(О М.М. Литвинове)
Опубликовано в журнале СловоWord, номер 59, 2008
Аркадий Тененбаум
ПОСОЛ МИРА М.М. Литвинов
1 мая 1939 года советский посол в Швеции Александра Коллонтай на первомайском митинге в посольстве назвала Литвинова «стахановцем по иностранным делам», который олицетворяет «всю мощь, все величие, всю непобедимость, всю гуманность и мудрость советской международной политики». (Аркадий Ваксберг «Из ада в рай и обратно. Еврейский вопрос по Ленину, Сталину и Солженицыну». М. 2003 стр. 176).
А в это время «дипломат-стахановец» Максим Литвинов в соответствии со своим служебным положением наркома иностранных дел СССР находился на почетной трибуне неподалеку от мавзолея и смотрел парад. 2 мая в Советском Союзе еще был праздничный нерабочий день, но Литвинову неожиданно позвонили от Сталина и приказали срочно явиться в наркоминдел. Туда же были вызваны руководители управлений и отделов.
ПОГРОМ В ДИПЛОМАТИЧЕСКОМ ВЕДОМСТВЕ
Состоялось первое изгнание Литвинова cначала из его служебного кабинета.
Он был «оккупирован» проверочной комиссией ЦК партии во главе со «вторым человеком в государстве» – Председателем Совета Народных Комиссаров Молотовым. В состав комиссии входили члены политбюро ЦК Маленков, Берия и «примкнувший к ним Деканозов» – заместитель Берии. По выражению убиенного поэта Мандельштама, это была «свора тонкошеих вождей». Они обьявили Литвинову, что политбюро приняло решение провести тщательную проверку работы всех подразделений наркомата в связи с крайне неудовлетворительным, как считает товарищ Сталин, практическим осуществлением сталинской внешней политики. Это был лицемерный камуфляж, за занавесом которого тайные посланцы Сталина вели секретные переговоры с окружением Гитлера о планах агрессии и дружбе. Потом советско-германские договоры 1939 года назовут преступным сговором двух диктаторов. Они ознаменовали кардинальный поворот СССР от политики «системы коллективной безопасности», проводником которой был Литвинов.
Главный замысел работы комиссии ЦК партии для «своих» озвучил Молотов: «Мы навсегда покончим здесь с синагогой»(!?). «Разгон синагоги», естественно, начался с увольнения «ее старосты» Литвинова уже 3 мая 1939 года. Ответственных работников аппарата наркоминдела, евреев по национальности,члены комиссии допрашивали, как следователи, и решали их судьбы. Большинство из них сразу же «переместили» из их кабинетов в подвалы Лубянки. Это была не просто чистка. Это был настоящий погром, устроенный черносотенцами ЦК партии, в дипломатическом ведомстве, после которого евреи на дипломатическую работу просто не допускались. Выражаясь словами классика,о советских евреях-дипломатах можно сказать: «Иных уж нет, а те далече».
Советский дипломат,переводчик Молотова, а затем и Сталина Валентин Бережков в своей мемуарной книге» Рядом со Сталиным» так описывает то время: «В наркоминделе в конце 30-х годов была проведена не менее беспощадная чистка, чем в других советских учреждениях. Занималась этим сталинским поручением специальная комиссия в составе Молотова, Маленкова, Берии и Деканозова… Когда в1940 году я пришел в наркоминдел,там можно было пересчитать по пальцам тех, кто работал с Чичериным (нарком иностранных дел до 1930 г. – А.Т.) и Литвиновым. Все мы заняли еще теплые места недавно репрессированных дипломатов». (Валентин Бережков «Рядом со Сталиным» М. 1998 стр. 185-186).
Наши историки говорят и пишут о сталинском терроре в отношении военных, ученых, писателей, государственных и партийных деятелей, но почему-то зачастую обходят молчанием дипломатов. На советских послов чекисты не распространяли принцип дипломатической неприкосновенности. Подверглись репрессиям советские послы в различных странах, евреи по национальности Григорий Сокольников (Брилиант), Марсель Розенберг, Лев Хинчук, Михаил Бородин (Грузенберг), Иван Майский (Израиль Ляховецкий), Борис Штейн, покончил жизнь самоубийством Адольф Иоффе. По делу о Еврейском Антифашистском Комитете в 1952 году по приговору Верховного Суда СССР был расстрелян Соломон Лозовский (Дридзо), ранее работавший заместителем министра иностранных дел Советского Союза. К этому мартирологу надо добавить убитого в 1940 году агентом НКВД Льва Троцкого (Бронштейна) – первого наркома иностранных дел в первом советском правительстве Ленина. Их репрессировали не за преступление, а за национальное происхождение. Это был уголовно-этнический произвол, беспредел не по закону, а по рецептам «великого вождя и учителя».
