Опубликовано в журнале СловоWord, номер 76, 2012
Александр Бывшев
Пародии
* * *
Кровь стучит в седеющий висок.
Жизнь моя была совсем не сладкой,
Отчего же сахар так высок?
(Диабетчик здесь меня поймёт.)
Жизнь моя – не сахарная пудра,
Не халва, не мюсли и не мёд.
И повисла в воздухе загадка.
От раздумий аж набух висок:
Если с детства было мне не сладко,
Отчего же сахар так высок?
Может, оттого что Мармеладов
Из любимой книги давних лет
Для меня был вместо шоколада,
Горьким заменителем конфет?
Или потому что я когда-то
Сахаровым заболел всерьёз?
И не нужно стало винограда.
Что со мной случилось? – Вот вопрос.
А теперь – как новая неделя –
Должен на приём идти к врачу.
Нет, друзья, хорошенькое дело –
Отдавать за так свою мочу!
Сахар у меня уже под двадцать.
Это ж просто золотое дно!
На себе не дам я наживаться. –
Всё, готовлю флягу! Решено!
* * *
Хорошо в нём зимовать,
Имя города с «уронишь»,
С «проворонишь» рифмовать.
Средь исписанных листов
За столом сижу-рифмую
«Псков» –»носков», «Тамбов» –»гробов».
С прытью автомобилиста
Разъезжаю по стране.
Строчки в рифму очень быстро
На перо приходят мне.
Хорошо гостить в Опочке.
Там, забыв Москвы сумбур,
Пивом я прочистил почки –
Вышел славный каламбур.
Мне всегда в дороге радость.
Я полжизни в ней провёл.
На моём счету набралось
Столько городов и сёл!
Не хочу ни Канн, ни Рима.
Лучше в Буй махну весной,
Ведь к нему такая рифма
Просится, что ой-ой-ой!
Стало для меня законом:
Трезвый или подшофе
В каждом пункте населённом
Я всегда иду в кафе.
Я поэт с весёлым нравом,
Закажу: «А ну, налей!» –
Рифмовать люблю сто граммов
Я с фамилией своей.
* * *
Чтоб душой светиться,
Каждый пёрышко берёт,
Думает –- Жар-птица…
Пёрышко стремится. –
Взрослые и ребятня
Думают – Жар-птица.
Издаю за всхлипом всхлип,
А им горя мало.
В общем, я как кур в ощип
К наглецам попала.
До чего же лют стал люд!
Как я мёрзну, Боже!..
С головы до пят бегут
Цыпки по всей коже.
Плохо, я вам доложу,
Быть без оперенья.
Красная хожу-дрожу
Голышом весь день я.
Все меня дерут подряд.
Не унять теперь их…
Знать, недаром говорят,
Что я чудо в перьях!
* * *
земную тяжесть принял на плечо,
и сам себе – и Лев Толстой, и Цыбин,
и Мандельштам, и кто-то там ещё.
И гений Блока я в себя вобрал.
Нет в мире грандиознее поэта,
Сам для себя я – главный идеал.
Заткну за пояс классика любого,
Впечатываю в вечность каждый шаг.
Давно переварил я Льва Толстого
И Достоевский у меня в кишках.
Всю тяжесть и богатство русской речи
Под треск костей в коленях и спине
Я, словно Геркулес, взвалил на плечи.
(Кому же это сделать, как не мне?)
Стою, держу – гляжу: бредёт с пирушки
Во фраке грязном и хмельной в дугу
(Ну да, вы догадались – А.С.Пушкин)
И говорит: «Давай-ка помогу!»
Ему ответил прямо, по-простому:
«А не пошёл бы ты, курчавый, на!
Куда тебе, тщедушному такому?
Тут сила богатырская нужна!
И Лермонтову передай Мишелю:
Не стоит надрываться зря, друзья.
Пупок развяжется, себе свернёте шею.
С такою ношей справлюсь только я!»
* * *
какой большерукий народ!
…Богатой Америки думы
наивны, гнусны и просты…
Олег Шестинский
Тем паче Америка, но
Там всё по стандарту, ребята. –
Расписано, предрешено.
На Западе люди – машины,
Как роботы (нам не чета.)
Другим как прокалывать шины,
Не знают они ни черта!
У них нету нашей смекалки:
В ведро не сходить им втроём.
О, как они глупы и жалки
В регламенте строгом своём!
Их мысли наивны и гнусны,
Просты, как резинка трусов.
У них примитивные вкусы
И нет часовых поясов.
Там надо работать до пота.
Законом живёт вся страна.
И нет никакого полёта
Фантазии – скука одна.
Мы ж – из исключительных наций.
И мозг наш всё время спешит
Мильон провертеть комбинаций
Забрать что где плохо лежит.
Мы смотрим на всё большеглазо,
На страже со всех мы сторон.
Растяпу обуют тут сразу –
Пускай не считает ворон.
Давно мы прошли все науки.
В России любой длиннорук.
Здесь Юрий в чести Долгорукий
(В аферах был тот ещё жук!)
У русских во всём склад особый,
Шокируем мир круглый год.
Какой мы народ большелобый!
Какой многогра… ммный народ!