Опубликовано в журнале СловоWord, номер 65, 2010
ПРОЗА И ПОЭЗИЯ
Фредди Зорин
Поэт Фредди Зорин (Фредди бен-Натан), член Союза писателей Израиля, автор сборников «Берег родного дома» (1995), «Близкая даль» (1997) и др. Он удостоен ряда литературных премий – Союза русскоязычных писателей Израиля за 2008 год, журналистской премии Всемирной Организации Бней-Брит за содействие в укреплении связей Израиля с еврейской Диаспорой.
Из книги стихотворений «Мудрость обочин»
Напоминает куколка о том,
Что все вокруг и временно, и тленно,
Но гусеница спит недолгим сном,
Чтобы потом предстать перед Вселенной
Уже в предназначении ином.
Казалось бы, летать не рождена,
Но вот приходит час расправить крылья,
И бабочкой становится она.
Та сказка, обернувшаяся былью,
Быть может, смысла тайного полна?
Как знать, не оттого ли коротка
Нас по земле ведущая дорога,
Что в сущности – начальная строка,
И будет после краткого пролога
Другая жизнь – на долгие века.
Но перед тем, как эту дверь открыть,
Шагнув из настоящего в далеко,
Выходит, надо научиться жить,
Во время испытательного срока
Не оборвав связующую нить.
* * *
Мы в упор друг на друга глядим:
Я, к Стене придя утром рано,
И Восточный Иерусалим
В палестинском платке тумана.
Верил: волны лет принесут
И меня в эту божью заводь …
Справедливости высший суд –
Серых глыб вековая память.
Все вокруг теперь сплетено,
Затянулось улиц узлами,
Но и нас с гравюр и панно
Обжигает сражений пламя.
Тлеет, не затухая, спор …
Только там и не видно дыма,
Где Всевышний небо простер,
Что едино и неделимо.
* * *
Тьма какая, боже мой!
Будто звездочки с небес
Все упали до одной,
И притом в дремучий лес.
И дорожки лунной нет,
Что чарует испокон.
Словно бы задуман свет,
Но еще не сотворен.
И такая тишина,
Точно мир навеки смолк …
Жизни мрачные тона –
Черный ворон, серый волк.
И тягучестью страша,
Деготь времени течет,
И в потемках ли душа,
Или все наоборот?
До рассвета путь далек,
И мерцанием свечи
Одинокий огонек,
Заблудившийся в ночи.
* * *
На древних камнях отражен иудей,
Под стать персонажу театра теней.
Он с Книгой в руках и ссутулился так,
Как будто большой вопросительный знак,
Да только ответа на этот вопрос
За тысячи лет на земле не нашлось.
Везде узнавался печальный герой –
В проекции разной, а в сути одной.
… Но вот по чужим наскитался углам,
И тень обретает разрушенный Храм.
Сбывается замысел давний Творца …
О, только бы выдержать роль до конца!
* * *
Над зловонием сточных вод,
Над трубой, что коптит на крыше,
Первозданно чист небосвод, –
Надо только подняться выше.
Над землей, где идет война
И звериный рев ее слышен –
Абсолютная тишина,
Надо только подняться выше.
Небеса нам даруют свет.
В нем, извечном, надежда дышит.
Вот и верится: смерти нет! –
Надо только подняться выше.
* * *
Ни движенья, ни звука на дачах.
Солнце намертво вбито в зенит,
Лишь тропа собачонкой бродячей
От калитки к калитке спешит.
Весела, до смешного кудлата…
Поманил – забежала по двор,
И развесили уши ушаты,
Шею вытянул старый багор.
Зачерпнул я воды из колодца,
Напоил ее – неба щедрей,
И у ног, благодарная, трется
С добротою ответной своей.
Я повел ее в сад, но прохладой
Наслаждалась лишь миг, а потом
Ускользнула она за ограду,
Да вильнула игриво хвостом,
И запрыгала, далью влекома,
Как клубок, распускаемый в нить…
И меня потянуло из дома
С ней по белому свету бродить.
* * *
Нет в мире полной тишины,
Как истины неоспоримой.
И в пустоши необозримой
Порою отзвуки слышны.
