Опубликовано в журнале Сибирские огни, номер 8, 2010
КОРОТКО О КНИГАХ
Начало века. Литературный и краеведческий журнал. (Томск) № 1, 2010.
Ровно половину номера занимает роман Б. Климычева “Корона скифа” (1-я часть), опубликованный еще десять лет назад в Новосибирске под названием “Томские тайны”. Подзаголовок “историко-приключенческий роман” не исчерпывает всех достоинств романа, в котором есть не только острый и разветвленный сюжет (поиск шведским ученым Страленбергом сокровищ его предка), но и колоритные типы, быт и нравы томских купцов, интеллигентов, уголовников, маргиналов, отражающих “физиологию” Томска середины 19 века. С романом перекликается документально-краеведческий материал В. Костина о Томске в 1890 г., опирающийся в основном на публикации местной газеты “Сибирский вестник”, и содержащий самые пестрые сведения: от цен на продукты до “червяков, тараканов, мышиного кала” в булках. “Первым поэтом Сибири” и “последним поэтом казачества” называет П. Васильева А. Казаркин в очерке к столетию поэта, не скрывая, впрочем, кричащих противоречий его “буйного” творчества. Остальная проза номера — рассказы В. Лойши, В. Швецова, А. Титова, скромна и непритязательна, включая “Сказки нашего Севера” Т. Мейко, похожие на беллетризованные до неузнаваемости мифы аборигенов. В поэтическом отделе больше впечатляют “женские” стихи О. Комаровой, О. Кортуновой, А. Ануфриевой. В рубрике “Взгляд со стороны” даны мини-отклики на новую книгу поэта В. Крюкова.
Шумилов И.Л. Переулок встреч. Из творческого наследия. — Павловск, 2010.
Эта книга из провинциального алтайского городка Павловска — словно голос из прошлого, из чудных и наивных советских лет. Иначе не назовешь рассказы и повести этой книги о людях самородно талантливых, как маленький певец Илюшка из рассказа “Ивановский соловей”, честных, как сбежавший от городских соблазнов обратно в родную деревню молодожен Костя из рассказа “За длинным рублем”, чистых, до стерильности, как правдолюб, спортсмен и трезвенник Пашка Мотовилов из повести “Переулок встреч”. Это целомудрие происходит столько же от требований соцреализма, сколько и от облика самого автора — фронтовика, сельского журналиста, патриота своей “малой родины”, “светлого человека”. Это подтверждает раздел воспоминаний о писателе с “говорящими” заголовками: “Заботливый и любящий отец”, “Он очень любил людей”, “Человек с большой буквы” и т.д., за которыми — живой человек со своими “чудинками”. Он, например, любил вдруг в разгар работы запеть песню к восторгу рядом сидящих коллег, а в “колке дров” “был истинным виртуозом”. Наиболее живым и, пожалуй, лучшим материалом книги являются “Письма из Ялты” больного туберкулезом писателя, обнажающими веселый нрав, любознательность и любовь к своим родным — “сибирским медведям, медвежатам и медвежонкам”. В 2000-е годы в Павловске проходили ежегодные Шумиловские чтения, показывающие, что это был действительно незаурядный человек, достойный памяти не только в глухой провинции.
Григорьева Ольга. Река и речь. — Павлодар, ТОО “Дом печати”, 2009.
Поэтесса и писательница из Северного Казахстана свою поэтическую книгу, десятую по счету, составляет из стихов, написанных либо на ходу, либо об иных краях и землях. Об этом говорят названия циклов: “Стихи, написанные в поездах”, “Из крымского блокнота”, “Колокольчик из Тарусы”. Сердцевиной сборника, однако, являются циклы “Летоход” и “Река и речь”, где приоритет отдан вечным, нетекучим ценностям — душе, любви, родине, Слову, Богу и где автором написаны главные строки книги: “И не мни себя автором. Все мы только Его / Слуги”. Настоящим же Автором и “богом” для О. Григорьевой остается М. Цветаева, которой посвящаются коленопреклоненные стихи паломницы: “Я приехала поцеловать землю, где стоял цветаевский дом”. Тем не менее, в стихах самой поэтессы нет ничего цветаевского: они традиционны в лучшем смысле этого слова, как немудреная провинция порой лучше мудреных столиц.
В. Я.