная вера, что человеческие отношения можно построить подобно инженерному планированию. Идея, что кто-то может направить ход истории, губительное заблуждение. «Есть ценности, которые нельзя навязать. Свободу, к примеру. Или демократию. Демократия очень сильное лекарство, которое нужно прописывать только в малых, постепенно увеличивающихся дозах. Или вы можете убить пациента. Мусульмане должны лечить себя сами». Очевидно, рекомендация справедлива не только по отношению к мусульманам. Но как сочетать этот взгляд со стремлением активно содействовать утверждению демократии во всем мире? Убедительного ответа на этот вопрос пока нет, но профессор Левис полон мудростью, многознанием и, судя по впечатлению от встречи с ним, неугасшей энергией. Хотелось бы надеяться, что он ответит и на этот вопрос.