К 125-летию со дня рождения Г.А. Вяткина
Опубликовано в журнале Сибирские огни, номер 4, 2010
Андрей ЗУБАРЕВ
“ДА, ПОЗАБЫЛОСЬ МНОГОЕ…”
К 125-летию со дня рождения Г.А. Вяткина
1. Георгий Вяткин.
После расстрела
Его убили задолго до моего появления в этом мире. Убили жестоко, по придуманному обвинению через двадцать три дня после ареста, после двух допросов и одного формального заседания неких трех субъектов, думавших, что они исполняют свой партийный долг.
За последние годы, посвященные творческому наследию, а затем и первому изданию собрания сочинений Георгия Андреевича Вяткина, я впитал в себя его каждой клеточкой души своей, и теперь, полагаю, вправе сказать — да я вспомнил его! Я знаю его!
Спустя 125 лет со дня его рождения!
Серебряный век России, конец XIX — начало века ХX-го. Ренессанс русской культуры. Период жизни и творчества ее крупнейших представителей на фоне исторических катаклизмов. Многие покинули страну, кто-то пытался бороться, кто-то сразу принял новые “ценности”.
Он остался. Слишком сильна была любовь к истерзанной России, слишком красива и желанна была для него Сибирь — его Родина. Остался, чтобы жить и писать вопреки новой власти, тем, кто не терпел инакомыслия, кто разрушал храмы.
Георгий Андреевич Вяткин — одна из пока еще малоизвестных, но ярких звезд Серебряного века. Печатавшийся в начале ХX века по всей России в большинстве литературных журналов и сборников Санкт-Петербурга, Москвы, Берлина, многих других городов, опубликовавший немало книг, получивший Всероссийскую премию за лучший рассказ в годы расцвета творчества Ивана Бунина, работавший при правительстве адмирала Колчака, он не принял октябрьский переворот, “ненавидел большевиков”, пытался противопоставить чуждой ему идеологии свои певучие красивые стихи и рассказы.
Такое отношение к себе власть не простила. В конце страшного 1937-го поэт был арестован и после двух допросов приговорен к расстрелу. Нужно было выполнить план по врагам народа. После расстрела в начале 1938-го его книги запретили, имя надолго забыли. Семья скрывалась в глухой сибирской деревне. Только в 1991-м его дочь получит подлинное свидетельство о смерти с точной датой расстрела: 8 января 1938 года. Согласно первому свидетельству о смерти, он жил еще почти четыре года до октября 1941 года, и умер от артериосклероза.
Вот так. Расстрелян, запрещен, забыт.
Забыт на долгие годы, вычеркнут из списков, запрещен…
Я весь — порыв. Я весь — исканье.
Далек мой Бог. Суров мой путь.
И страшно вечное алканье.
Пойми. Прости. И позабудь.
И вот, наконец, вышли в свет пять томов первого собрания сочинений. Знакомьтесь: овеянный Серебряным веком поэт, прозаик, эссеист, журналист, основоположник современной сибирской литературы — Георгий Андреевич Вяткин.
Выход этого собрания сочинений — значительное событие. Говоря официальным языком, это вклад омичей в культурное наследие не только Омска, Сибири, но и, без преувеличения, мировой культуры. Нам, сибирякам, можно и должно гордиться своим именитым земляком!
Сегодня, когда в Омске, на родине поэта, установлен Памятный камень на Аллее литераторов, когда одна из улиц города носит его имя, когда в библиотеке имени Георгия Вяткина ежегодно проводятся Вяткинские чтения и конкурсы чтецов, когда постоянно проводятся вечера-встречи, посвященные его памяти, можно смело говорить о том, что пророческие слова “мне кажется, я буду жить всегда” сбылись.
Уверен — и в других сибирских городах, прежде всего, в Томске, Новосибирске, Барнауле, 25 апреля 2010 года найдется немало почитателей таланта Георгия Вяткина, которые в день его юбилея вспомнят о нем, почтят его память и его творчество.
2. Георгий Вяткин. До расстрела
“Минувшее бессмертно на земле”
“Верую: силой твоей, Человек,
Жизнь безотрадную, пошлую, серую
Преобразишь ты навек…
Верую!”
