Содержание Журнальный зал

Анатолий Ромов

Стихи

Опубликовано в журнале СловоWord, номер 60, 2008

Рассвет

Припустив малиновую завязь,
Выплеснув вишнево-красный цвет,
Крадучись, толчками пробираясь,
Молча расплывается рассвет.

Краски разливаются и тают,
Возникая вдруг из пустоты.
Чьи-то птицы в небе пролетают.
Чьи-то распускаются цветы.

Вот возникли крылья, пасти, лапы,
Вот кровавый веер вдруг застыл,
Вот зеленый выступ все заляпал,
Огненно-оранжевый проплыл.

Непонятно, как сумел пробиться
Красный луч за черную черту,
Растянуться и преобразиться.
Предъявляя миру красоту.

У меня свои с рассветом счеты.
Свой, лишь нам понятный разговор.
Я его крутые повороты
Разгадать пытаюсь до сих пор.

Он небрежен, не лишен азарта.
Он не любит тратить время зря,
Иногда со мной играет в карты.
Козырями-тучами горя.

Он тасует карты с переводом,
С фокусами он давно на ты.
Предъявляю козыри: невзгоды.
Он — свои: надежды и мечты.

Распластавшись без конца и края,
Крутит он колоду тут и там.
Знает, что опять я проиграю,
Но назавтра снова карты сдам.

Отгадать пытаюсь, что таится
В тлеющем, мерцающем огне.
«Посмотри, как я сумел пробиться,
Не сдавайся…» — говорит он мне.

Нехотя, как будто ниоткуда,
В переливах призрачных огня
В черном небе возникает чудо,
И уходит с наступленьем дня.

Верю: неспроста и не случайно
Вспышками среди небесных вех
Зарево мерцает, будто тайна,
Молча разделенная на всех.

 
* * *
                                             Посв. Н.П.
Поймать воспоминанья не могу.
Они летят, и носятся, и кружат,
Смешалось все, и улица в снегу,
И ночь без сна, и переулков лужи.

Мутны воспоминанья, как в дыму,
Но мне за них не нужно извиняться.
Все изменилось, все ушло вo тьму,
Но лишь тебе не суждено меняться.

Летят воспоминанья, далеки,
Все потонуло в этом хороводе.
Но лишь прикосновение руки,
Твоей руки, со мной и не уходит.

Остался глаз твоих волшебный свет,
Остался путь к тебе, что был подобен чуду.
Осталось то, что за метелью лет
Не потеряю я и не забуду.

 

* * *
Осень по парку проходит неслышною поступью.
Над горизонтом сквозь тьму проступает рассвет.
Ты попросила забыть, не звонить, успокоиться.
Как мне ответить тебе… Да и есть ли ответ?

Только возьмусь отвечать тебе — так обязательно
Путаю фразы, слова исчерпались до дна,
Нет существительных, впрочем, как нет прилагательных,
Ноты закончились, красок палитра скудна.

В очередь встали закаты, рассветы и сумерки,
И оправданий ненужных полна голова.
Душит волненье, мешает словесная сутолока,
Не объяснить ничего, пропадают слова…

Радость моя, о мой нежный и бережный слушатель,
Тонкий ценитель искусства заветнейших слов,
Как объяснить эту страсть, что сердцами и душами
Овладевает и рушит основы основ?

Ты меня слышишь? И трубки гудки однотонные.
В церкви молитва, и скорбные лики икон.
Эти объятья, и эти слова исступленные.
И на прощанье – рассвета сияющий фон.

Да, ты ушла навсегда. Но в часы одиночества
Я вспоминаю тебя, и спасибо судьбе –
Листья летят и твои повторяют пророчества,
Краски рассвета опять говорят о тебе…

Темнота превращается в серебро на заре,
Снег с Москвою прощается и идет в феврале,
И как будто из ревности укрывает зима
Провода и троллейбусы, фонари и дома.

Оглянись и прислушайся к этим хмурым домам,
К зябким утренним лужицам и пустым площадям,
Запиши себе в паспорте фонарей этих свет,
Этот хмурый и пасмурный, осторожный рассвет.

В эти снежные прочерки, в переулки, мосты,
Что поддержат над пропастью у последней черты,
В эту пасмурность серую, в круговерть у лица
Припадаю и верую до конца, до конца.

Темнота превращается в серебро на заре,
Снег с Москвою прощается и идет в феврале,
И как будто из ревности укрывает зима
Провода и троллейбусы, фонари и дома.

 

* * *


Полузамерзшая осень, вьюжная песнь Подмосковья,
Кочки, бугры и осины будто поставлены в ряд,
Тучи, снежинки и птицы с гамом летят на зимовье,
Листьев последних страницы молча и ярко горят.

Надо бы с ними проститься, я через час улетаю.
Но начинаю прощаться – слышу, оторопев,
Где-то в чащобе дремучей, там, где снежинки не тают,
Тихо звучит ниоткуда вещий и вечный напев.

В нем этот лес, эта осень, эти иконные лица,
Вьюга, с которой мы свыклись, скошенный храм

над рекой…
Надо бы с ними проститься, только никак не проститься,
С этой землей колдовскою, с этой чащобой глухой.

Знаю, она не отпустит, знаю, она будет сниться.
Эта земля лихолетья, горя, и счастья, и гроз.
Надо бы с нею проститься, только никак не проститься,
Только никак не пробиться сквозь паутину берез.

 

СНЕГ

Снег кружится и не тает, я замерзну и осунусь,
Тихо падают снежинки, я губами их ловлю.
Ночью город понимает, как любить умеет юность,
Он молчит, любимый город, потому что я люблю.

Навалило снегу люто, и у тротуаров тихо,
Молча падают снежинки, я им так лететь велю,
И подобием салюта эапустил буран шутиху,
И к окну ее подкрался, потому что я люблю.

Снег, присыпь ее окошко, пусть глядит и понимает,
Почему снежинки реют, и о чем ее молю,
Ей не надо объяснений, ведь она про снег все знает,
И меня снежинки греют, потому что я люблю.

Завертел буран снежинки, закрутил водоворотом.
Чтобы было ей помягче, я ей снегу подстелю.
Снег, лети к ее подъезду, снег, лети к ее воротам,
Снег, лети к ее ладони, потому что я люблю.

Следующий материал

Заметки об архитектурном наследии Большеболдинского района

William C. Brumfield. Genius Loci: Notes On The Architectural Heritage Of The Boldino Region