Беседа Леонида Гомберга и Славы Полищука
Опубликовано в журнале СловоWord, номер 63, 2009
В российском издательстве «Феникс» готовится к выходу новая книга писателя Леонида Гомберга «Израиль и Фараон» (Очерки библейской истории).
На вопросы художника и эссеиста Славы Полищука отвечает автор книги.
Ключ от будущего
Слава Полищук (С.П.): Расскажи, как и когда ты начал работать над этой книгой.
Леонид Гомберг (Л.Г.): Это моя третья книга по библейской истории. Первая – «От Эдена до Вавилона» вышла в издательстве «Э.РА» в 2001 году; вторая – «Дорога на Ханаан» – в издательстве «Феникс» (Ростов-на-Дону) в 2005-м. Рукопись своей новой книги «Израиль и Фараон» я также послал в «Феникс». Это коммерческое издательство, одно из самых успешных в России…
Книга, как почти всегда и бывает, родилась весьма странным образом. Сначала я в продолжение «Дороги на Ханаан» стал интерпретировать историю Иосифа. Работа шла ни шатко, ни валко… В те годы я работал координатором по рекламе и информации в Сохнуте, потом заместителем главного редактора газеты «Информпространство». Дел много – редакционная текучка… Время от времени возникали какие-то близкие мне темы, и я писал «к случаю», как правило, публикуя материалы в уже упомянутой «Информпро». Так появились очерки «Ближневосточная головоломка», «Подземная война» «Исчезновение» и другие, впоследствии вошедшие в будущую книгу. Между тем, работа над «историей Иосифа» помаленьку подходила к концу… Вникнув в тему, я поразился, насколько эта «повесть» (да, да именно повесть!) стилистически далека от предшествующей ей героической саги о патриархах. Я стал размышлять о проблемах Исхода, что-то записывал… И тут вдруг неожиданно для себя я обнаружил, что книга почти сложилась, обозначилась стержневая тема – евреи в Египте, или шире – евреи в диаспоре. Ведь Египет можно считать настоящим еврейским галутом – первым опытом жизни на чужбине, который, однако, предвосхитил все важные этапы последующих скитаний евреев по свету – первые контакты с влиятельными чужеземцами (Авраам), парение на гребне успеха (Иосиф), угнетение, почти геноцид и, наконец, избавление (Моисей).
Газету «Информпространство» возглавляет писатель и культуролог Евгений Бень, который, между прочим, является председателем Еврейской общественной палаты в России (ЕОПР), включающую представителей всех значительных еврейских организаций и движений страны. Он не только давал зеленый свет всем моим публикациями по библейской истории, но также способствовал появлению откликов на них. Именно он предложил известному российскому критику и телеведущем Льву Аннинскому написать статью о моей книге «Дорога на Ханаан». Лев Александрович сделал это с присущим ему блеском, выделив близкую себе тему о взаимоотношениях Каина и Авеля… Потом возникла идея попросить Льва Аннинского написать предисловие к новой книге, – он согласился…
С.П.: Книга до такой степени насыщена историко-мифологическими сюжетами, что при всем желании не удастся затронуть многих тем в нашей короткой беседе. Поговорим хотя бы о некоторых. Центральная часть книги посвящена истории выхода евреев из Египта.
Моисей, Египет, Исход – это так важно сегодня?
Л.Г.: Несомненно. Я же говорю: здесь один из ключевых сюжетов всей еврейской истории, если угодно, модель будущих галутов, которая в последствие повторялась десятки, а может, и сотни раз в тех или иных «предлагаемых обстоятельствах», как говорят театралы, – в разное время, в разных странах, с разными действующими лицами. Этот самый первый галут ярко, выпукло, эмоционально описан в Боговдохновенной книге самим участником событий. Да разве мимо такого можно пройти равнодушно?
С.П.: Говоря о Моисее – реальном человеке, не возникает ли возможность интерпретировать его действия как политика своего времени. Как известно, оценки политиков меняются со сменой эпох.
Л.Г.: А Моисей и есть политик. Причем, удачливый, умелый политик. Посмотри, сколько раз во время Исхода ему приходилось принимать нелегкие внутри- и внешнеполитические решения. А его невероятно тяжелые переговоры с Фараоном? Это ли не подлинное искусство политика!
Все дело в том, что Моисей не просто политик, не только политик – он еще и харизматический вождь, и законоучитель, и полководец, и мыслитель… Так что переоценка значения его личности вряд ли когда-нибудь будет предпринята потомками, разве лишь когда человечество окончательно утратит ценности, которые воспринимаются им как фундаментальные вот уже почти три с половиной тысячи лет…
С.П.: Странная история… Уходы-приходы. Страдания, рабство… Достижение пределов Обетованной земли… и опять изгнание. Что за всем этим стоит?
Л.Г.: История, рассказанная в Библии, действительно странная. Во всяком случае, вряд ли найдется еще хоть какой-то народ, который положил бы в основание своей истории рабство на чужбине, бесконечные скитания, войны, далеко не всегда победоносные… Какая-то беспросветная «чернуха».
Обычно народы предпочитают видеть своих прародителей, особенно, царей, героями, рыцарями без страха и упрека… Да, мы видим: библейские патриархи обладают особой духовностью, но как люди, как личности они весьма далеки от идеала… Например, подумай, кто прав в борьбе за первородство – Иаков или Эсав? А как тебе с точки зрения сегодняшней нравственности поступок Авраама, фактически заставившего Сару прикинуться его сестрой сначала перед Фараоном, а потом перед царем Авимелехом? А любимец народов мира царь Давид – он, что, образец безупречной праведности? Ну да, конечно, законы морали в том виде, точнее, в той формулировке, в которой они существуют теперь, не были выработаны. То, что странно сегодня нам, необязательно казалось странным в ту далекую от нас эпоху.
