Опубликовано в журнале СловоWord, номер 53, 2006
Беседа с художественным
руководителем парижской галереи “STELLA ART CLUB”
Стеллой Калининой
Лариса Шенкер (Л.Ш.): Стелла, я слышала много замечательных отзывов о Вашей галерее и в Нью-Йорке, и в Москве.
Теперь наконец-то мы можем с Вами лично поговорить, и я думаю, что нашим читателям будет интересно узнать о галерее, которая находится во Франции, посещается французскими зрителями, и уделяет большое внимание российской культуре и изобразительному искусству. Я хотела услышать от Вас – почему, покинув Россию уже столько лет назад, Вы продолжаете быть большой ее поклонницей.
Чем это вызвано?
Стелла Калинина (С.К.): Меня интересуют наши иммигранты – как они адаптировались, как выжили, как творят, дает ли им чувство свободы возможность ярче и откровеннее самовыражаться.
Думаю – не совсем правильно считать, что только российская культура меня интересует. Это не так. С самого начала наша галерея интернациональна и в своих стенах принимает артистов – как мы говорим во Франции – из разных стран. Под этим мы подразумеваем и художников, и скульпторов, и фотографов, и артистов, и тех, кто занимается прикладным искусством, из разных стран. Это и была моя задача – представить парижской интеллигенции те таланты, что сейчас разбрелись по миру, собрать и показать их творчество в нашей галерее.
Л.Ш.: То есть вы хотите сказать, что посвятили работу не только русской культуре, но и другим культурам во Франции и по всему миру. Было бы интересно уточнить, каким образом по всему миру?
С.К.: Большой проект, который мы создали и который существует уже пять лет, называется по-английски artist to artist. Это значит, что я организовывала выставки под девизом «диалог культур». Это могут быть американцы и французы, это могут быть японцы и русские. Это могут быть и те, и другие, и третьи вместе. Все зависит от рода выставки: коллективная она или персональная. Но это как бы галерея без границ, т.е. в стенах галереи могут найти себе место просто талантливые люди.
Главное, что я совершенно не ограничивалась рамками только русского искусства, или только французского искусства, у нас более широкие понятия и представления. Мне кажется, что когда художники разных стран и народов выставляются вместе, тут и происходит тот самый диалог культур, о котором мы все время говорим.
Л.Ш.: Но не отдаете ли Вы все-таки какое-то предпочтение вашей родной культуре, в которой вы родились и провели жизнь?
С.К.: Вы знаете, сердцем, наверно, да, потому что всегда, даже когда приезжие художники показывают свои работы или когда я много путешествуя смотрю работы других, безусловно, у меня больше привязанности к художникам российского происхождения. Наверно, это понятно, ведь там мои корни и там моя настоящая культура. И надо сказать, что культура наша очень богата, и поэтому, мне кажется, не удивительно, что я часто обращаюсь к ней. Но это совсем не обязательно. Стратегия и политика того, чем я занимаюсь, – интернационализм. Потому что я думаю, что все, что сейчас происходит в мире – войны, неурядицы, черная волна, которая сейчас надвигается на мир и т.д., может быть остановлена – только оружием искусства.
Л.Ш.: Это понятно, и особенно мне хочется подчеркнуть важность языка изобразительного искусства, который понятен всем народам, так как не ограничен языковыми барьерами.
С.К.: Абсолютно верно. Язык изобразительного искусства, как и музыка, это единый алфавит, одна азбука, доступная всем, ведь она не требует перевода.
Л.Ш.: Да. Это, видимо, важная причина, почему вы, желая помочь связям культур, занялись созданием живописной галереи, где вы устраиваете также музыкальные и литературные вечера?
С.К.: Новый проект, который называется Stella Art Club, как раз и подразумевает постоянно действующие выставки, в том числе и тематические, сопровождаемые обязательно либо концертом (в основном классической музыки), либо литературным салоном или премьерой фильма. В декабре у нас состоится третий салон этого нового проекта с премьерой фильма французского режиссера о звездах Мариинского театра. Это премьера, на которую мы получили право, и первыми покажем ее парижанам.
