Опубликовано в журнале СловоWord, номер 64, 2009
В прошлом номере “Слова-Word” в рубрику “Юбилеи” мы включили рассказ о спектакле украинского театра имени Ивана Франко – “Скрипач на крыше мира”, приуроченный к 150-летию со дня рождения выдающегося еврейского писателя Шолом-Алейхема.
Ниже мы помещаем рассказ о жизни и творчестве Шолом-Алейхема, написанный Ильей Зильберфайном.
Илья Зильберфайн
ПАМЯТИ ШОЛОМ-АЛЕЙХЕМА
Шолом-Алейхем – это еврейское приветствие, которым обмениваются люди при встрече. В переводе на русский язык оно означает «Мир вам!» Такой псевдоним выбрал себе писатель, который писал о народе и для народа.
Родился Шолом-Алейхем 2 марта 1859 года в городе Переяславе (Переяслав-Хмельницкий). Настоящее имя его Шолом Рабинович. С детских лет он познал и голод, и холод, и отсутствие материнской ласки. В 13 лет лишившийся матери, он жил в большой разоренной семье. Там были и его родные братья и сестры, и дети отца с мачехой, и дети мачехи от первого брака. Жить было трудно, но Шолома выручала его природная веселость. Первым его произведением был список проклятий, расточаемых мачехой, составленный в алфавитном порядке.
Летом, когда на Днепре открывалась навигация, заезжий дом Рабиновичей бывал полон постояльцев. Здесь останавливались мелкие торговцы, мастеровые, маклеры, музыканты. Шолом с жадностью присматривался к этим людям, следил за их мимикой и жестикуляцией, прислушивался к их разговорам, не подозревая, что пройдут годы, и многие из них заживут второй жизнью на страницах его произведений. Шолом, так же как и его любимый герой – мальчик Мотл, часто подмечал смешное. Он так похоже имитировал окружающих, их манеры, повадки, разговоры, что все, видевшие эти представления, покатывались со смеху. Но ему также нередко попадало и от мачехи, и от учителей за то, что он, насмешник, передразнивает всех уважаемых людей города.
В 1888 году Шолом-Алейхем начинает издавать на свои средства сборники «Еврейская народная библиотека», вокруг которых собираются прогрессивные силы тогдашней еврейской литературы. Заботясь о просвещении простого народа, он привлекает к участию в «Еврейской народной библиотеке» представителей различных отраслей знания. Но вскоре в связи с денежным банкротством Шолом-Алейхема эти сборники прекратили свое существование.
Революция 1905 года вызывает у Шолом-Алейхема самый горячий отклик. Он пишет фельетоны и памфлеты, направленные против царского строя; ряд его рассказов этого периода посвящен революционерам («Годл», «Шмулик», «Иосиф»). Пережив ужасы киевского погрома в октябре 1905 года, Шолом-Алейхем эмигрирует в Америку. В первое время пребывания его в Америке не только еврейская, но и американская пресса всячески приветствует и рекламирует его. Но вскоре писатель ощутил вокруг себя пустоту и полное непонимание. Достаточно сказать, что печатание повести «Мальчик Мотл» было вдруг прервано по причине… ее «нехудожественности».
В театре Шолом-Алейхем застал еще более неприглядную картину, чем в литературе. Его поразила господствующая здесь бульварщина, против которой он вел такую беспощадную борьбу еще в 80-х годах, в начале своего творческого пути. Кроме того, вокруг него самого закипели грубые предпринимательские страсти, и Шолом-Алейхем с ужасом в душе покинул «страну свободы», прожив здесь меньше года.
На основе американских впечатлений у Шолом-Алейхема окончательно созрел замысел давно задуманного романа «Блуждающие звезды» и многих его рассказов. В одном из них портной, описывая другу – портному в Америке пережитое им горе, заканчивает письмо следующими словами: «По твоему письму я вижу, что имей мы здесь настоящую конституцию, нам бы никакая Америка не нужна была. Тогда мы бы имели здесь лучшую Америку, чем вы там… Ты только не горюй, Янкл! Такой бы мне слиток золота и такую бы болячку Крушевану (известный черносотенец), какую конституцию мы будем иметь!..»