Г.А. Вяткин
Георгий Андреевич Вяткин родился 25 (13) апреля 1885 года в далеком от Европы сибирском городе Омске, где незадолго до него отбывал свою каторгу Федор Михайлович Достоевский. Его отец — Андрей Иванович, старший урядник омской казачьей станицы, музыкант, мать — Анна Фоминична, швея. Три сестры — Таисия, Елизавета, Евгения. В конце XIX века семья переезжает в Томск, тогдашнюю культурную столицу Сибири. Юный Георгий учится в церковной школе, а уже в 15 лет работает в сельской школе учителем. В 1902-1903 годах учится в Казанском учительском институте, но его отчисляют за эпиграммы на преподавателей.
Первое стихотворение публикует томская газета “Сибирская жизнь” 9 января 1900 года, Георгию было всего 14 лет. С 1905 года его произведения печатают в крупнейших российских литературных журналах — “Вестник Европы”, “Русское Богатство”, “Современник”, “Нива”, “Сибирские вопросы”, “Ежемесячный журнал” и др. К нему приходит известность.
Г. Вяткин работает в “Сибирской жизни”, сотрудничает в многочисленной периодике сибирских городов, включая родной Омск, часто бывает в российских столицах, пишет много, даже очень много, пробует себя в различных жанрах. Знакомится с мэтрами русской литературы и культуры — Б. Зайцевым, А. Куприным, В. Короленко, В. Брюсовым, А. Блоком, А. Толстым, М. Горьким, В. Комиссаржевской, многими другими. Входит в знаменитые телешовские “Среды”.
В 1912 году получает всероссийскую литературную премию за лучший рассказ. 1914-1915 годы проводит в Харькове, работает в местной газете “Утро”, где знакомится с И.А. и Ю.А. Буниными. Путешествует по Алтаю, Сибири, Польше, Финляндии.
На Алтае он знакомится со своей первой женой этнографом Капитолиной Васильевной Юргановой. Позднее, в годы Ленинградской блокады, она была среди сотрудников знаменитой петровской Кунсткамеры, которые сохранили бесценную коллекцию. Она же сохранила пока единственный известный нам архив Георгия Вяткина, находящийся сегодня в Пушкинском Доме в Санкт-Петербурге.
Первая мировая война — служба в санитарных частях Северного фронта под началом поэта Саши Черного. 1917 год приносит ему успех, из печати выходят сразу три его книги — “Опечаленная радость” (Петроград), “Золотые листья” (Петроград) и “Алтай” (Омск).
Не приняв октябрьский переворот, в начале 1918 года возвращается в Томск, и почти сразу в Омск, который осенью 1918 года становится столицей России. Верховный правитель адмирал А.В. Колчак приглашает Г.А. Вяткина на работу в отдел газетных обзоров. В качестве корреспондента Вяткин сопровождает Колчака в его поездках на фронт. В 1918 году активно участвует в издании журналов “Единая Россия”, “Возрождение”, “Отечество”, печатается в газете “Заря”. И снова очень много пишет, читает лекции перед войсками о русской литературе, читает свои стихи, создает писательские организации. В 1919 году Г.А. Вяткин становится членом Всероссийского географического общества, которое в то время было культурным ядром России.
Когда Колчак терпит поражение и бежит в Иркутск, с ним уходит и Вяткин. В Иркутске его арестовывают и возвращают в Омск, где подвергают суду военного трибунала. Приговор мягкий — поражение в выборных правах. Он остается в Омске, находит здесь свое семейное счастье.
Расставшись с Юргановой в 1922 году, Георгий Андреевич знакомится с младшей дочерью известного омского врача Николая Васильевича Афонского — Марией, красавицей Марией. У нее тоже второй брак, первый муж неожиданно умер, оставив ей маленького сына. Вяткин дает ему свою фамилию и отцовскую любовь, чуть позднее в семье Вяткиных рождается дочь Татьяна. Вроде бы жизнь налаживается.
Снова много работы в газетах, в журналах. Вяткин остается верен себе, он не может и не хочет восхвалять большевиков. Пишет в основном о природе, об истории — поэма “Сказ о Ермаковом походе”, много работает в Сибирской энциклопедии после переезда в Новосибирск в конце 1925 года. В своем единственном романе “Открытыми глазами”, во многом автобиографическом, он предугадывает свою судьбу — будущий арест и расстрел.
Поэт предчувствует надвигающуюся беду, он отправляет маленькую дочь в Омск за пару месяцев до ареста. 16 августа 1937 года его арестовывают, следуют два допроса, а 25 декабря пресловутая тройка выносит расстрельный приговор. Жизнь обрывается. И только в 1956 году — полная реабилитация, возвращение всех прав.
Мне кажется, что я когда-то жил,
Что по земле брожу я не впервые:
Здесь каждый камень дорог мне и мил,
И все края давно-давно родные.
