Главы из книги
Опубликовано в журнале СловоWord, номер 50, 2006
Грета Йонкис родилась в 1937 году в Павлово-на-Оке в семье иностранного специалиста. Ее отец Риве Вилли, немец-берлинец, приехавший в Союз на работу как инженер, женился на ее матери Сарре Иоффе в 1934 году. Он был арестован через два месяца после рождения Греты как “шпион, вредитель и враг советской власти”. От расстрельной статьи его спасло немецкое гражданство, после 8 месяцев заключения его депортировали в нацистскую Германию, о чём стало известно недавно. Его связь с семьёй оборвалась в день ареста.
Грета Ионкис училась и жила в Одессе, на Сахалине, в Москве, где в пединституте им. Ленина защитила кандидатскую и докторскую диссертации по английской литературе ХХ века.
С 1994 года живет в Германии в связи с ее немецкими корнями.
Написала несколько книг, в одной из которых, автобиографической “Маалот Ступени Stufen”, рассказывает о двух встречах с Марлен Дитрих.
Одна из них – Риве Вилли. Другая – Греты Йонкис.
Две встречи с Марлен Дитрих
Риве Вилли
В кинотеатре «Глория-Палас» на Курфюрстендамм с утра зрителей немного. В зале холодно и сумрачно. Вилли отправился на утренний сеанс посмотреть нашумевший фильм «Голубой ангел», премьера которого состоялась в этом кинотеатре почти год назад, 1 апреля 1930 года. Вечерами шли новые фильмы, по большей части американские. «Голубой ангел» – первый звуковой фильм немецкой студии УФА, который снял знаменитый голливудский режиссёр Джозеф фон Штернберг. В фильме играют любимец берлинской публики Эмиль Яннингс, Роза Валетти и никому не известная Марлен Дитрих. На афише она – молодая женщина со стройными ножками в чёрных шёлковых чулках с подвязками и белом цилиндре – сидит вполоборота на бочке в кабаре и глядит прямо перед собой со скучающим видом. Достойная представительница древнейшей профессии.
Лет десять назад Вилли прочел роман Генриха Манна «Учитель Унрат, или конец одного тирана». Он не произвёл на него большого впечатления. К счастью, на его жизненном пути не встречались учителя, подобные ненавистнику Унрату, которого все дразнили вонючкой (переиначив его фамилию Rat на Unrat), да и латынь, греческий – всё это было довольно далеко от интересов будущего инженера-машиностроителя. А что касается артисточки Розы Фрелих, этой аморальной женщины, погубившей не только строгого гимназического учителя, но с его помощью и к его вящей радости растлившей весь добропорядочный немецкий городок, то её вульгарность отталкивала Вилли. Дешёвка!
Сама мысль, что немецкий профессор может бросить к ногам проститутки свою репутацию и карьеру, казалась Вилли нелепой. Гротескного преображения реальности он по молодости лет оценить не смог. Он привык узнавать в произведении искусства жизнь такой, как она есть, и не ждал от фильма многого, тем более что при экранизации всё огрубляется. Но друг так настойчиво советовал сходить. Ну что ж, поглядим…
С первого же кадра, в котором он увидел на сцене кабаре Марлен Дитрих – Лолу-Лолу – Розу Фрелих, Вилли понял, что перед ним настоящая «звезда», что главная героиня фильма – она, а не Яннингс. Она на глазах отнимала фильм у известного актёра. Всё в ней: ленивые движения тела, откровенно призывный взгляд, резкий, хрипловатый голос, её божественные ноги, вульгарно расставленные, – излучало сексуальность. Её первая песенка «Сегодня, ребятки, я заполучу себе парня!» была сплошной sex-appeal. Вилли почувствовал, что его плоть восстает. Такого с ним на киносеансах ещё не бывало. Он сидел в полном шоке. О, эта Дитрих умела использовать свой голос и тело для намёков, очарования, искушения и возбуждения. Но в образе, создаваемом актрисой, была и сила вдохновения. Она покоряла своей агрессивной аморальностью. Это не поддавалось объяснению, но это было так. И он был тоже покорён.
Смещение акцента с учителя на певичку было заложено в сценарии и подчеркнуто названием фильма. «Голубой ангел» – так назывался портовый кабачок, куда старый гимназический учитель Рат забрёл, подглядывая за учениками, дабы «поймать их с поличным». Тут-то он увидел Розу Фрелих и по уши влюбился. Она и станет «ангелом» фильма. И в глазах всей Германии Марлен Дитрих навсегда останется Голубым ангелом… Первый год третьего тысячелетия многие немцы провожали, прильнув к телеэкранам. По нескольким каналам в честь столетия со дня рождения актрисы демонстрировался «Голубой ангел».
В фильме героиня моложе, чем в романе, у неё нет дочери, которая фигурировала в книге. И учителя Унрата, деградировавшего в клоуна, в конце фильма ждёт не арест, как у Генриха Манна, а запредельное унижение и смерть. Когда учитель уходит умирать, Лола, оседлав стул, поёт песню: «Если сгорают крылья, я не виновата». Её победный аморализм – это вызов всем и вся. Экран погас, а Вилли ещё некоторое время не мог подняться. Он испытывал смутную тревогу, но не мог подобрать нужных слов, чтобы выразить эту мгновенно промелькнувшую, но уязвившую его мысль: внешний фасад немецкого благонравия, которым он сам, не отдавая себе в том отчёта, гордился, дал трещину. Более того, похоже, мир распался. «Голубой ангел» подводит беспощадные итоги. Жизнь бесповоротно изменилась. Что впереди? Похоже, прав был Рильке: «Кто о победе будет говорить? Нам надо выстоять – и это всё». Это – мучительная правда, но когда приближаешься к возрасту Христа, тебе должно хватить мужества принять её и двигаться дальше, свой путь продолжая…
Грета Йонкис
Лили Марлен… Лили Марлен… С экрана телевизора несётся знакомый, чуть с хрипотцой голос. Поёт Патриция Каас. Но для меня эта песня нерасторжимо связана с Марлен Дитрих. Эта солдатская песня, песня о девчонке, которая стоит под фонарём у казармы в ожидании кавалера, стала одной из известнейших песен нашего столетия. Её триумфальное шествие началось в годы Второй мировой войны.