Вспорхнет, шумя, лесная дичь,
В горах ударит камень глухо.
Нужна лишь абсолютность слуха,
Чтоб эту музыку постичь,
Чтобы с травою в диалог
Вступить, презрев людские речи…
А счастья нашего кузнечик
Стрекочет – нам и невдомек.
* * *
Об этом всем известно, и давно:
Летать рожденным ползать не дано.
Но можно ли понять, бросая взгляд,
Кто из людей бескрыл, а кто крылат,
Кто воспарил, кто так и не сумел?
…Открыта взору плоскость наших дел.
Их, малых и больших, заметен след.
Он – словно хвост блуждающих комет.
И в четкой тени, что от нас легла,
Узнать легко змею или орла.
* * *
Там, за знакомым росчерком волны,
Листая моря синюю тетрадку,
Встречаем мы летучих рыб загадку,
Тех, что не только плавать рождены.
Как это важно – обрести и нам
Способность удивительную рыбью –
Из будней взвиться над печальной зыбью,
Навстречу неоглядным небесам.
Отряхивая въедливую грязь,
Освобождаясь от словесной мути,
Возвыситься и прикоснуться к сути,
Под жгучим солнцем правды золотясь.
Не из пернатых мы, и неспроста.
Манимы ли доступностью? Едва ли.
Когда бы от рождения летали,
Мечту бы не дарила высота.
Но воспаряем в жизни, и не раз,
И значит, племя наше не бескрыло,
И сохранит б-жественную силу
Все то, что прежде возносило нас.
Б-г дал не нам, а птицам два крыла,
При этом сделав точные расчеты:
Чтоб не сводили подлинные взлеты
Мы к уровню простого ремесла.
Нет, не случайно глас пророка
Напоминает солнца луч,
Который светит одиноко,
К нам пробиваясь из-за туч.
И неспроста не может гений
Земное счастье повстречать,
И где величие творений,
Там одиночества печать.
Вовеки ни земли, ни неба,
Не создал бы, наверно, Б-г,
Когда бы во Вселенной не был
Так безнадежно одинок.
* * *
Особый у природы есть язык.
Он изначально точен и несложен.
Узнать легко: волнуется кулик,
Нежданными гостями потревожен.
Дано постичь, о чем шумит листва,
И что, тоскуя, напевает вьюга…
Но, говоря обычные слова,
Понять никак не можем мы друг друга…
* * *
Чарует каждый раз, когда гремят салюты,
Цветная россыпь звезд, пусть и на полминуты.
Но жизнь – не сплошь огни и грохот фейерверка, –
Чтоб о делах судить, нужна иная мерка.
Зовет на верный путь сигнальная ракета:
И меньше шума от нее, и больше света.
* * *
То радость, то беду сулят нам годы.
Но все, что на пути произойдет,
Узнать по звездам можно наперед.
Они для нас, как карты из колоды,
Но я прошу: ни слова, звездочет!
И если жизнь – игра как раз такая,
Где каждый ход, точнее, шаг любой,
Хотя и предначертанный судьбой,
Мы сами совершаем, выбирая,
То верно, то ошибочно порой.
И неразлучна с нами тень сомнений,
И замирают вновь и вновь сердца …
Быть может, в этом и секрет ларца:
Ведь на какой бы ни стоять ступени,
Всей лестницы не видно до конца.
ТУР ПО БЕНИЛЮКСУ. АВГУСТ 2008
Подобно лодке на канале,
Навстречу рощам и полям
Автобус наш по магистрали
Плыл из Брюсселя в Амстердам.
И погруженный в полудрему,
Душе дарующий покой,
К стеклу приклеен боковому,
Пейзаж был скромный и простой:
В пространстве луга заливного,
Как на картинке, наяву
Лениво тучные коровы
Жевали сочную траву.
Казалось, сил лишился ветер
Под крыльями людской беды,
И словно не было на свете
Ни ненависти, ни вражды.
И дождь из тучи, что нависла,
Не проливался на жнивье,
И календарь все сбросил числа,
Как бремя тяжкое свое.
… И суета пути земного
Не ляжет пылью на листву,
Пока извечные коровы
Жуют извечную траву.