Опубликовано в журнале Старое литературное обозрение, номер 2, 2001
Это — я. Мое имя — Антей. Впрочем, я не античный герой. Я — буксир. Я работаю в этом порту. Я работаю здесь. Это мне по нутру. Подо мною вода. Надо мной небеса. Между ними буксирных дымков полоса. Между ними буксирных гудков голоса. Я — буксир. Я работаю в этом порту. Это мой капитан с сигаретой во рту. Он стоит у штурвала (говорят — за рулем). Это мой кочегар — это он меня кормит углем. Это боцман, а это матросы. Сегодня аврал. Это два машиниста — два врача, чтобы я не хворал. Ну, а кто же вон там, на корме, в колпаке? Это кок с поварешкой прекрасной в руке. Я — буксир. Все они — это мой экипаж. Мы плывем. Перед нами прекрасный пейзаж: впереди синева, позади синева, или кранов подъемных вдалеке кружева. На пустых островках зеленеет трава, подо мною залив и немножко Нева. Облака проплывают в пароходных дымках, отражаясь в воде. Я плыву в облаках по прекрасным местам, где я был молодым, возле чаек и там, где кончается дым. На рассвете в порту, когда все еще спят, я, объятый туманом с головы и до пят, отхожу от причала и спешу в темноту, потому что КОРАБЛЬ появился в порту. Он явился сюда из-за дальних морей, там, где мне никогда не бросать якорей, где во сне безмятежно побережья молчат, лишь на пальмах прибрежных попугаи кричат. Пересек океан — и теперь он у нас. Добрый день, иностранец, мы приветствуем вас. Вы проделали путь из далекой страны. Вам пора отдохнуть у причальной стены. Извините, друзья, без меня вам нельзя. Хоть, собравшись на бак, вы и смотрите вниз, но нельзя вам никак без меня обойтись. Я поставлю вас здесь, средь других кораблей, чтоб вам было в компании повеселей, слева — берег высокий, а справа — Нева. Кран распустит над вами свои кружева. …А потом меня снова подкормят углем, и я вновь поплыву за другим кораблем. Так тружусь я всегда, так тружусь и живу, забываю во сне, чем я был наяву, постоянно бегу, постоянно спешу, привожу, увожу, привожу, увожу. Так тружусь я всегда, очень мало стою. То туда, то сюда. Иногда устаю. …И, когда я плыву вдоль причала домой, и закат торопливый все бежит за кормой, и мерцает Нева в серебристом огне, вдруг я слышу слова, обращенные мне. Словно где-то вдали, собираясь в кружок, говорят корабли: — Добрый вечер, дружок. Или просто из тьмы, обработавший груз, «бон суар, мон ами» тихо шепчет француз. Рядом немец твердит: «гутен абенд, камрад». «О, гуд бай!» — долетит от английских ребят. До свиданья, ребята, до свиданья, друзья. Не жалейте, не надо, мне за вами нельзя. Отплывайте из дому в белый утренний свет, океану родному передайте привет. Не впервой расставаться, исчезайте вдали. Кто-то должен остаться возле этой земли. Это я, дорогие, да, по-прежнему я. Перед вами другие возникают края, где во сне безмятежно побережья молчат, лишь на пальмах прибрежных попугаи кричат. И хотя я горюю, что вот я не моряк, и хотя я тоскую о прекрасных морях, и хоть горько прощаться с кораблем дорогим, НО Я ДОЛЖЕН ОСТАТЬСЯ ТАМ, ГДЕ НУЖЕН ДРУГИМ. ————— И когда я состарюсь на заливе судьбы, и когда мои мачты станут ниже трубы, капитан мне скомандует «право руля», кочегар мне подбросит немного угля, старый боцман в зюйд-вестке мой штурвал повернет и ногой от причала мне корму оттолкнет, — — и тогда поплыву я к прекрасному сну мимо синих деревьев в золотую страну, из которой еще, как преданья гласят, ни один из буксиров не вернулся назад. 1962
