Опубликовано в журнале СловоWord, номер 77, 2013
ЛИТЕРАТУРА
Исаак Трабский
Братья Стругацкие – последние “чародеи” эпохи самосохранения
Когда по телевидению сообщили о кончине Бориса Стругацкого, я тут же позвонил известному кинорежиссёру, лауреату Государственной премии России Константину Бромбергу, который много лет назад по мотивам повести и сценарию братьев Стругацких «Понедельник начинается в субботу» снял популярнейший в стране и за её пределами двухсерийный мюзикл «Чародеи». Константин Леонидович 15 лет живет и работает в Америке, в городе
Southfield (Мичиган).Услышав печальную новость, он ответил: «Обычно утром по компьютеру слушаю «Эхо Москвы». Так было и сегодня. Когда передача, которую вела Евгения Альбац, подходила к концу, кто-то вбежал в радиостудию и положил перед нею листок. Евгения плачущим голосом произнесла: Умер Борис Стругацкий… Её, как и меня, это известие повергло в шок»…
Аркадий и Борис Стругацкие
В тот же вечер я встретился с Константином Бромбергом, который поделился со мной воспоминаниями о совместной работе и встречах с незабвенным Борисом Натановичем Стругацким:
– Говорить о Борисе без его родного брата Аркадия невозможно. Этот симбиоз дорогого стоит. С ними я познакомился лет сорок назад, когда мода на произведения братьев Стругацких захватила всю страну. Познакомили общие друзья, которые, как и я, запоем читали их такие необычайно смелые в то «застойное брежневское» время фантастические книги, как «Трудно быть богом», «Улитка на склоне», «Хищные вещи века»… С москвичом Аркадием Натановичем я подружился в ЦДЛ (Центральном Доме литераторов) после выхода на экраны моего нашумевшего кинофильма «Приключения Электроника».
Об этой картине братья Стругацкие написали в «Литературную газету». Их статья называлась «Играют, словно… играют». Известные писатели очень высоко оценили игру главных исполнителей-близнецов Торсуевых и других участников актёрского ансамбля этой картины.
Несмотря на то, что повесть «Понедельник начинается в субботу» была Аркадием и Борисом написана задолго до нашего знакомства, но только после выхода на экран «Приключений Электроника» у них возникла мысль, как по этой повести написать интересный сценарий и снять достойный фантастический фильм. Это мы начали обсуждать с Аркадием Натановичем, который жил в Москве. С ленинградцем же Борисом Натановичем (он был на семь лет младше брата) я поближе познакомился в 1981 году, когда началась наша полномасштабная работа над сценарием «Чародеев».
– Я слышал, что в совместной со Стругацкими работе над фильмом «Чародеи» вам помог Андрей Тарковский?
– Да. Как-то в Доме кино я встретился с Андреем Тарковским. С ним был знаком ещё по учёбе во ВГИКе, где в одной секции мы занимались фехтованием. Андрей был чуть старше меня и по возрасту, и по курсу. До нашей встречи, переписав девять раз вместе со Стругацкими их сценарий по книге «Пикник на обочине», он наконец снял философский фильм «Сталкер». От кого-то узнав, что я приступил к съемке фильма по книге этих писателей, Андрей хлопнул меня по плечу и сказал: «Тяжёлая выпала тебе доля!» И он оказался прозорлив.
– Константин Леонидович! Я до сих пор никак не могу понять, как братья Стругацкие могли писать свои большие романы, повести и сценарии вдвоём? Вы можете объяснить это?
– Аркадий жил в Москве, а Борис в Ленинграде, и возникали немалые трудности. У них часто спрашивали, как в такой необычной ситуации можно писать вместе? Братья шутили: «Мы съезжаемся на станции Бологое, заходим в кафе и там пишем свои произведения». На самом деле они обменивались своими вариантами по телефону, вместе работали в отпусках. Наезжая в Москву, Борис Стругацкий обычно останавливался в большой квартире брата, которая находилась в новом районе у метро «Юго-Западная». Там мне приходилось бывать и наблюдать, как каждый дополнял сюжеты, фразы и образы, придуманные братом.