Изгнанных и репрессированных, в том числе работников аппарата наркомата иностранных дел, евреев по национальности, объединяло не только еврейское происхождение, высокий образовательный уровень, знание многих иностранных языков, умение эффективно работать и преданность советскому народу. Их называли «дипломатами литвиновской школы».
К концу войны не осталось ни одного еврея, который занимал бы должность советского посла. Один за другим, многие годы » верные ленинцы» на вершине власти, сменяясь, руководили государством, но старая сталинская традиция «не пущать»евреев в послы остается неизменной. Такое же положение и ныне при «торжестве демократии» в новых государствах, заменивших Советский Союз.
Известный советский партийный деятель и журналист Карл Радек (Собельсон), погибший в 1939 г. в тюрьме вместе с Сокольниковым, в свое время пустил мрачную остроту: «Моисей вывел евреев из Египта, а Сталин из политбюро». Дополняя ее можно сказать, что Сталин вывел евреев из дипломатии.
Доктор юридических наук, писатель и историк Аркадий Ваксберг в своей книге «Из ада в рай и обратно. Еврейский вопрос по Ленину, Сталину и Солженицыну» писал, что он ознакомился с архивными материалами о так называемом «еврейском заговоре в наркомате иностранных дел СССР», изучил многие досье, заведенные в тридцатые годы на дипломатов высшего ранга. «Из них с очевидностью вытекает, что готовился грандиозный процесс дипломатов, где в списке подсудимых под номером первым предстояло значиться Максиму Литвинову. Второе и третье места достались бы тогда послу в Лондоне Ивану Майскому (Израилю Ляховецкому) и послу в Риме Борису Штейну… Во всяком случае, следователи по делам уже арестованных дипломатов настойчиво домогались показаний против них». (А. Ваксберг, Указан. соч. стр. 178).
От первоначального решения Сталин отказался, видимо, рассчитывая, что уцелевшие участники «наркоминдельской синагоги» еще могут пригодиться. Впрочем, незадолго до своей смерти он приказал арестовать Майского по обвинению в шпионаже. Арестовали и трех его подчиненных из посольства в Лондоне, среди них известного публициста Эрнста Генри (он же Семен Ростовский) автора двух знаменитых в тридцатые годы книг – «Гитлер над Европой» и» Гитлер против СССР». Смерть Сталина сохранила им жизни.
Новым наркомом иностранных дел в 1939 г. назначили Молотова, что было восторженно встречено в нацистском Берлине. Многие годы спустя долгожитель Молотов в своем интервью Ф. Чуеву откровенно назвал Литвинова «большой сволочью» и высказал сожаление, что тот в годы террора чудом остался жив. «В 1939, – говорил Молотов Чуеву, – когда сняли Литвинова и я пришел на иностранные дела, Сталин сказал мне: «Убери из наркомата евреев». (А. Ваксберг, указан. соч. стр. 177). В ходе тайного сближения СССР с гитлеровской Германией, Литвинова убрали. Политической причиной этого изгнания была антифашистская позиция Литвинова на международном форуме, а также то, что Гитлер не считал его, как еврея, приемлемым партнером в переговорном процессе по сближению обоих государств. Выступая на собрании, Молотов обвинял бывшего наркома с «партийных позиций»: «Литвинов не обеспечил проведения партийной линии в наркомате в вопросе о подборе и воспитании кадров, НКИД не был вполне большевистским, т. к. товарищ Литвинов держался за ряд чуждых и враждебных партии и советскому государству людей». (!) На 18 конференции ВКП(б) в феврале 1941 г. Литвинов был выведен из ЦК как «не обеспечивший выполнение обязанностей члена ЦК ВКП(б)». «Все ждут его скорого ареста, но, ко всеобщему изумлению, бывшего наркома не трогают». (Эдвард Радзинский «Сталин», М. 1997 стр. 471-472).
Можно себе представить что пережил этот бесстрашный революционер и опытный дипломат в это время репрессий. Выдающийся советский писатель и публицист Илья Эренбург неоднократно встречался и беседовал с Максимом Литвиновым – «веселым человеком с мрачными мыслями». В своих интересных воспоминаниях «Люди, годы, жизнь» Эренбург писал о Литвинове, что, «начиная с 1937года и до своей последней болезни он клал на ночной столик револьвер – если позвонят ночью, не станет дожидаться последующего…» (Илья Эренбург, «Люди, годы, жизнь» «Советский писатель» 1990 т. 3 стр210).