«Блуждающие звезды» – это первый роман, в котором талант писателя засверкал всеми красками. Здесь как бы собрались воедино все его художественные достижения, богатейшие наблюдения над жизнью и глубокое осмысление этих наблюдений, а также его собственный горький опыт «пролетария пера». В этом романе каждый персонаж тщательно вылеплен, дышит и живет своей неповторимой жизнью. Больших вершин достиг здесь автор в области языка. Особенно интересно разработаны колоритная речь персонажей и раздуто-сенсационный язык буржуазной прессы.
Еще совсем молодым человеком Шолом-Алейхем, следуя традициям русской реалистической литературы, писал: «Народный писатель, художник, поэт, настоящий поэт, является для своего времени, для своей эпохи зеркалом, в котором отражаются и сверкают лучи жизни, точно так же, как в чистом ручье – лучи светлого солнца. Поэтому я утверждаю, что не может быть такого жизненно важного события, радости или горя народного, которые бы не затронули писателя, и по-настоящему затронули, до мозга костей». («Суд над Шомером»).
В произведениях Шолом-Алейхема всегда пульсирует жизнь; его образы ярки, зримы. Они отличаются огромной силой обобщения, доходящей порой до символа.
Шолом-Алейхем – очень сложный писатель. Реалист с острым насмешливым глазом, тонкий наблюдатель, жадно впитывающий в себя впечатления, необыкновенно чуткий к общественным явлениям, неутомимо изучающий людей, он вместе с тем мечтатель с необузданным воображением.
Творчество Шолом-Алейхема охватывает период от 70-80-х годов XIX века почти до середины 1916 года. В ярких образах писатель показал, как отразился на жизни еврейского населения процесс крушения средневеково-феодальных устоев в России; он показал смятение патриархального местечка перед новыми, непонятными ему общественными явлениями, которые подчас оборачивались для него новыми бедами. В произведениях Шолом-Алейхема нашла отражение трагедия еврейского народа, скученного в нескольких губерниях бывшей Российской империи, в так называемой «черте оседлости». Евреи были лишены права селиться в крупных промышленных центрах и сельских местностях. Этим евреям, обреченным на нищенское существование, писатель и дал высказаться.
Персонажи Шолом-Алейхема ведут упорную борьбу за существование и не перестают мечтать о лучшей жизни. А если им пока плохо, они находят утешение в остром словечке, в шутке. Смех служит «веселым беднякам» самозащитой. Монолог в том виде, как его создал Шолом-Алейхем, то есть доверительный рассказ от первого лица, как нельзя лучше служил излиянию души «веселого бедняка». Именно любовь к народу вдохновляла Шолом-Алейхема на беспощадное высмеивание ограниченности умственного кругозора, неприспособленности к жизни, вредных иллюзий. Его смех не унижал народ; в самых нелепых, отсталых людях писатель находил светлый человеческий образ. В смешных, нелепых, но не в подлых. А подлыми в глазах Шолом-Алейхема были всякие ловкие предприниматели, ростовщики, новоиспеченные богачи. Для их изображения писатель остается верен своей излюбленной форме монолога, но здесь монолог выполняет разоблачительную функцию.
Интерес к низкой действительности, к обыденному существованию маленьких людей с их большими горестями и маленькими радостями ознаменовал собой новое, демократическое, гуманное направление в русской литературе 19-го века, и это направление оказало большое влияние на творчество Шолом-Алейхема.
Гением Гоголя он восхищался с юных лет и уже знаменитым писателем долгие годы хранил в особом конверте свой свободный перевод «Мертвых душ».
«Видный миру смех и незримые, неведомые ему слезы» – вариант этой мысли Гоголя Шолом-Алейхем задолго до смерти наметил для эпитафии, на своем будущем надгробье. Ему была кровно близка боль за человека, который, честно трудясь всю жизнь, мечтает о новой шинели как о недостижимом идеале, боль за несправедливо устроенную жизнь, которая делает человека и жалким, и смешным. Жалкое подражание цивилизации не меняет положение народа. Люди с бледными голодными лицами в произведениях Шолом-Алейхема по-прежнему гоняются в горячечном экстазе за грошовыми заработками, и худосочные руки все так же тянутся за милостыней.