Характеры у них были очень разные. Аркадий Натанович, по профессии офицер и переводчик с английского и японского, был человеком мощным, весёлым, эмоциональным, остроумным и жизнерадостным. Он постоянно что-то изобретал. Борис Натанович же – более внутренне закрытый, сосредоточенный. Но работая вместе, они дополняли друг друга. Когда что-то не получалось у Бориса, он звонил Аркадию. И наоборот.
У Козьмы Пруткова я читал: «Если у тебя есть фонтан – заткни его. Дай отдохнуть и фонтану». Аркадий Натанович был этим самым фонтаном, который никто никогда не мог «заткнуть», кроме Бориса Натановича. «Стоп, – говорил он в нужную минуту. – Вот это мы записываем!» А вот, к примеру, история «пароля» для входа в институт НУИНУ. Аркадий предложил использовать распространённое тогда выражение «План по валу». Но необходим был соответствующий «отзыв». Позвонил Борису, который тут же ответил: «Вал по плану – проходи!» По мышлению и взглядам братьев на мир можно было предположить, что оба они «не отсюда». Борис Натанович был не только профессиональным астрономом, который многие годы проработал инженером на Пулковской обсерватории, а настоящим фантастическим астрономом. Помню, как однажды, заходя в правление Союза Писателей СССР, я ему сказал: “Ты смотри, не урони лицо!” – “Что это значит?”– с удивлением спросил он. – “Чтобы не догадались, что ты инопланетянин…”
Сначала братья Стругацкие вместе создавали сценарий «Чародеев» для полнометражного кинофильма. Но «разведка» донесла: «Если вы будете снимать кинофильм, вам его «зарубят». Я спрашиваю: “Почему «зарубят»?” Отвечают: “Из-за Стругацких”. – “Кто, худсовет?” – “Нет. Парткомы, Министерство кинематографии…” Вообще-то, для кинопроката сюжет книги братьев Стругацких был чрезвычайно интересен, но для телевидения он совершенно не подходил. А в сложившейся ситуации единственным выходом для нас оставалось сделать телевизионный фильм. Я знал, что каждый раз у Центрального телевидения возникала проблема: наступает Новый год, а показывать, кроме «Карнавальной ночи», нечего. Поэтому наш будущий фильм должен был не просто телевизионным, но и обязательно НОВОГОДНИМ. Хотя в повести «Понедельник начинается в субботу», конечно, ничего новогоднего не было… А здесь чётко требовался комедийный жанр и обязательная заявка на массовость, чтобы потом зрители не звонили и не писали: «Що вы там зробылы?» Короче, срочно в самые сжатые сроки братьям Стругацким со мной пришлось дважды переделывать и сценарий, и всё на свете. Так как двухсерийный фильм должен был выйти в ночь на Новый 1983 год, отступления не было: ведь на дворе стоял февраль восемьдесят второго…
– И что? «Чародеям» дали «зелёную улицу»?
Если бы так… После того, как был написан сценарий, нас трижды вызывали на Художественный совет. На первом его заседании в зале 15 человек. Аркадий нам говорит: «Выпускаем белую собачку». Это означало: «Будем вызывать у комиссии шок». Затем он чётко, по-офицерски, докладывает: «Сценарий будет начинаться так: к директору института приходит его зам. по кадрам и говорит, что в отделах не хватает «магов», а «чародеев» достаточно».
“Ну и что? – перебивает его директор. – Ищите!” – “Могу взять человека, фамилия которого кончается на букву «Р»,– продолжает Аркадий Стругацкий. – Директор решительно отрезал: «Нет». Аркадий, глянув на меня: «А что, если на букву «Г»? – “Нет”,– стоит на своём директор. “Последний вариант, – разводит руками Аркадий,– а если фамилия человека, исполняющего обязанности «мага», будет оканчиваться на букву «о»?” – “О чем речь? Берите немедленно!” – кричит директор. Кадровик открывает дверь в коридор и объявляет: «Товарищ Шапиро, вас берут!»