Л.Ш.: Замечательно. В связи с этим, я все-таки спрошу, как французы относятся к вашей галерее, я имею в данном случае в виду русское искусство, – как они к нему относятся? Включая, конечно, в первую очередь живопись, изобразительное искусство, и затем все остальное.
С.К.: Удивительно: галерея существует уже шесть лет, пятнадцатого января ей исполнится шесть лет, и вначале казалось, что нас никто не знает, начиналось как-то все понемножку, по крохам все собиралось, а теперь о нас говорят, нас повсюду приглашают, мы даем интервью, а я даже получила медаль “За вклад в дело дружбы”. Это медаль зарубежцентра, и ею были награждены всего четыре человека в русском зарубежье во Франции. И я в том числе. Это было неожиданно и очень приятно, ибо говорило о том, что все видят наше дело и результаты нашей работы.
Л.Ш.: Это Россия вас наградила?
С.К.: Россия. Да.
Л.Ш.: А кто остальные три человека?
С.К.: Это были классический пианист, писатель и журналист. И я – галерист, который занимается довольно широкой интернациональной деятельностью.
Что касается французов, то наша аудитория – это французская аудитория.
Л.Ш.: Вот именно это меня интересует.
С.К.: Среди них французы, которые любят русскую культуру и стараются не пропустить ничего, что происходит в Париже, с нею связанное. Большинство из них даже изучают русский язык. Например, наш режиссер Бертран Норман блестяще говорит по-русски. Этих людей не так много, но и не так мало. Русских, по всем социологическим оценкам, в Париже живет приблизительно сто пятьдесят тысяч человек. Сюда относятся в основном те русские, которые выехали еще до перестройки. Поскольку после перестройки,эмиграции как таковой во Франции не было, это люди, приглашенные на работу, работающие в консульствах,посольствах и т.д., и те, кто приехал сюда по разным причинам – скажем, в связи с браком и прочее. Вот эта российская диаспора насчитывает сто пятьдесят тысяч. Может быть, эта цифра сейчас изменилась, потому что у меня данные на 2005-й год.
Л.Ш.: Очень возможно. Наверно, это хорошо, что так много русских, но еще интереснее, что этнические натуральные французы приходят в вашу галерею, интересуются русским искусством.
С.К.: Я хочу сказать, Лариса, что основная наша публика, основные клиенты – это французы. Русские тоже приходят на выставки, но больше всего – посмотреть, что происходит, и так далее.
Французы же делятся на три категории. Первая категория – это коллекционеры, которые никогда не приходят в день вернисажа, а всегда вне его. Вторая категория – любители живописи. Это очень трогательные люди, которые могут придти и влюбиться в картину и купить ее. И третья категория – это так называемые «маршаны» – перепродавцы, которых я не очень люблю и стараюсь с ними не общаться. Это люди, которые покупают картины, собирают у себя, и потом, в нужный момент, когда они поднимаются в цене, выпускают их на рынок. Но двери открыты для всех.
Я должна сказать, что французы – удивительный совершенно народ, люди глубочайшей культуры, которые очень тонко чувствуют искусство и относятся к нему весьма серьезно. Они приходят не из-за того, что будет хороший вернисаж, хорошие вина, прекрасная кухня. Не поэтому, а просто потому, что если они уже пришли, то им интересно, что будет показано.
Л.Ш.: Вы знаете, что пронеслось несколько десятилетий, когда в моде было изобразительное искусство не фигуративное, а абстрактное, включающее множество «измов», но ни в коем случае не реалистическое. Это продолжалось много лет. Сейчас же – так я ощущаю это в Нью-Йорке, может быть в Париже это не настолько ясно – по-видимому, происходит поворот в обратную сторону. Вкусы публики, вкусы галеристов и вкусы искусствоведов снова обращаются к фигуративному искусству. Происходит ли что-либо подобное сейчас во Франции?