Образы Менахем-Мендла и Тевье всю жизнь находились в центре внимания Шолом-Алейхема. Себя самого он в шутку называл то Тевье, то Менахем-Мендлом, употребляя имена этих персонажей как нарицательные, и даже заставил их раз встретиться (рассказ «Химера»). Эти два образа в разных вариантах мы узнаем и в других произведениях Шолом-Алейхема. От них пошли две основные линии в его творчестве: трагикомическая с элементами сатиры, с одной стороны, и лирико-юмористическая – с другой.
Менахем-Мендл из одноименной повести в письмах, не находя себе занятий в местечке и прослышав о том, что в большом городе люди делают блестящие дела, устремляется туда, полный радужных надежд. Очертя голову он бросается в водоворот разных махинаций: торгует имениями и лесами, хотя никогда в жизни не видел ни имения, ни леса; ворочает миллионами, не имея гроша за душой. Менахем-Мендл терпит неудачу за неудачей. Но это его не обескураживает. После каждого падения он поднимается и, как ни в чем не бывало, начинает все сызнова. Одинокий и беспомощный, он отчаянно карабкается вверх по социальной лестнице, судорожно тянется к мелькающему перед его глазами золотому дождю и снова и снова скатывается с мнимых высот. Каждая серия его писем жене Шейне-Шейндл построена таким образом: он сообщает своей жене о деле, которое он затеял, потом в нескольких письмах идет нарастание, появляется все больше шансов на успех. В приподнятом настроении Менахем-Мендл обещает купить жене подарки, рассказывает ей об Одессе и Егупце и даже рассуждает о политике. Затем в письмах появляются тревожные нотки, и, наконец, описание краха и сопутствующая ему просьба о высылке денег на дорогу домой.
В своем вступлении ко второму изданию «Менахем-Мендла» Шолом-Алейхем писал: «Все, что висит в воздухе и держится на ветру, должно в конце концов рухнуть». Причину всех неудач своего персонажа писатель видит в беспочвенности его мечтаний и дел. Менахем-Мендл олицетворяет собой конвульсивные усилия мелкого буржуа приспособиться к капитализму, который безжалостно его давит. Это образ мирового звучания, трагикомический образ человека, застрявшего на рубеже двух миров.
Тевье-молочник из одноименной повести представляет собой прямую противоположность Менахем-Мендлу. Это здоровый человек из народа, привыкший в поте лица своего добывать хлеб свой. Но беды так и сыплются на голову Тевье. Жизнь не пощадила его дочерей, всех до одной красавиц и умниц. Жена умирает от горя. И в довершение всех несчастий царским указом, запрещающим евреям жить в деревне, Тевье, честного труженика, изгоняют из родных мест, где жили его деды и прадеды.
Этому изгнанию Шолом-Алейхем посвящает чуть ли не самые горькие страницы повести о Тевье. Тевье хочет понять, откуда приходят к нему несчастья. Его острый язык не щадит ни поклоняющихся золотому тельцу богачей, ни самого Бога, по его понятиям так несправедливо распределившего блага на земле: «И приходят мне в голову какие-то необыкновенные, странные мысли: а что такое еврей и нееврей? И зачем Бог создал евреев и неевреев? А уж если он создал и тех, и других, то почему они должны быть так разобщены, почему должны ненавидеть друг друга, как если бы одни были от Бога, а другие – не от Бога? И досадно мне, почему я не так сведущ, как иные в книгах, почему не так учен, чтобы найти толковый ответ на все эти вопросы».
Тевье – удивительно цельная личность. Он всегда поступает сообразно своей натуре и никогда не грешит против совести. Он не только понимает людей, но и тонко чувствует красоту. Повесть о Тевье проникнута украинской природой. И утренние зори в родной стороне, и закаты, и весны, и зимы, и лес, и степь даны писателем через его восприятие, увиденные его глазами.
Многострадальный Тевье, в отличие от Менахем-Мендла, простодушный и благородный, ни при каких обстоятельствах не бывает ни жалок, ни смешон. Не сгибаясь перед лицом несчастий, он стоит словно кряжистый дуб, который никакой вихрь не сметет. Его кудрявая речь, пересыпанная шутками, поговорками, изречениями из священных книг, на свой лад переиначенными и эпикурейски истолкованными, – это кладезь мудрости. Подшучивание над собой и своими невзгодами возвышает Тевье. Его юмор выражает народный оптимизм, жизнеспособность народа.
