Стихи
Опубликовано в журнале Сибирские огни, номер 6, 2011
Екатерина ГОРБОВСКАЯ
“ТАКАЯ УЛИЦА ПОД ГОРОЧКУ…”*
* * *
На свету мысли темные,
В темноте — светлые —
Нигде не числятся,
Нигде не значатся…
На свету лучше думается,
В темноте лучше плачется.
ТРИПТИХ
I.
Отдайте мои электронные письма,
Чтоб я их сожгла на оплывшей свече —
Несдержанность слова, растерянность мысли,
Кричащие страсти в альтовом ключе.
Возьмите все то, что осталось в осадке:
Несдержанность мыслей, растерянность слов —
Все то, что хранится в заветной тетрадке,
Не оставляя ненужных следов.
II.
Мой маленький почерк Вам малопонятен,
И слезы мои высыхают без пятен,
И то, что написано этим пером —
Оно никогда не кончалось добром.
Но то, что приходит само по себе —
Оно и проходит само по себе…
Я Вам это просто со знанием дела,
А вовсе не то чтобы там по злобе.
III.
Держаться на плаву,
Хватаясь лишь за строчки,
От каждого Ау! —
На мелкие кусочки.
Невидимая плеть,
Неведомая сила —
Чтоб Вам так не болеть,
Как Вас она любила.
* * *
В славном городе таком, Дюссельдорфе,
Средь немецких, несмываемых, морд
Пили слабенький такой кофе,
Ели сладенький такой торт…
Понимали каждый взгляд с полуслова,
Заказали Johnnie Walker без льда —
Потому что так когда-нибудь снова —
Мы, наверное, уже никогда…
* * *
Есть просто улицы
и улицы,
Где тени кажутся длиннее.
Когда две девочки целуются,
То им, наверное, виднее…
Такие девочки хорошие…
Мне б тоже что-нибудь в оборочку…
Такие редкие прохожие…
Такая улица под горочку.
* * *
Он смотрел в трубу подзорную
На свою большую жизнь,
Если видел птицу черную —
Выстрел влет — и птица — вниз.
Его руки не канючили —
Раздавив кадык судьбе,
Он из женщин выбрал лучшую,
И привел ее к себе.
А Судьба смеялась гаденько:
“Ой, неправда ваша, дяденька!”
* * *
В двери, тяжестью литые,
Я войду, себя склоня,
Чтоб угодники святые
Не заметили меня.
Можно встать у самой кромки,
Возле самой у стены,
И повсхлипывать негромко,
Чтоб не видно со спины:
Почему я всем мешаю,
Говорю не те слова?
Почему свеча большая,
А горит едва-едва?
А туда ли льются слезы?
А тому ли я дала?
В этой клинике неврозов
Золотые купола…
* * *
А я Вас люблю — до озноба, до коликов,
До всякого рода неясных вещей —
От мыслей о вечном — до мыслей о кроликах,
И страха при мысли о вечной ничьей.
И мужу я все рассказала от ужаса,
И он мне впервые поверить не мог…
И кружится, кружится, кружится, кружится,
Уходит, уходит земля из-под ног…
* * *
То ли было мало у меня веселий,
То ли недобрала я этих каруселей…
Вы меня раскрошите
Словно “Ленин” — льдину:
Мне оно — как лошади
Капля никотину…
Вы меня полюбите —
А потом забудете.
Вы меня пригубите —
А потом не будете…
КОГДА-НИБУДЬ…
Ты мне однажды все простишь,
Я стану тихая, как мышь,
Я буду умная, как десять мышеловок.
Нам будет много-много лет,
И мы возьмем тот старый плед,
Познавший все — от спален до кладовок…
…Вот мы уже сидим рядком
И говорим за все ладком
И вспоминаем, вспоминаем, вспоминаем —
И первый день, и первый дом,
И — знамо дело… кто о чем…
И все года свои никак не сосчитаем.
А дело близится к утру,
Ты спишь, а я еще в миру.
Сижу и тихо вою:
“Возьми меня живою…”
* * *
Таких, как я — ага… отличники,
Которых нынче днем с огнем,
А я в таком красивом лифчике…
Да нет, не так чтоб только в нем,
Я в этом лимбо, в этом городе,
В плаще до пят, в поднятом вороте
Стряхнувши дождь, сижу у стоечки
И пью добавочку настоечки.
Мой слабый мозг со мной играет
В моя твоя не понимает,
Он говорит: пять-шесть настоечек —
И за тебя заплатит троечник.
* * *
Обратите внимание, милый,
как цветы поменяли цвета:
с нами кружатся темные силы,
а на вас даже нету креста.
И у вас даже нет оправданий,
а мои — никому не нужны,
кроме этой несчастной герани,
почерневшей у белой стены.
Вы прислушайтесь,
слышите — песни:
эта ночь переходит в январь,
мы, наверно, останемся вместе —
каждой твари положена тварь.