Эссе
Опубликовано в журнале СловоWord, номер 50, 2006
Мне пришлось как-то задуматься над одним человеческим чувством, присущим всем людям. У некоторых оно возникает только изредка, у других довольно часто, а третьих сопровождает всю жизнь.
Чувство это – обида.
В Америке до сих пор популярен психоанализ, и люди, знакомые с его теориями, говорят, что жалобный крик новорожденного ребенка – это крик обиды на то, что из теплой утробы матери он вынесен, помимо его воли, во враждебный и опасный мир. Конечно, вымытый, завернутый в одеяльце и накормленный материнским молоком, младенец успокаивается и мирно засыпает, но травма у него все же остается, и подсознательно он всю свою жизнь мечтает вернуться в утробу матери.
Не стану опровергать эту теорию и скажу только, что на свете, действительно, очень много обидчивых людей. В детстве они обижаются на родителей, на братьев и сестер, в школе – на своих товарищей, на девушек, за которыми ухаживают, на работе или в университете – на сотрудников или студентов, а на старости лет – на своих детей, а если их нет, то просто на свою судьбу, на правительство и на весь род человеческий. Обида – спутник всей их жизни, без нее их существование стало бы пустым и даже бессмысленным. Однажды мне пришла в голову мысль,что слово “обида”, начинающееся с буквы “О”, графически поясняет его смысл. Что такое “О”? Это овал. А овал – это сдавленный с обеих сторон круг, который, морщась от боли, произносит “о-о…”
С обидчивыми людьми мне, конечно, приходилось встречаться, и я стал различать степень их обиды. Вот говорит вам кто-то: “Я, знаете, человек простой, и во всяких высоких материях не разбираюсь. Понятно, что они меня в гости не приглашают”. Человек обижен, но смирился, и рана, ему нанесенная, не так уж глубока. А другой человек вам объясняет: “Поверьте, мой друг, мне совершенно все равно, что обо мне пишут, – пусть хвалят, пусть ругают, меня это не затрагивает”. Вы сразу понимаете – рана тут очень глубокая, и обиды такой человек не простит. А вот третий случай: вы спрашиваете кого-то, читал ли он такую-то статью в таком-то журнале, и получаете в ответ: ”Я, знаете, ни газет, ни журналов не читаю”. ”Почему же?” “Да читать там ведь нечего, пустота сплошная, времени не хочется тратить”. Это уже обида глубочайшая и всеобъемлющая и на всю жизнь. Если говорить о людях обиженных, то нельзя не упомянуть и обидчиков, так как они те же обиженные, которые, однако, хотят мстить за свои обиды. Один очень известный американский художественный критик, человек умный, проницательный, рецензии которого я всегда читал с удовольствием, как-то признался, что в молодые годы мечтал стать художником, но, увидев, что таланта у него мало, стал художественным критиком. И, повторю, очень хорошим, но довольно ядовитым по отношению к тем, кого он не ценит. Что в этом плохого? Да ничего, правильно он поступил, поняв свою немощь. Но, с другой стороны, став критиком, он сразу же оградил себя от упреков в отсутствии таланта, и, поднявшись на ступень выше, дал себе возможность упрекать в этом других незадачливых художников. Уверен, что это доставляло ему известное удовольствие. Мой старый профессор в мюнхенской Академии художеств говорил нам, студентам: самое тяжелое для художника – сознавать, что его понимание искусства превосходит его способности. И это может породить чувство обиды на то,что природа не дала ему большего.
Мы знаем, однако, людей, которых природа наградила и талантом, и успехом, и благосостоянием, и счастливой личной жизнью, а они, тем не менее, любят говорить другим гадости, как бы “из любви к искусству”.
Чем это объяснить? Думаю, что долей заложенного в их подсознании садизма. Эта черта присуща многим мальчишкам, которые тянут кошку за хвост или стреляют в воробья из рогатки. Ну, а садизм-то откуда идет? Для верующего человека ответ ясен – от Сил Зла. А приверженцы психоанализа верят в шок и обиду новорожденного, утерявшего утробу матери. Что ж, каждый верит по-своему, а факты, как говорил Ленин, упрямая вещь.