Опубликовано в журнале СловоWord, номер 50, 2006
Очень часто И.Шенкер использует по сути сюрреалистический прием соединения в дразняще завораживающей форме абсолютно реальных элементов, в природе существующих несовместимо, отстраненных от их естественной функции, но только совмещение это художник распространяет не на предметы, а на персонажи, принадлежащие разным эпохам и местам действия. Это дает ему возможность очень контрастно выявить и отношение к своим героям, и собственное мироощущение в целом. Среди его героев и исторические личности, и члены его многочисленной семьи, и эпизоды из прошлой российско-одесской жизни, которые, видимо, навсегда остались в уже немолодой, но такой цепкой памяти художника.
Поистине баховского звучания он добился в картине «Однажды на Пятой авеню«. Один из ведущих американских критиков искусства Доналд Каспит, высоко оценивая творчество И.Шенкера, об этой работе мастера сказал: «Полотно Ильи Шенкера – это не религиозное искусство. Это – о человеческом состоянии, понятом через противоречие между Христом и современным миром. Шенкер использует Библию, как литературную основу для исследования человеческих страданий, абсурдности людского существования. Работа Шенкера блистательно абсурдна. Ее значение – экзистенциально, а отнюдь не религиозно».
Однажды на Пятой Авеню.
Холст, масло. 1994 г.
Писатель Марк Поповский: – Илья Шенкер, на мой взгляд, самый значительный художник русской эмиграции. Я знаю его уже около 20 лет. Больше всего я ценю в нем интерес к человеческому лицу. Был период, когда Шенкер писал серию картин «Нью-йоркские кафе». Это осталось в моей памяти потому, что там было изображено несколько дорогих мне лиц. Каждое лицо, изображенное Шенкером, неповторимо, он знает и помнит всех своих героев, и не просто помнит, а проникает в их психологию, и это и есть, мне кажется, форма его самовыражения. Главное в его творчестве – человек и толпа, художник и толпа, художник и семья, художник и мы с вами. Это как бы групповой портрет русско-американско-еврейской нации.
Фрагмент.
Писательница Ольга Исаева говорит о портрете кинорежиссера Петра Тодоровского “что окрестила его про себя: “портрет шестидесятника”. Серый свитер, темное, усталое, умное, скорбное лицо художника, живущего в стране, где свободная мысль – преступление. Сколько их одаренных, ищущих, несмирившихся с корыстью и ложью советской жизни заболели, спились, покончили собой… Единственное яркое пятнышко на картине – огонек сигареты, но его не сразу замечаешь, загипнотизированный странно знакомым лицом, фигурой, позой изображенного на ней человека. Так выглядели когда-то наши отцы, мужья, братья”.