Об этом периоде жизни Литвинова историк и публицист Леонид Млечин писал: «Два с лишним года Литвинов оставался не у дел. Никто ему не звонил, никто, кроме самых близких друзей, не приходил. Может быть, иногда его и охватывало отчаяние, но бывший нарком, человек с характером, держал себя в руках.
Когда Гитлер напал на Советский Союз, Литвинов вновь понадобился. Для всего мира он был символом антифашистской политики. Его стали приглашать в Кремль на встречи с иностранными дипломатами. Ему поручили выступать по радио, писать для английской и американской печати. Девятого ноября сорок первого Максима Максимовича неожиданно назначили заместителем наркома и одновременно послом в Соединенных Штатах. Перед отъездом в Вашингтон Литвинова принял Сталин и сказал, что главное – заставить Америку помогать Советскому Союзу и вступить в войну.» (Леонид Млечин «Иосиф Сталин – создатель Израиля», М. 2006 стр. 94).
Бывший член политбюро ЦК партии, занимавший высокие государственные посты, Анастас Микоян после своей отставки в1972 году доверительно рассказывал дипломату Бережкову: «Литвинов был умным и тонким дипломатом, и Сталин к нему хорошо относился, правда, до определенного времени. Зато Молотов терпеть не мог Литвинова, ревновал, когда того хвалил Сталин, и, собственно, добился того, что Литвинова в конце 30-х годов убрали, хотя он мог еще принести много пользы стране, партии… Верно, что Литвинова решили заменить, когда наметился пакт с Гитлером… Однако он мог остаться замнаркома. Его опыт можно было бы использовать. Но Молотов добился того, чтобы его отстранили вовсе. Молотов слабо разбирался в международных делах и не хотел иметь рядом человека, который был в этом отношении более опытен и сведущ… Только тогда, когда наши дела стали катастрофически плохи… Сталин… решил снова использовать опыт Литвинова и направил его послом в Вашингтон. И Литвинов проделал там огромную полезную работу. Можно сказать, что он спас нас в тот тяжелейший момент, добившись распространения на Советский Союз ленд-лиза и займа в миллиард долларов. Теперь легко говорить, что ленд-лиз ничего не значил… Но осенью 1941 года мы все потеряли, и, если бы не ленд-лиз, не оружие, продовольствие, теплые вещи для армии и другое снабжение, еще вопрос, как обернулось бы дело. И в этом заслуга Литвинова, который использовал личные к нему симпатии Рузвельта и других американских деятелей и помог наладить военное снабжение так же, как в свое время он сумел добиться признания Соединенными Штатами Советского Союза и установления советско-американских дипломатических отношений». (Валентин Бережков «Рядом со Сталиным» М. 1998, стр. 383-384).
НА ПОСТУ ПОСЛА В США
В самый тяжелый период войны Литвинов занимал должность посла в США – самый важный посольский пост в то время, да и в наши дни. Самым сложным для него были не взаимоотношения с американскими чиновниками различных рангов, а с Молотовым, который не поддерживал инициативу посла и открыто демонстрировал свою неприязнь к нему. Советы посла часто игнорировались.
«Литвинов был, видимо, последним человеком на этом посту, который был достаточно по-мужски смел, чтобы высказывать начальству свои взгляды в лицо, даже понимая, что его ждет наказание. В начале сорок третьего Литвинов говорил с обидой… «Я больше не могу быть мальчиком на побегушках… Мне приходится только подчиняться приказам. Это невыносимо. Я возвращаюсь домой… В начале апреля сорок третьего Литвинова отозвали в Москву». (Леонид Млечин «Иосиф Сталин – создатель Израиля» М. 2006 стр. 94-95).
Анастас Микоян рассказывал Бережкову, что «как только дела наладились, Молотов снова повел интриги против Литвинова и его отозвали из Вашингтона. Думаю, что этого не надо было делать. Литвинов еще мог быть полезным, и его не следовало заменять посредственным, безынициативным человеком. (послом назначили советника посольства Андрея Громыко, будущего министра иностранных дел – А.Т.) Вернувшись в Москву, Литвинов, хотя и получил формально пост заместителя министра иностранных дел, фактически оказался не у дел, а потом и вовсе был уволен в отставку». (Валентин Бережков «Рядом со Сталиным» М. 1998, стр. 384).
О чем он думал и говорил, находясь в вынужденном бездействии? Его жена рассказывала, что он часто обращался к прошлому, вспоминал свою жизнь.
