Опубликовано в журнале СловоWord, номер 65, 2010
ДЕТЯМ
Роберт Киршенштейн
КАРНАВАЛЬНАЯ НОЧЬ
Нам с братом по 9 лет. Но брат старше меня на полтора месяца. Это с двоюродными братьями случается. Его и мои родители уехали на карнавал в московский парк имени Горького, на всю ночь. Нам оставили на ужин биточки с жареной картошкой и строго предупредили насчет двери. В том смысле, что стучаться могут только бандиты, поэтому никому, ни при каких обстоятельствах мы не должны открывать дверь. И добавили для нашего сведения, что обычно бандит любит называть себя милиционером, почтальоном, дворником, соседом. Уже на пороге последний раз предупредили, что появиться может только бандит, кем бы он ни назвал себя.
В общем, этот не появившийся еще уголовник нам уже изрядно поднадоел. Откровенно говоря, мы были рады безнадзорной свободе. Для начала я решил напугать брата Вову. Когда он убежал в туалет, я потушил свет и со стола перебрался на шкаф. Затем, дождавшись его возвращения, прыгнул на него. Он сильно испугался, но я был напуган больше. Дело в том, что он стал заикаться. И это продолжалось долго. Я уже прикидывал, какое наказание мне назначат родители, когда брат очухался и перестал заикаться. Не знаю, может быть, ему надоело, а может быть, он устал от заикания. Ведь говорить нормально легче, чем с остановками.
Мы сели друг против друга и стали думать: чем бы заняться? Ужасно хотелось чего-то такого, что взрослые наверняка бы запретили. И вдруг глаза моего старшего родственника засветились свежей оригинальной мыслью, и он завопил:
– Гера, есть дело, во какое! – И он для убедительности торжественно поднял кверху большой палец.
Вообще то Гера – это мое комнатное имя. А уличное имя – Герман.
– Ну, давай, не тяни кота за хвост, – и я от нетерпения замотал головой.
Вова сразу перешел к плану действий:
– Послушай, нас двое? Двое. Бандит – один? Один. Почему же мы должны его бояться? Ты знаешь, что всегда побеждает тот, кто первым бьет кулаком в нос. Драться с разбитым носом в кровь как-то несподручно. Значит, мы должны напасть первыми. Я всё уже придумал. Я встаю на табуретку у самых дверей с кухонным ножом в руке. Ты чуть левее меня с вилкой. Теперь бандит стучится в дверь. Я спрашиваю его и постараюсь басом. Дверь мы заранее освободим от замка. И как только он назовется чужим именем, ты ногой вышибаешь дверь, и одновременно я бью его ножом по голове, а ты всаживаешь вилку ему в живот. Бей со всей силой, чтобы нож и вилка у него внутри встретились.
Я решил внести свою долю в план брата:
– Чтобы бандит нас не видел, надо потушить свет в передней, а в подъезде разбить лампочку.
Сказано – сделано. Из тайника вытащили рогатку, нашли в доме грецкий орех и кокнули лампочку. С чувством исполненного долга ушли играть в шашки на шалабан. Это когда победитель дает щелчок по лбу проигравшему. Мы не успели закончить третью партию, когда услышали стук в дверь. Мы заняли боевую позицию с оружием в руках. Вова прохрипел вопрос:
– Кто там?
Нам как-то глухо ответили:
– Почтальон.
И тут же я вышиб ногой дверь и всадил вилку по самую рукоятку в живот бандиту. Он упал, и я оказался на нем. Вова промахнулся и, падая, воткнул нож в пол подъезда, сильно ударившись коленками. В нос ударил сильный неприятный запах. Первым пришел в себя бандит, он спихнул меня и, шатаясь, выбежал из подъезда. Когда мы поднялись с пола и включили в передней свет, то увидели, что подъезд закидан письмами и газетами, а посредине валяется сумка, пробитая торчащей в ней вилкой.
– Какая сволочь, – сказал брат, – прежде чем напасть на нас, он ограбил почту и с добычей пришел сюда.
Аккуратно собрав все в сумку и с трудом выдернув нож из пола, вернулись в квартиру и, закрыв дверь на замок, приступили к осмотру содержимого сумки. Газеты нас не интересовали, а письма вскрывали и по очереди читали вслух. Некоторые из них были очень интересными, и мы довольно здорово проводили время. Сколько прошло время, трудно сказать, но мы не поверили своим ушам: в дверь опять стучали. Теперь мы сменили тактику. Вместо ножа и вилки вооружились лыжными палками. На прохрипевший вопрос Вовы за дверью ответили:
– Милиция, откройте дверь.
Мы вразнобой завопили:
– Бандитам дверь не откроем, уходите отсюда.
После некоторого молчания голос поинтересовался:
– Ребята, сколько вас?
После короткого совещания ответили:
– Нас пять человек.
– Знаете что, – предложил неизвестный, – идите к окну и вы меня увидите, я в форме милиции.
Мы помчались в комнату и при свете уличного фонаря действительно рассмотрели милиционера и с ним какую то девушку. Я засомневался в нашем предположении о том, что это бандиты.
Вова был тверд:
– Эх ты, фурсик, ежу ясно: перед нами уже два бандита, один переоделся женщиной а другой мильтошкой. Идемте, нас двое и бандитов двое – силы равны. Мы нападаем первыми и прокалываем их лыжными палками. Потом остается только их добить. Мы уже изготовились ко второму бою, когда противник сменил тактику. Теперь к нашему удивлению услышали голос нашей соседки – тети Муры. Родители её называли бой-баба. Она сразу понесла нас по кочкам:
– Вова, Герман, вы что обалдели: избили почтальоншу, ограбили её а теперь не открываете двери милиции. Немедленно откройте, иначе я вас завтра поймаю и так надеру уши, что я вам всю жизнь буду сниться.
Мы знали тетю Муру с плохой стороны. С ней в доме никто не связывался. Посовещались и решили, что наши уши себе дороже будут. Дверь открыли, почту отдали и молча выслушали много некрасивых слов в свой адрес. Мир несправедлив.
Первый раз в жизни нам не было стыдно за свои поступки.