Перевод на английский Аллы Макеевой.
Стихи
Опубликовано в журнале СловоWord, номер 61, 2009
(1949-2007)
Могила Мандельштама
От молнии, ударившей в висок,
на небесах не остается шрама.
Страну изъездив вдоль и поперек,
я не нашел могилы Мандельштама.
В ненастный день во всей моей стране
стонали сосны на ветру жестоком.
Я не нашел ее на Колыме,
Не обнаружил под Владивостоком.
Повсюду – жесткий, как короста, наст.
Ни номера, ни даты, ни завета.
И я не смог букет военных астр
oставить у надгробия поэта.
Окрест лежали горы и поля.
И люди шли и шли вперед упрямо.
И я подумал – Русская земля!
Ты вся, как есть – могила Мандельштама.
1 марта 1988
Этюд с предлогами
Мы построим скоро сказочный дом
с расписными потолками внутри.
И, возможно, доживем – до…
Только вряд ли будем жить при…
И, конечно же, не вдруг и не к нам
в закрома посыплет манна с небес.
Только мне ведь наплевать на…
я прекрасно обойдусь без…
Погашу свои сухие глаза
и пойму, как безнадежно я жив.
И как пошло умирать за…
если даже состоишь в…
И пока в руке не дрогнет перо,
и пока не дрогнет сердце во мне,
буду петь я и писать про…
чтоб остаться навсегда вне…
Поднимаешься и падаешь вниз,
как последний на земле снегопад…
Но опять поют восставшие из…
И горит моя звезда – над!
* * *
Бога нет…
Ну что ж, и слава Богу…
Без Него достаточно хлопот.
Сея в сердце
смутную тревогу,
над землей
пасхальный звон
плывет.
Невзирая
на погоду ветреную,
возвращаясь
с поздних именин,
с головы снимает
шляпу фетровую
в общем-то нормальный
семьянин.
Бога нет…
Но так, на всякий случай,
позабыв про деньги и харчи,
затаи дыхание
и слушай,
как пасхальный звон
плывет в ночи.
Все сильней,
все праведней и выше,
золотой
звучащею стеной
движутся колокола,
колыша
черный воздух
над моей страной.
Бога нет…
Ну что ж, я понимаю…
И, влюбленный в белый, в бедный свет,
я глаза спокойно поднимаю
к небесам,
которых тоже нет.
1980
Триптих
I
Прощаясь,
ты опять пожмешь плечами.
Прости меня, но в этом сентябре
я о тебе печалюсь в полпечали,
я в полтоски тоскую по тебе.
Я берегу голосовые связки
и, в теплый шарф упрятав пол-лица,
вполголоса рассказываю сказки
с концом счастливым,
но – не до конца.
Мне просто надоело на пределе
себя в своей удерживать судьбе.
Хочу побыть при галстуке, при деле
(прости, что я об этом – при тебе).
Я – как всегда – вполне полусерьезно
полушучу. (Коронный жанр – раек!)
И надвое раскалываться поздно,
И налито, как прежде, – до краев.
Мне самому пока исход неведом,
но незачем заглядывать в меню.
Все сказки я закончу хэппи-эндом,
и лишь с одной
пока повременю.
II
Опять ко мне,
угрюмый и небритый,
не для чудес, а так – на огонек,
с бутылками, со свертками, со свитой
заходит полупьяный полубог.
И вновь его кулак грохочет по столу:
«Пошто такие муки нам? Пошто?»
Торжественно молчат полуапостолы,
почтительно принявшие по сто.
Он стал бы богом, да не видит толку.
А бестолку – зачем пугать народ?
И мой сосед подглядывает в щелку,
как полубог со мною водку пьет.
III
Я рукописей сих не издавал.
Неважно кто – стилист или апостол,
я бога для себя не создавал.
А может быть, не сознавал, что создал.
Но – авторства не стану отрицать,
когда мне скажут: «Вот твое творенье…»
Когда лицо уходит вглубь лица,
а позвоночник обретает зренье
и авторучка обретает плоть –
становится суставчиком тревожным
и кровоточит…
я шепчу: «Как можно
меня так мучить?»
Но молчит Господь.
И только в крик: «Когда же наконец
захлопнется проклятая страница,
где тварью притворяется творец,
а тварь творцом.
И черт-те что творится».