Максим Максимович Литвинов, настоящее имя Меир Мовшевич Валлах родился 4 (16) июля 1876 года в Белостоке Гродненской губернии в семье мелкого служащего. В 1898 году он становится членом РСДР. За революционную деятельность неоднократно арестовывался, совершал побеги. Он находился на нелегальном положении, меняя имена и фамилии. Его партийные клички – «Папаша», «Феликс», «Граф», «Лувинье», «Ниц» и др. оставались в архивах полицейских досье. В историю своей страны и в историю дипломатии он вошел под псевдонимом Литвинов, ставшим его второй фамилией. Более10 лет он провел в Англии, работая в международном социалистическом бюро. В Англии он женился на Айви Лоу, молодой английской писательнице. В 1917 году у них родился сын Михаил, а затем дочь Татьяна.
4 января 1918 года Литвинов получил свою первую дипломатическую должность. Его назначили, как тогда называли должность посла, полпредом – полномочным представителем советского государства в Лондоне. Затем он в течение пяти месяцев являлся полпредом в Эстонии. В 1919 году Литвинов впервые возглавил советскую делегацию на переговорах об обмене военнопленными в столице нейтральной Дании Копенгагене, которые успешно завершились, что явилось одним из первых достижений молодой советской дипломатии. 10 мая 1921 года Литвинова назначили заместителем наркома иностранных дел. Вместе с наркомом иностранных дел Чичериным Литвинов участвовал в работе Генуэзской международной конференции (апрель-май 1922 г.) по вопросам экономических отношений. Максим Максимович Литвинов часто замещал наркома, занимался организационными вопросами. Его отличали спокойная уверенность, четкость, целеустремленность и аккуратность. Иностранцам импонировала его точность и конкретность. В дипломатической работе он уверенно брал ответственность на себя и при необходимости проявлял гибкость и разумную уступчивость в решении спорных вопросов. Но при этом упорно отстаивал интересы государства.
Приоритетными проблемами во внешней политике Литвинов считал безопасность народов и разоружение. Он выдвинул международно-правовую формулу «неделимость мира». В ноябре1927 г. Литвинов во главе советской делегации принял участие в сессии подготовительной комиссии Лиги Наций к конференции по разоружению. Он предлагал свое определение понятия агрессии.
ВО ГЛАВЕ СОВЕТСКОЙ ДИПЛОМАТИИ
21июля 1930 года стал поворотным днем в жизни Литвинова. Он был назначен народным комиссаром иностранных дел СССР. Его личное участие в переговорном процессе на различных уровнях, мирные инициативы главы советской дипломатии способствовали дальнейшему росту международного авторитета Советского Союза. Закономерно, что группа государств пригласила СССР вступить в Лигу Наций, что и было сделано в1933 году. Выдающийся политик и писатель Великобритании У. Черчилль, ставший затем премьер-министром, в своих воспоминаниях отмечал, что» Литвинов, который представлял советское правительство, быстро приспособился к атмосфере Лиги Наций и пользовался ее моральным языком с таким большим успехом, что он скоро стал выдающимся деятелем». Представляют интерес воспоминания Ильи Эренбурга и его оценка выступлений Литвинова в Лиге Наций: «Этот добродушный человек умел полемизировать, и западные дипломаты поглядывали на него с опаской. Некоторые из его выступлений в Лиге Наций облетели мир. «Касаясь политики «умиротворения агрессоров», Эренбург привел «выступление Литвинова, сказавшего, что нельзя договариваться с бандитами о том, в каком квартале города они могут безнаказанно разбойничать». (Илья Эренбург»Люди, годы, жизнь», 1990 т. 3 стр. 210-211). И это было сказано еще до Мюнхенского сговора 1938 года. Ставшие изречением слова Литвинова сохранили свою актуальность и в наши дни, их можно отнести к переговорам и капитулянским уступкам некоторых правительств требований экстремистских и террористических организаций, наглеющих и ведущих глобальное наступление на человеческую цивилизацию.
