Опубликовано в журнале Сибирские огни, номер 6, 2013
Олег ДЕМИДОВ
БУЛГАКОВ И ИМАЖИНИСТЫ
Известно, что М. А. Булгаков крайне
сложно относился к современной ему поэзии. Единственным отзывом о стихах было
письмо И. А. Булгакову с критикой на его пробы пера: он требовал от брата
ясности языка, точности употребляемых слов, логической непротиворечивости
содержания.
Как нетрудно догадаться, больше всего
таким требованиям соответствовали не современные, а пушкинские стихи. Булгаков
больше любил классику, к этому выводу приходят многие исследователи. Но если
вчитаться хотя бы в самые известные произведения писателя («Мастер и
Маргарита», «Белая гвардия»), немного разобраться в их контексте, то мы с
удивлением обнаружим, что М. А. Булгаков пристально следил за жизнью и
творчеством имажинистов.
Для того чтобы представить круг
чтения М. А. Булгакова, надо обратиться к критическим обзорам, зафиксировавшим
всё то, что происходило в литературном процессе того времени. «В 1920 и 1921 гг.
в Москве шумели имажинисты. Главными у них были С. Есенин, А. Мариенгоф, А. Кусиков и В. Шершеневич», — констатировал И. Н. Розанов в своем «Обзоре
художественной литературы за два года», датированном ноябрем 1922 г.
Начнём с небольшого штриха к нашей картине
— это появление имажиниста Рюрика Ивнева в «Записках на манжетах»: «Вчера ехал
Рюрик Ивнев. Из Тифлиса в Москву.
— В Москве лучше.
Доездился до того, что однажды лег у
канавы:
— Не встану! Должно же произойти
что-нибудь!
Произошло: случайно знакомый подошел
к канаве и обедом накормил» [2].
Булгаков описывает фарсовый эпизод,
укладывающийся в имажинистскую парадигму: «смешение чистого и нечистого», театрализованность, эпатаж.
Помимо Р. Ивнева в «Записках на
манжетах» появляется и другой имажинист — И. Старцев в качестве поэта Скарцова, поступающего на службу в
Лито.
На сегодняшний день сложилось целое
направление в литературоведении, изучившее роман в мельчайших деталях и
интерпретирующее его в любом угодном контексте. Одна из волнительных тем этого
направления посвящена поиску прототипов героев «Мастера и Маргариты».
Поэт Иван Бездомный — безусловно,
образ собирательный, но и круг прототипов для этого образа весьма значим.
Известный литературовед Мариэтта Чудакова писала: «И
сам Есенин, и молодые поэты из его ближайшего окружения последних московских
лет <…> Иван Старцев и Иван Приблудный — стали,
на наш взгляд, материалом для построения “двух Иванов” — сначала Ивана Русакова в “Белой гвардии”, затем — Ивана Бездомного в
“Мастере и Маргарите”».
Если с последним утверждением мы
можем согласиться, то о прототипе Ивана Русакова у
нас есть кардинально иное мнение, но об этом чуть позже. Вернёмся к Ивану
Бездомному. Проще всего сопоставить его с Иваном Приблудным:
оба имеют схожие псевдонимы, но в рассуждениях Валерия Мешкова
в статье «Сергей Есенин и Михаил Булгаков» сразу отвергаются все поэты, не
снискавшие большой славы: «Возникает мысль, что если в образе второстепенного
персонажа романа, поэта Рюхина, Булгаков использовал
какие-то черты Маяковского, <…> то и приходим к предположению, что
прототипом Бездомного должна быть фигура поэта, никак не меньшая, <…>
Сергей Александрович Есенин». Естественно, что это всего лишь одна из версий.
Другой герой романа — Коровьев-Фагот. Исследователь творчества Булгакова А.
Барков видит прототипом этого героя и актёра В. И. Качалова, близко дружившего
с имажинистами, и собственно имажиниста Н. Эрдмана.
Литературовед рассматривает фильм «Весёлые ребята»: «Помните сцену в фильме:
стадо коров, ведомых “веселой песней”, ломится напрямую через ухоженную
усадьбу?.. <…> это было в жизни, в еще более непристойной форме <…>
коровки попали на дачу не случайно, их погнали “Веселые ребята”, в их числе — Эрдман. <…> помните эпизод в романе, когда вся контора поголовно
горланит “веселую песню”, и с ней же отправляется на грузовиках в психушку? И
Фагот-Эрдман — разве сам фильм не стал глумлением над
“светом”? Кстати: вспомните, с чьей легкой руки свихнулась эта контора?