Спектакль «Тевье-молочник» на сцене московского театра имени Маяковского постоянно пользуется огромным, заслуженным успехом у зрителей. И надо отдать должное народному артисту России Михаилу Ульянову, мастерски воплотившему замечательный образ Тевье на сцене театра.
В повести «Мальчик Мотл» нашли свое яркое выражение основные тенденции в творчестве Шолом-Алейхема – трагикомическая и лирическая. Естественно, что М. Горький, который «смеялся и плакал» над этой, по его выражению, «чудесной книгой», отметив, что «вся она искрится такой славной, добротной и мудрой любовью к народу», с горечью добавил: «А это чувство так редко в наши дни». В повести «Мальчик Мотл», в этих «записках мальчика-сироты», изображено прогрессировавшее обнищание народных масс. Пиня в «Мальчике Мотле» привлекателен своим бескорыстием, душевной добротой, восторженностью, стремлением к знанию.
Как и Тевье-молочник, Мотл никогда не бывает смешон. Смешны окружавшие его взрослые, а не он. Мотл – тонкий наблюдатель и юморист. В этом образе, как и в образе Тевье, писатель выразил свою тоску по чистому, нетронутому, самобытному; показал, как сквозь рогатки, воздвигаемые на их пути нищетой и невежеством, прорывается разум народа, его одаренность. Известный девиз Шолом-Алейхема: «Смеяться полезно. Врачи советуют смеяться…» – не так уж прост. В нем скрыто не меньше горечи, чем в девизе мальчика Мотла: «Мне хорошо – я сирота». Но точно так, как мальчику Мотлу было, вопреки всем горестям, все же хорошо, так и Шолом-Алейхем смеялся от души, любил жизнь и все ее радости. И друзьям своим он завещал, чтобы каждый раз в годовщину его смерти на его могиле прочитывали какой-нибудь из самых смешных его рассказов. Смех Шолом-Алейхема представлял собой вызов остаткам Средневековья с его религиозным аскетизмом. Смехом писатель помогал народу проявить скрытые в нем силы, искал пути для выражения критической мысли народа.
Сам Шолом-Алейхем был на редкость веселым человеком. Смех был в его жизни программой, он боролся за его право на существование. Он смеялся сквозь слезы, но все же смеялся.
В 1914 году Шолом-Алейхем предпринял поездку по городам и местечкам России, и всюду с восторгом был принят поклонниками его таланта. Шолом-Алейхем был исключительно талантливым чтецом, и многие люди, желающие лишний раз насладиться его чтением, сопровождали писателя из города в город, как это было в свое время с Чарльзом Диккенсом. Первая мировая война застала Шолом-Алейхема на одном из немецких курортов. Как русский подданный он был выслан из Германии, а вернуться в Россию уже не было возможности из-за военных действий. Писатель был вынужден отправиться в Америку. Здесь он и умер, вдали от родины, 15 мая 1916 года, пятидесяти семи лет от роду. До последних дней жизни он все мечтал по окончании войны с первым же пароходом вернуться домой. Последнее высказанное им пожелание было, чтобы его похоронили рядом с отцом, в Киеве.
В своем завещании Шолом-Алейхем писал: «Где бы я ни умер, пусть меня похоронят не среди аристократов, богачей и знати. Пусть меня похоронят там, где покоятся простые евреи рабочие, настоящий народ, дабы памятник, который потом поставят на моей могиле, украсил простые могилы вокруг меня, а простые могилы дабы украшали – как простой честный народ при моей жизни украшал своего народного писателя».
Произведения Шолом-Алейхема переведены на многие языки, как в бывшем Советском Союзе, так и за его пределами. Его творчество, простое и ясное, то повергающее человека в грустную думу, то озаряющее его душу ярким светом надежды, дорого всем народам.
И.Л. Перец, писатель с большим общественным темпераментом, охарактеризовал роль Шолом-Алейхема такими словами: «Важнейшее социальное назначение юмориста в том, что он соскабливает плесень. Снимая плесень, он обнажает гнилое, нездоровое. Найдутся руки, которые эту гниль устранят, и еще руки для созидания».
Шолом-Алейхем – писатель мирового значения. Он стоит в первом ряду писателей прошлого, которые своим творчеством прокладывали путь для созидателей будущего.