С.К.: Да, совершенно верно. То же самое сейчас происходит и во Франции. И я бы сказала, что это определенное ретро, как бы возрождение, на мой взгляд, настоящего искусства. Я в общем, конечно, приверженка больше фигуративного творчества, мне оно ближе. Но вместе с тем есть очень интересные художники, которые работают в абстрактной манере. Я заметила еще, что последнее время люди, вообще человечество, стараются не обращать внимания на грустные пейзажи, на серые краски, им хочется чего-то яркого, более солнечного, потому что, к сожалению, в наше время мы вынуждены создавать это искусственное солнце, которого нам так не хватает.
Л.Ш.: Это очень интересное наблюдение, что сейчас в людях, интересующихся искусством, увеличивается тяга к положительным эмоциям. К искусству, которое несет в себе радость, а не грусть или трагизм.
С.К.: Это происходит не только в живописи, но везде – и в кино, и в театре, и даже в моде. Вы, наверное, слышали о том, что в Испании запретили брать на работу манекенщиц, которые очень худы. То же самое – это возврат к настоящему женскому силуэту, к более выраженным формам, это ведь тоже кое о чем говорит.
Л.Ш.: Скажите, пожалуйста, как велика ваша галерея, много ли она может вместить вот таких любителей искусств, французов и русских, в общем, разношерстной публики?
С.К.: В дни вернисажей у нас бывает до ста человек. Но обычно галереи во Франции маленькие. Дело в том, что во вкусе французов маленькие площади, маленькие плоскости. Они не любят больших пространств, где они как бы даже и теряются. Им уютно в таких маленьких пространствах, которые, может быть, не совсем обычны и похожи на лабиринты.
Л.Ш.: Да, но тогда получается, что вы не можете выставлять большие работы.Они должны быть среднего или малого размера, не так ли?
С.К.: Нет. Это все совершенно по-разному. Конечно, в галерее непосредственно я предпочитаю выставлять средние или малые форматы. Но сейчас мы организуем премьеру фильма «Балерина», которой будет сопутствовать выставка художников, пишущих на тему балета. Это будет Георгий Шишкин – художник, который сделал большую карьеру
Илья Шенкер. Масло, холст, 30’’x 40’’.
“Жизель в Нью-Йорке”. 2005.
портретиста во Франции и живет в Монако. Он покажет последнюю работу – трехметровый портрет Нижинского. И кроме того, триптих. Дягилева. Я с большой радостью ожидаю работы Ильи Шенкера из Нью-Йорка.
Л.Ш.: Когда у вас открывается эта выставка?
С.К.: Скорей всего, с первого по десятое декабря. Сама премьера фильма будет проходить седьмого и восьмого декабря, два дня
.
Л.Ш.: А кто поставил этот фильм?
С.К.: Французский режиссер со своей творческой группой.
Л.Ш.: В каком году? Когда он сделан?
С.К.: Он только что закончен. Это совсем новый фильм. В том-то и дело, что право премьеры отдали нам.
Мне кажется, Лариса (если я могу сделать такую ремарку), что это содружество, которое сейчас начинается у меня с российским центром науки и культуры, дает мне возможность получить имеющиеся у них выставочные площади. Там два достаточно красивых выставочных зала, и я считаю, что все мои основные выставки теперь будут проходить там. Вот эта выставка, которую мы сейчас готовим, будет первой пробной.
Л.Ш.: Вы будете делать эту выставку в новом помещении?
С.К.: Совершенно верно. Там каждый день какие-то мероприятия. Значит, к нам придет дополнительно много людей.
Л.Ш.: Что бы вы еще хотели сказать нашим читателям?
С.К.: Что ваши читатели, я думаю, счастливые люди, потому что судя по тому, что я узнала, прочитав несколько номеров «Слово-Word», в них отражен широкий спектр литературной, социальной и философской жизни, интересующей ваших читателей – настоящих интеллигентов, которыми мы когда-то гордились в России. От этого становится приятно и тепло.
Л.Ш.: Спасибо на добром слове. До следующих встреч.
Беседу вела Лариса Шенкер
Париж – Нью-Йорк, ноябрь 2006