Правильно — кривляки-Фагота» [1].
Подобное глумление над частной собственностью,
над «светом» и делает, по мнению А. Баркова, Н. Эрдмана одним из главных прототипов Фагота. Это версия
достаточно спорная, но то, что Эрдман
так или иначе повлиял на судьбу «Мастера и Маргариты», свидетельствует жена
Булгакова: «О том, какое значение Булгаков придал его [Эрдмана]
аресту, свидетельствует скупая запись в дневнике Елены Сергеевны от 12 октября
1933 года, — пишет тот же А. Барков. — “Утром звонок Оли: арестованы Николай Эрдман и Масс. Говорит, за какие-то сатирические басни.
Миша нахмурился. <…> Ночью М. А. сжег часть своего романа”. Как можно
видеть, сам факт ареста в какой-то мере повлиял на реализацию творческих
замыслов Булгакова при создании “Мастера и Маргариты”» [1].
Обратимся ко второму популярному
роману М. А. Булгакова. Как мы прежде выяснили, Мариэтта
Чудакова называет в числе прототипов Ивана Русакова
С. Есенина, И. Старцева и И.
Приблудного. Первые два поэта, надо заметить, —
имажинисты. Тем не менее нам больше импонирует в этом
вопросе позиция С. Шаргородского, который приводит доказательства, что
прототипом Ивана Русакова был А. Б. Мариенгоф, не исключая при этом «звериной метафорики персонажа, которая воспроизводит зооморфный
космос С. Есенина» [10] и личного знакомства Булгакова со Старцевым.
На Мариенгофа указывает «матерная молитва» и общий
цинический богоборческий дух стихотворений.
Помимо этого С. Шаргородский находит
и других представителей имажинизма, зашифрованных в героях «Белой гвардии»:
«Под маской Б. Фридмана, вероятно, скрывается художник Б. Эрдман <…> В. Шаркевич
четко указывает на В. Шершеневича» [10]. И Б. Эрдман, с которым М. А. Булгаков тесно дружил в 30-е гг., и
В. Шершеневич — оба участники Ордена имажинистов. Да
и сама группа фантомистов-футуристов, в которую
входил Русаков, напоминает об имажинистах: вторая составная часть названия
группы лишний раз напоминает о том, что Мариенгофа,
Есенина и Шершеневича называли эпигонами Маяковского
и Кручёных.
В основу пьесы «Зойкина квартира»
положен случай, произошедший с Есениным и Мариенгофом.
Шатова Зоя Петровна, содержавшая притон, который и описывается Булгаковым,
арестована весной 1921 года. При её аресте были задержаны и Мариенгоф
с Есениным. В 1929 году вышел в свет десятый номер журнала «Огонёк»: в нём
следователь ЧК Самсонов опубликовал статью, в которой подтвердил наличие
притона в действительности: «У Никитских ворот, в большом красного кирпича
доме, на седьмом этаже посещали квартиру небезызвестной по тому времени
содержательницы <…> специального салона для интимных встреч Зои Шатовой»
[8].
В «Романе без вранья»
Мариенгоф также описывает этот случай. Поэты не
успевают попасть в дом Зои Петровны — на пороге их задерживает ГПУ: «В час ночи
на двух грузовых автомобилях мы компанией человек в шестьдесят отправляемся на
Лубянку. Есенин деловито и строго нагрузил себя, меня и “Почем-Соль” подушками
Зои Петровны, одеялами, головками сыра, гусями, курами, свиными корейками и
телячьей ножкой. В “предварилке” та же деловитость и
распорядительность. Наши нары, устланные бархатистыми одеялами, имеют уютный
вид» [5].
В «Зойкиной квартире» Булгакова
действие происходит по адресу: Садовая ул., д. 105, кв. 104. В действительности
такого дома не существовало, а притон, как утверждается и у Мариенгофа,
и у Самсонова, находился у Никитских ворот. Но по обстановке в квартире, по
имени главной героини контекст узнаётся легко.
Если говорить о поэзии, то и в этой
пьесе предпочтение автора отдаётся стихам А. С. Пушкина и песне «Кокаинетка», чьё авторство приписывается и А. Н. Вертинскому,
и В. Г. Агатову. Поэтические вставки создают
необходимую атмосферу для предстоящего действия или же, наоборот, придают этому
действию фарсовые нотки.