Члены Худсовета, отводя глаза, бросились вон из зала. Все разбежались, кроме нас троих и женщины-секретаря парткома. Она, грозно зыркнув исподлобья, процедила: «Ну, вы даёте!» И тоже вышла. Мы ушли вслед за нею.
Я спрашиваю у братьев Стругацких: «Это всё? Лавочка закрылась?» Но их не зря называли «непотопляемыми». Они в один голос ответили: «Не бойся. Посмотришь, что будет».
Через неделю нас пригласили снова. Тот же Худсовет и ещё двое деятелей из команды «ветеранов партии». Мы входим. Аркадий говорит: «Сценарий будет начинаться не так», и начинает рассказывать, что он институту дал новое название. Теперь он будет называться «НУИНУ».
Дело в том, что я с Аркадием никак не мог отойти от соответствующего книге первоначального названия научного института «НИЧАВО». Предлагали ещё «НИКАВО» или «НУ и ЧМО». А чиновники, которые принимали этот сценарий, ужасались: «Вы что, с ума сошли? Нашу самую передовую в мире науку вот так? Нельзя!» – “А что же можно?” – “Вот услуги для населения критиковать можно.”
И тут Борис нашел выход. С его подачи у нас появился не чисто научный институт, а «Научно-универсальный институт необыкновенных услуг» «НУ и НУ». И была написана совершенно новая новогодняя музыкальная комедия о любви, коварстве и волшебных силах для взрослых. В ней Стругацкие использовали лишь некоторые образы и имена сотрудников из повести. А её героями стали не скучные и «туповатые» научные сотрудники, которых прежде часто показывали в советских фильмах, а настоящие чародеи – живые, весёлые «учёные-маги в душе», которые проходили сквозь стены, летали на метле, растворялись в воздухе и уменьшались до крохотных размеров. Их роли блестяще исполнили талантливые артисты кино и театра А. Абдулов, А. Яковлева, Е. Васильева, В. Гафт, М. Светин, Э. Витроган, С. Фарада…
И ровно 30 лет тому назад, в новогоднюю ночь на 31 декабря 1982 г. по Первому каналу Останкино вышел наш телефильм «Чародеи», а 1 января его показали по Второму каналу.
– Сердечно поздравляю Вас с грядущим юбилеем, Константин Леонидович!
– Спасибо! Только жаль, что этого юбилея не дождался ни один из его творцов – братьев Стругацких…
После выхода «Чародеев» на телеэкраны наша дружба с ними продолжалась. Мы часто встречались, переговаривались по телефону, а они присылали мне их новые книги с дарственными автографами. Они и в Америке украшают мою домашнюю библиотеку.
Имена писателей Стругацких открывали двери куда – угодно. Вот один пример. До съемок и в ходе их от знаменитых писателей я получил немало дельных советов. В один прекрасный день, когда съемки «Чародеев» уже начались, мне, как офицеру запаса, неожиданно вручили повестку из военкомата: прибыть на месячные военные сборы. Если уехать, что станется с фильмом? За помощью я обратился к Аркадию Стругацкому. Писатель, сам в прошлом офицер, засмеялся и, подмигнув мне, по-военному приказал: «Вот тебе наша книга. Подписываю ее. Иди и действуй по обстановке». А в то время книги братьев-фантастов были в большущем дефиците. Захожу в военкомат и робко обращаюсь к дежурному офицеру: «Я кинорежиссер, сейчас снимаю фильм по повести Стругацких, а тут – сборы. Срывается съемка…» Капитан поглядел на меня и спрашивает: «А вы, может быть, знакомы со Стругацкими?» – «Конечно», – говорю я. «Вот если б достать их книгу…” – со значением произнес офицер. «Да тут у меня случайно есть одна. Даже с автографом!» Офицер мгновенно выхватил у меня книгу и произнес: «Значит так. Вы потеряли свой военный билет. Понятно? Садитесь, пишите заявление». А сам стремглав вылетел из «дежурки». Через несколько минут он вручил мне новенький военный билет, где вместо моей прежней (ВУС) военно-учетной специальности была указана другая, по которой больше никто и никогда уже не призывал меня на военные сборы.