Я услышала её впервые в Одессе. Вначале – только нежную мелодию. Её наигрывал на губной гармошке немецкий военнопленный. Может быть, я ещё расскажу о нём. Но мне выпало редкое счастье услышать её в исполнении Марлен Дитрих со сцены.
В 1964 году она приехала в Россию. Мой друг по аспирантуре добыл билеты на её концерт в Театр эстрады у Москва-реки, подле Дома на набережной. В ту пору стены дома ещё не были сплошь покрыты памятными досками с именами тех обитателей, кого в тридцатые годы по ночам увозили отсюда в пыточные камеры Лубянки. Довольно-таки заштатный зал отвели звезде мирового кино. Впрочем, её фильмов в Союзе не видели. Скажи кому на Западе – не поверят. Мы с другом оказались на самой верхотуре, почти под потолком, но зато у нас был бинокль – один на двоих.
Гаснет свет, и в луче прожектора из правой кулисы появляется чарующе прекрасная, в шикарном переливающемся платье (немного тюля и много бриллиантов) и в длинной накидке из белых песцов Марлен Дитрих. Луч ведет её за собой, перемещая к середине сцены, песцовый шлейф волочится по полу. Отвечая на овацию, она склоняется в низком поклоне.
Первый номер – любовное танго «Джонни». За роялем – молодой элегантный красавец Берт Бакарак. Он подаёт знак оркестру. Оркестр играет вступление, с первым же словом взмывают руки Марлен, роскошный палантин спадает с плеч и ложится у ног белым облаком, из которого она как бы вырастает в своём сверкающем платье, маленькая и тонкая, с гордо поднятой белокурой головой. Она поёт, но слова заглушает гром овации. Зал приветствует её стоя. Видеть Марлен – такая же радость, как слышать. Это женщина неправдоподобной красоты, и при том женщина-легенда. Возлюбленная Ремарка, Жана Габена, подруга Хемингуэя и Жана Кокто… Одни эти имена способны свести с ума, во всяком случае, нас, молодых филологов. Но для меня бесконечно важнее то, что Марлен – соотечественница и современница моего отца. Я уверена: он видел «Голубого ангела», а потому с особым волнением слушаю песни из этого фильма, которые она исполняет в тот вечер. Их написал Фридрих Холлэндер. Одна из них – «Я с головы до ног создана для любви» – воспринимается как девиз жизни этой потрясающей женщины.
Марлен Дитрих весь вечер пела на английском языке, но «Лили Марлен» в аранжировке Берта Бакарака, которой закончилось первое отделение, она исполнила по-немецки. Одна из самых популярных песен Второй мировой войны. Эту мужскую песню Дитрих пела перед американскими солдатами в последние годы войны. Песня путешествовала с ней по фронтовым госпиталям. Британские солдаты сделали её своей. А на русский её вольно перевёл наш Бродский. Он любил её и часто напевал. Хотите послушать? Дарю вам первый и последний куплеты:
Кружатся попарно листья сентября,
Ах, как давно у этих стен
Я сам стоял,
Стоял и ждал
Тебя, Лили Марлен,
Тебя, Лили Марлен.
Кончатся снаряды, кончится война,
Возле ограды, в сумерках одна,
Будешь ты стоять у этих стен,
Во мгле стоять,
Стоять и ждать
Меня, Лили Марлен,
Меня, Лили Марлен.
Во втором отделении певица появилась в розовом искрящемся платье, облегающем её от шеи до пят. В узком луче света она в свои шестьдесят с лишним лет гляделась как танагрская статуэтка. Гвоздём, или как теперь говорят, хитом этого отделения стала песня Пита Сигера «Куда исчезли все цветы?»
– Куда исчезли юноши? – Все до одного в могилах. Её низкий и тихий голос переходил в хриплый стон, когда она пела эту песню. Бледное лицо, рот как кровавая рана, в глазах – огненные молнии. Всё это наполняло душу ужасом, а тут ещё тихий плач оркестра.
Представление, которое Марлен Дитрих создала вместе с Бакараком, было просто несопоставимо с тем, что предлагала нам наша эстрада. Но не меньше чем красота и искусство актрисы, меня поразили её раскованность и открытость, с которой она, не таясь, демонстрировала свои отношения с молодым музыкантом. Он глядел на неё с обожанием, и это было всем понятно. Но когда она, уходя со сцены, ласково взъерошила ему волосы, перед нами как бы ожил миф о богине, которая спускалась с Олимпа, чтобы любить смертных юношей. Смею думать, многие в зале почувствовали к счастливчику дикую ревность.
Сегодня Марлен Дитрих, как и моему отцу Вилли Риве, исполнилось бы сто пять лет. Нордические богини, в отличие от древнегреческих, как известно, смертны. Ушла и Марлен Дитрих. Но каждый, кому довелось её видеть, благодарен судьбе.
Прощай, Голубой ангел!