Опубликовано в журнале СловоWord, номер 54, 2007
«До тридцати – поэтом быть почетно,
и срам кромешный – после тридцати.»
имеет свой исток, и цену, и предел.
До тридцати живут надеждой и любовью,
а после тридцати – итогом дум и дел.
И юность хороша для яростного слога,
раскатов баррикад и щебета любви;
там каждая строка от бога и для бога,
и где-то впереди – кровавые бои.
Ещё ты не убит, войной не искалечен,
тюрьма и лагеря не портят твой вокал.
И верится легко, и любится навечно,
и чистые слова – от сердца на века!
А после, поседев, – буквально, переносно –
познав измены, боль, утраты, голод, страх,
когда ты в жизни сам как старая заноза,
а думы и дела дымятся на кострах…
Надежду и любовь теряя раз за разом,
себя и мир кляня, не веря ничему,
поняв своих врагов, меняя ум на разум,
и жизнь приняв как есть – как истину саму…
Пройдя событий тьму, в людской ломаясь гуще,
все чувства притупив, как камешек морской,
заговоришь строкой о жизни для живущих:
без лишней красоты о бренности мирской.
Напишутся стихи без лжи – о настоящем,
пока гудит толпа: пророк он иль злодей? –
и чище будет смысл, и слёзы будут чаще,
и честные слова, как хлеб – на каждый день.
А Музе наплевать, она неподотчётна,
ей опыт ни к чему, ей молодость под стать…
Поэтому писать до тридцати – почётно,
но после – есть о чём
и право написать…
ДЕЛО БЕЙЛИСА
Вы иудей? Я — иудей.
Народ обуздан и оседлан
в черте законов и границ…
Всю жизнь молись и богу сетуй,
листая жёлтые газеты,
и веру в лучшее храни.
Так хочет царь и пол-России,
вопя от водки и оков…
Нашли Иуду, огласили,
и от России пригласили
двенадцать русских мужиков.
Вот черносотенные судьи,
гербы на стенах и ковре,
не до улик им, а до сути:
страна больная на распутье,
и сам Распутин при дворе.
Дрожит великая держава
от революции шагов…
Но есть народец для расправы,
и пусть кинжал направят ржавый
двенадцать русских мужиков.
Опять свидетель присягает:
«По горлу вжик, и кровь в сосуд!
В мацу – религия такая…
Нет, сам не видел, только знаю –
они, евреи, кровь сосут!»
А зал хохочет – вот Емеля,
улыбки судей и шпиков,
смеётся даже Мендель Бейлис,
но призадуматься посмели
двенадцать русских мужиков.
Искать убийцу нет резона,
не пустишь дело на абы,
народу нужен для разгона
еврей-убийца… Быть погромам! –
и мальчик есть, вернее, – был…
По-царски осуждать не ново –
что рассуждать среди штыков! –
не привыкать потомкам Ноя…
Но произносят: «Не-ви-но-вен…»
двенадцать русских мужиков.
Оторопел судебный пристав
и, наплевав на приговор,
опять в тюрьму увозит быстро:
«Свободен?! Что-то здесь не чисто,
пусть не убийца – верно, вор!»
Свобода есть, но в Палестине,
где слышен шёпот трёх богов…
Не забывая, всё простил им
за спасших жизнь и честь России
двенадцать русских мужиков.
Три тыщи лет… в России – двести…
Бывал закат, бывал восход,
с одними врозь, с другими – вместе,
погромы, нормы, жажда мести,
и катастрофы, и исход.
Среди свидетельств и преданий
двух вер, народов и веков –
одно на русском долго ждали –
«Историю моих страданий»,
в ней всю Россию оправдали
двенадцать русских мужиков.
_______________________
* Михаил Мисонжник – автор первого перевода книги М. Бейлиса «История моих страданий» на русский язык в 2005г.