Братьев Стругацких любили и учёные, и студенты, и учителя, и школьники, и офицеры, и солдаты, и чиновники. Для них книги Аркадия Натановича и Бориса Натановича были высочайшей формой искусства. А вот и другой пример. Ещё до отъезда в Америку в Москве я принял участие в съёмке документального фильма о великом американском писателе – фантасте Рее Брэдбери. Никто из писателей и журналистов из России не мог никак связаться с ним. А через некоторое время, когда в Лос-Анджелесе великому классику сказали его помощники, что с ним хочет поговорить человек, который работал с братьями Стругацкими, Рей Брэдбери со мною «вышел на связь»…
– Но в начале 90-х годов распался Советский Союз, и в жизни появились совсем другие “чародеи”…
– Вы правы, всё изменилось. Когда в 1991 году Аркадия Натановича не стало, я несколько лет молчал. Таким моральным ударом оказалась для меня его смерть. В России началась другая эпоха. В то время в журнале «Звезда» (СПб) я прочитал статью Бориса Стругацкого «Больной вопрос» (Бесполезные заметки), которая начиналась так: «Герой Ильфа и Петрова заявляет с законной гордостью: «Да, представьте себе, евреи у нас есть, а вопроса нету!..» Прошло полстолетия с небольшим, и мы вдруг с некоторой даже оторопью обнаруживаем, что евреев у нас, можно сказать, почти уже и нет, а Вопрос – вот он, пожалуйста, сколько угодно, и с любыми оттенками…»
Затем возобновилась моя переписка с Борисом Натановичем. После смерти брата он под псевдонимом С. Витицкий написал два романа о неумолимом роке и возможностях влиять на окружающий мир. А в Детройте со мной созвонился человек, который в России помогал Борису Стругацкому. Я списался с Борисом Натановичем и послал ему новый вариант продолжения «Чародеев»… Он его одобрил и написал : «Уважаемый Константин Леонидович! Я прочитал Ваши наброски. Что ж, может получиться интересно («забойно», как говорил мой маленький сын). Во всяком случае, простор для выдумки имеет место, а это главное. Благословляю Вас на сей подвиг и желаю удачи! Ваш БНС».
Лестно было для меня прочитать его объективную оценку нашего фильма «Чародеи»: «…невозможно не учитывать того простого, но весьма существенного обстоятельства, что на протяжении множества лет этот мюзикл РЕГУЛЯРНО и ЕЖЕГОДНО идёт по телевизору под Новый год. Значит, нравится. Значит, народ его любит. Значит, есть за что…»
Передо мной последняя его телеграмма: «Дорогой Константин! Спасибо! Надеюсь, счастливый Новый 2011-й принесёт Вам (и нам) удачу и успех. Здоровья и благополучия Вам. Ваш БНС».
И вот и его не стало… Прах Бориса, как прежде и его брата Аркадия, по их завещаниям был развеян над легендарными Пулковскими высотами. Но остались неповторимые произведения Стругацких. Остались родные, друзья, миллионы поклонников. И многие века будет бороздить космос малая планета №3054 имени писателей – братьев Стругацких, открытая в далёком 1977 году в Крымской обсерватории. Со смертью таких людей, как Аркадий и Борис Стругацкий, от нас уходит эпоха самосохранения… Вечная им память!
Декабрь 2012, Детройт