Опубликовано в журнале СловоWord, номер 70, 2011
Мария Киселева
Незаконченный рассказ
– У тебя нет отпечатка на руке. Ты не носишь часы? Я ни разу не видел. А впрочем, ведь правда, они не нужны тебе. Я забыл. Ты и так чувствуешь время.
Она рассмеялась. У нее были длительные и сложные отношения со временем и с Богом. Он, наверняка, имел в виду другое «чувство времени», не то, о котором она подумала.
Время было для нее чем-то таинственно прекрасным. Ей казалось, что она соединена крепко с прошлым, воплощенным в книжных шкафах, растянувшихся до потолков; песнях Высоцкого, разносившихся из папиной комнаты по всему дому; размышлениях перед окном, за которым виднелась темная ночная дыра, способствующая писанию рассказов, и так же крепко с будущим, которое придет и будет навечно принадлежать ей. Но страх, что время ее обманет, сыграет с ней злую шутку, закончившись-таки когда-нибудь, периодически мучил ее. Время – то, которое только ее, возьмет и закончится… Продолжит свое существование дальше без нее. Тик-так, тик-так.
Она подняла глаза, он смотрел на нее и ничего не понимал.
– Ты не понял, о чем я думаю?
Он улыбнулся и утвердительно ответил глазами, будто понял.
И все-таки он не мог знать, о чем она подумала.
– Тебе знакомо такое чувство: смотришь хороший фильм или читаешь интересную книгу и настолько вживаешься в сюжет, что становишься частью этого процесса? Не обращаешь внимания на уходящее время – живешь, смотришь, читаешь и боишься, что время закончится. А если вдруг случайно замечаешь, что до конца осталось несколько минут или несколько глав – становится как-то не по себе, будто сама жизнь заканчивается, будто не книга или фильм, а твоя жизнь…
Он удивленно посмотрел на нее, кивнул, но не понял, какое отношение ее слова имели к его изначальному вопросу. Хотя чувство такое ему тоже было не чуждо, нечто подобное он когда-то ощущал. Давно, в детстве.
У него блестели на руке часы, круглые, красивые и мужские.
– Сними, покажи, – попросила она.
– На, возьми, – протянул он с гордостью дорогие часы – признак мужского достоинства чуть ли не на ряду с тем, что чуть пониже.
– Да нет же, след покажи! – засмеялась она.
Он тоже рассмеялся:
– След-то зачем тебе?
Она спрятала часы.
– Вот его и носи теперь. Так лучше.
Он пожал плечами, и они пошли дальше.
– Теперь время оставило на тебе след, – она опять рассмеялась.
Он ухмыльнулся и прижал ее к себе:
– Я люблю тебя. Кажется.
– Да, – согласилась она, – мне тоже так кажется. Ты знаешь, для меня главное теперь не написать рассказ о нас.
– В смысле? – не понял он.
– Понимаешь, у меня есть отвратительная привычка: я пишу рассказы. А если я пишу рассказ, вдохновленная любовным чувством, об этом чувстве – оно уходит. Либо я перестаю любить, либо меня перестают любить. Это что-то вроде болезни, рока… Понимаешь? И что самое страшное, рассказ о нас уже начал возникать в моей голове… Я только не знаю, как его закончить.
– А ты не заканчивай, – улыбнулся он, – ведь продолжением его будет наша с тобой жизнь. А мы не умрем, мы будем жить дальше. В наших детях.
2009