Один из действующих персонажей
«Зойкиной квартиры» — Поэт. Как-либо идентифицировать героя невозможно, но есть
один момент, который вкупе с остальным контекстом указывает на знание
Булгаковым творчества имажинистов: «Курильщик достаёт бумажник. Зойка
появляется как из-под земли, принимает два червонца. Один из них протягивает
Лизаньке, та прячет его в чулок» [4; 123]. Именно этот червонец, запрятанный в
чулок, напоминает известные строчки Мариенгофа из
поэмы «Магдалина»: «А я говорю: прячь, Магдалина, любовь до весны, как
проститутка “катеньку” за чулок» [6; 38]. Подобная
аллюзия может показаться случайностью, если не принимать во внимание описанные
нами выше совпадения и возможные прототипы булгаковских
героев.
Также мы можем найти в исследованиях
и новые прототипы для З. П. Шатовой и её квартиры: «В.
Левшин, молодой сосед Булгакова по квартире № 34, искал прототипы в совсем ином
ряду, — пишет М. Чудакова, — он писал о сходстве Зойки с женою художника Якулова [художник-имажинист. — О.
Д.] (его студия помещалась в том же доме на Большой Садовой) Натальей
Юльевной Шифф — “редкой красоты фигура и горбоносое,
асимметричное, в общем, далеко не миловидное лицо” (в “Театральном романе”
Максудову, задумавшему вторую пьесу, мерещится “женщина с асимметричным
лицом”)» [9; 330].
Ближе всех Булгаков сошёлся с двумя
имажинистами — с братьями Николаем и Борисом Эрдманами.
Об их визитах вспоминает Е. С. Булгакова: «11 июня 1939 года пьесу Булгакова
слушали братья Эрдманы, художник и драматург, их
мнение было для автора особенно важным» [3]. Булгаков в тот период готовил
пьесу для И. В. Сталина — это был давний госзаказ.
До этого эпизода с читкой пьесы «Батум» он писал письмо вождю в попытке вызволить из ссылки
Н. Эрдмана. Об этом мы можем узнать из комментариев к
пьесе: «В письме к нему от 4 февраля 1938 года Булгаков просил в частности о
том, чтобы Эрдману “была дана возможность вернуться в
Москву, беспрепятственно трудиться в литературе, выйдя из состояния одиночества
и душевного угнетения”» [3]. Как известно, И. В. Сталин был чуток к литераторам
и их творчеству. И в этот раз прислушался к М. Булгакову. Н. Эрдман был возвращён, а позже в 1951-ом году был даже удостоен
Сталинской премии за сценарий к фильму «Смелые люди».
Как мы видим, отношение Булгакова к
современной поэзии было сложным, но писатель всерьёз следил за литературным
процессом. Свидетельством тому являются аллюзии на творчество поэтов; сами
поэты нередко становятся прототипами для героев книг Булгакова.
Литература
1. Барков
А. Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита»: альтернативное прочтение
[Электронный ресурс] // Сайт, посвящённый книге А. Баркова.
Режим доступа: http://menippea.narod.ru/master35.htm
2. Булгаков
М. А. Записки на манжетах [Электронный ресурс] // Библиотека М. Машкова. Режим
доступа: http://lib.ru/BULGAKOW/manzhety.txt
3. Булгаков
М. А. Комментарии к пьесе «Батум» [Электронный
ресурс] // Сайт, посвящённый творчеству Булгакова. Режим доступа:
http://bulgakov.lit-info.ru/bulgakov/piesy/batum/batum-5.htm
4. Булгаков
М. А. Полное собрание пьес, фельетонов и очерков в одном томе — М.:
«Издательство АЛЬФА-КНИГА», 2010. — 123 с.
5. Мариенгоф А. Б. Роман без вранья:
роман; мемуары. — М.: Эксмо, 2009. — С. 194 сл.
6. Мариенгоф А. Б. Стихотворения и поэмы / Составление,
подготовка текста, вступительная статья, примечания А. Кобринского. — СПб.: Академический проспект, 2002. — 38 с.
7. Мешков
В. Сергей Есенин и Михаил Булгаков. http://esenin.niv.ru/esenin/articles/article-16.htm
8. Ройзман М. Д. Всё, что помню о Есенине [Электронный ресурс]
// Электронная библиотека «Либрусек». Режим доступа:
http://lib.rus.ec/b/46589
9. Чудакова
М. Жизнеописание Михаила Булгакова. — М.: Книга, 1988. — 330 с.
10. Шаргородский
С. Фантомист-футурист Иван Русаков [Электронный
ресурс] // Заметки о Булгакове. НЛО, № 30, 1998. Режим доступа:
http://magazines.russ.ru/nlo/1998/30/shargor-pr.html