Летописец своего времени, писатель Илья Эренбург считал, что история судит дипломатов как полководцев по выигрышам или проигрышам. А у каждого, даже самого одаренного, дипломата бывают свои Аустерлицы и свои Ватерлоо – многое зависит от ситуации. И с этой точки зрения переговоры Литвинова с президентом США Ф. Рузвельтом в ноябре 1933 г. , завершившиеся соглашением об установлении дипломатических отношений, были несомненно успехом наркома Литвинова. В анналах международного права навсегда останутся пророческие слова президента Рузвельта, сказанные им 16 ноября 1933 года: «Мой дорогой господин Литвинов, я весьма счастлив известить Вас, что в результате наших с Вами бесед правительство США решило установить нормальные дипломатические отношения с правительством СССР и обменяться с ним послами. Надеюсь, что отношения, ныне устанавливаемые между нашими народами, смогут навсегда оставаться нормальными и дружественными, и что наши народы впредь смогут сотрудничать ради своей взаимной пользы и ради сохранения мира во всем мире». Трудно переоценить все многообразие и важность работы посла в США Литвинова во время войны. Главная его задача состояла в том, чтобы добиться открытия «второго фронта » в Европе, обеспечить непрерывнную отправку конвоев кораблей с боевой техникой и продовольствием для Советского Союза, получение многомиллионных кредитов и размещение советских военных заказов в США. С этой целью в 1942 году посол Литвинов и государственный секретарь США Хэлл подписали важное соглашение о взаимной помощи в войне против агрессии. По поручению советского правительства Литвинов 1 января 1942 г. подписал в Вашингтоне вместе с Ф. Рузвельтом, У. Черчиллем и представителями еще 26 государств Декларацию Объединенных Наций о солидарности и решимости этих стран воевать до победы. Этот международно-правовой акт был важным шагом к созданию Организации Объединенных Наций. В 1943 году Литвинов участвовал в работе Московской конференции министров иностранных дел трех держав – СССР, США и Великобритании. В отличии от Молотова Литвинов свободно владел основными европейскими языками.
В памяти современников остались страстные, глубоко аргументированные речи Литвинова в Лиге Наций о необходимости создания эффективной «коллективной системы безопасности», об обуздании агрессоров, фактической защите формулы «неделимости мира». Однако эти усилия Литвинова по ряду обстоятельств иногда оставались «гласом вопиющего в пустыне».
Отдельные лица, считающие себя еврейскими историками, неоднозначно оценивают роль и вообще деятельность Литвинова. Так, историк Семен Резник, сотрудник радиостанции «Голос Америки», в своей книге «Вместе или врозь?. Судьба евреев в России» назвал Максима Литвинова «ливрейным» евреем, который «лишь озвучивал политику партии и правительства во главе с товарищем Сталиным»(!). (Семен Резник, указан. соч. М. 2005 стр. 592). Считаю, что такую обидную и несправедливую характеристику, как «сталинская кукла», Литвинов не заслужил ни своей дипломатической деятельностью, ни своей жизнью.
В июле 1946 года Максиму Максимовичу исполнилось 70 лет. Он ушел в отставку и оставшиеся пять лет жизни посвятил семье, внукам. Умер Максим Максимович Литвинов 31 декабря 1951 года. Вместо некролога в газетах была помещена краткая справка. Он умер в Кремлевской больнице после третьего инфаркта, похоронен на Новодевичьем кладбище на «аллее послов».
Версия Анастаса Микояна о том, что Литвинов был якобы убит наездом автомашины по приказу Сталина (об этом Микоян говорил переводчику Бережкову) проверкой и показаниями близких к Литвинову лиц не подтвердилась.
Жена Литвинова А.В. Литвинова (1889-1977) преподавала английский язык в военной академии имени М.В. Фрунзе. Автор ряда методических пособий по английскому языку. Была репрессирована. В 1972 году выехала на родину, где и скончалась. Внук Литвинова Павел, физик, известный диссидент, в 1968 году протестовал на площади против «танкового социализма» – вторжения советских войск в Чехословакию. Подвергся аресту, в 1972 году освобожден, в 1974 году выслан из СССР. Живет в США. Внучка Литвинова Вера замужем за известным правозащитником и издателем, другом Андрея Сахарова, Валерием Чалидзе. Живут в США.
Об отношении к памяти М.М. Литвинова в СССР свидетельствует такой эпизод. Бывший советский посол в Лондоне, а затем ректор Московской Дипломатической академии профессор В. И. Попов сделал в академии портретную галерею наиболее видных советских дипломатов, в которой, в частности, был портрет М. Литвинова. По указанию помощника министра иностранных дел Советского Союза А. Громыко эту галерею сняли и заменили стендом с фотографиями членов политбюро ЦК партии. Это была не только антисемитско-партийная акция, но и проявление чиновничьей зависти к уму и таланту коллеги. Невольно вспоминаются бессмертные строки А. С. Пушкина: «Завистники умрут, но зависть никогда».
О жизни и деятельности Максима Литвинова написано в сборнике, вышедшем в 2001 году в Москве, под названием «Сто великих дипломатов», его биография содержится также в книге «Знаменитые евреи» (Москва, 1997).
Литвинов действительно был великим дипломатом и знаменитым евреем.
Нью-Йорк