С.П.: Согласен. Но слабости Моисея: его косноязычие, неуверенность в своих силах, боязнь не исполнить свое предназначение – всё это по- человечески так близко нам….
Л.Г.: Естественно – близко… Знаешь, для меня весь смысл этой кажущейся странной истории в том, что она… не придумана. Мы видим ее такой, какой она была в действительности… Ведь реальная жизнь часто бывает печальной и нелепой, нисколько не похожей на идеал с его стерильной безупречностью.
С.П.: Конечно, переоценить значение событий исхода из Египта невозможно. Нет более разработанной библейской темы в истории искусства. И интерес этот понятен в силу особого трагизма событий и беспрецедентной напряженности страстей. Однако популярность этого сюжета породила некое странное отношение к Обетованной земле как месту, лишенному привычной земной тверди. Это нашло отражение в сознании многих людей. Мне кажется, что библейская идея «исхода» в реальной жизни выразилась постоянными скитаниями… Я говорю сейчас как еврей диаспоры, коим и являюсь. Реальная земля превратилась в некое пространство «между небом и землёй»…
Л.Г.: А почему ты думаешь, что эта земля так уж реалистична? Я прожил на ней хоть и не очень долго, но вполне достаточно, чтобы понять: реальность Обетованной земли имеет, мягко говоря, некоторые особенности. Не помню кто, кажется, Бен Гурион, сказал, что на Ближнем Востоке чудо – это тот фактор, который должен принимать во внимание всякий трезво мыслящий политик.
С.П.: Ты точно определил археологию в Израиле как подземную войну. Получается, чем древнее находка, тем ожесточеннее война. Между кем и кем?
Л.Г.: Ну, прежде всего, надо понимать, что сегодня археология вслед за историей до предела политизирована. Особенно это касается всего того, что происходит на Святой земле и, тем более, в Иерусалиме. По большому счету, все дело в том, как ты относишься к фабуле библейского повествования. В прошлом веке события, рассказанные в Библии, никто особенно не подвергал сомнению. Но сегодня ситуация в корне изменилась, возможно, в силу постмодернистского влияния на общественное сознание. Понятно, что некоторым мусульманским, особенно, арабским ученым не нравятся многие повороты библейского исторического повествования. Они не готовы допустить, что евреи жили на этой территории тысячи лет назад, а не понаехали уже в наше время из России, Европы, США, стран Востока. Как ни странно, в этом их поддерживают и некоторые израильские «ученые-либералы», особенно, из Тель-Авивского университета. Ведь археологические находки очень редко несут на себе точную дату их изготовления и времени использования. Значит, все зависит от интерпретации. Достаточно сдвинуть датировку артефакта несколькими десятилетиями позднее, – и стройное историческое повествование рухнет. Получится, что Иерусалим времен царей Давида и Соломона – всего лишь небольшая деревушка, от которой не осталось ничего примечательного. Еще одна проблема: «либеральные историки» охотно пишут в массовых журналах и газетах, дают интервью на телевидении, тем самым вводя в заблуждение общественное мнение, охочее до всяких сенсаций. Серьезные ученые считают публичные споры делом недостойным, публикуются в умных изданиях, которые публика, как правило, не читает.
Вопрос «между кем и кем» звучит не очень-то корректно. Я бы попробовал так ответить: между добросовестным знанием и политически ангажированной информацией.
С.П.: Разговоры о «политической корректности», возможно, не столь привычны для российского читателя. Америка несет это ярмо уже два десятилетия. Ну да оставим это.
Почему Ессеи и Кумранские рукописи занимают в твоей книге отдельное место? А есть ли вообще в этом тайна?
Л.Г.: На самом деле проблема кумранских рукописей не занимает какого-то сверхестественного положения в археологической науке. Просто это самое крупное открытие прошлого века в археологии Святой земли, которое перевернуло многие устоявшиеся к тому времени представления. Хочу заметить, что, с моей точки зрения, вопрос о принадлежности рукописного наследия Кумрана ессейской секте или каким-либо другим сообществам времен Иудейских войн является прикладным. Он не влияет ни на характер, ни на значение этого фундаментального археологического открытия. И тайны какой-то особой, мистической, здесь нет. Есть серьезная научная проблема, есть море наработанного материала, есть несколько гипотез, в той или иной мере достоверных, есть научный потенциал для их подтверждения или опровержения. Об этом я и хотел рассказать в книге.
С.П.: «… в опустошенном…Ханаане, в горной местности, начнет селиться «новый народ», не сливающийся с другими…Но это будет уже совсем другая история…» Так, значит, будет новая книга на библейские сюжеты?
Л.Г.: Если Господь даст мне силы… Но об этом пока говорить рано.
С.П.: И все-таки, Леня, что дальше?
Л.Г.: В 1997 году, вскоре после ухода из жизни выдающегося российского поэта Юрия Левитанского я выпустил в свет небольшую книжку, посвященную мастеру. За прошедшие годы немало воды утекло: о Левитанском я написал несколько статей, принял участие в съемках документального фильма о поэте, кроме того, опубликованы неизвестные мне прежде стихи, некоторые его прозаические фрагменты. Мне представляется, что прежняя книжка, во многом эмоциональная, неровная, сегодня требует существенного расширения и доработки. Полагаю, она сохранит прежнее название «Война и Мир Юрия Левитанского», но обозначена будет как «издание второе». К моему огромному удовлетворению в работе над книгой принимает активное участие Ирина Машковская, вдова поэта, сделавшая необыкновенно много для увековечения его имени.
Дальше этой работы загадывать пока не стоит…