Вином любви я душу опьянил,
И в ней не меркнут образы былые
И вечен в ней родник грядущих сил.
— Да будет так! Да здравствуют живые!
Пройдут часы, недели и года,
Устану я, уйду во мрак, истлею,
Но с миром не расстанусь никогда.
Могильной тьме моя душа чужда,
Влюбленный в жизнь,
я вновь воспламенею,
Мне кажется, я буду жить всегда.
1912 г.
С 1959 года его робко начинают вновь печатать, а в 2007 году после шести лет труднейшей подготовки выходит в свет первое пятитомное собрание сочинений Георгия Андреевича Вяткина. Возвращение в жизнь состоялось.
3. Георгий Вяткин.
Творчество
“Что мир без творчества,
и что без мира ты?”
“Я верю, будет жизнь,
как в первый день свежа”
Г.А. Вяткин
“Прекрасная женщина улыбнулась.
Дайте, пожалуйста, отзыв о прекрасной улыбке прекрасной женщины.
Кудрявый, милый ребенок звонко засмеялся.
И на душе у всех стало светло и отрадно…
Дайте, пожалуйста, отзыв о звонком смехе… милого ребенка”.
Так писал известный сибирский критик, подписывавший свои статьи псевдонимом “Дедушка Фаддей”, когда его попросили дать отзыв на книгу стихов Георгия Андреевича Вяткина “Алтай”.
“Никаких бурь, никаких метелей — в стихах его, слава Богу, нет.
И все-таки — это не мешает быть ему настоящим “Сибирским поэтом”…
О Сибири давно уже можно говорить, не вспоминая о каторге.
Сибирь вовсе не специализировалась “на бурях, снегах и метелях”.
Она не вечно мрачна и нахмурена…
Она умеет и ласково смотреть, и нежно улыбаться”…
И резюмирует:
“Г.А. Вяткин — лучший из Сибирских поэтов.
Бог окропил долину огоньками,
Посеял щедро лилии по ней.
Остановись! Тайга теперь за нами
Ночуем здесь. Расседлывай коней.
Вечерний час задумчив и прохладен,
Серп месяца прозрачен и остер.
А даль во мгле.
Из синих горных впадин
Ползет туман. Но мы зажжем костер.
Какая глушь! На камне встали камни,
И вздыбились утесы на утес.
И нет пути. И всюду мох порос,
Сухой, как пыль, невыразимо давний.
Текут века, покорны и безгневны.
Течет вся жизнь —
к печальной вечной мгле…
Но эта ночь, но этот голос древний…
Минувшее бессмертно на земле.
Прекрасные стихи!
Привет вам, прекрасный певец Сибири!”
…Я верю, будет жизнь,
как в первый день свежа,
Как в грезах юности, свободна
и прекрасна.
— Кто дерзновенен был —
тот вспыхнул не напрасно.
Мир безбрежно — велик,
бесконечно — чудесен
Бесконечно и вечно красив…
— Как вы можете жить
без чарующих песен,
В городах, и у рек, и у нив?
Дерзок клекот орла…
и всегда полнозвучно
Бьются волны о гордый утес…
— Как вы можете жить
так уныло и скучно,
Задыхаясь от стонов и слез?
Сколько звезд! Вы считали ли,
бледные люди,
Сколько звезд в голубой вышине?!
— Как вы можете жить,
не мечтая о чуде,
Об иной, о нездешней стране?
Лучше и не скажешь. Да и стоит ли?
Вполне вероятно, кто-то думает иначе. Вот только равнодушных к певучему, размашисто-сибирскому, доступному и нежному таланту Поэта найти будет непросто.
Я надеюсь на это.
И потому, да и просто, полагая посвятить свои годы творчеству моего деда, я продолжаю собирать его литературное наследие, пополнять его биографию.
Радость, которую дарит мне эта работа, этот мой святой долг перед его памятью, не сравнить ни с чем.
Вычеркнуть человека из жизни, запретить читать его книги — легко, заставить навсегда забыть — нельзя.
Его вновь печатает журнал, которому он отдал немало лет своей жизни — “Сибирские Огни”, его сонеты входят в сборник “Русский сонет”, его стихи публикует книга “Белая Лира”, сборники поэтов Серебряного века, сборники поэтов Гулага, статьи о его творчестве готовятся к публикации в зарубежных изданиях.
Георгий Андреевич возвращается к нам, к своим землякам, к своим родным и друзьям, к российскому читателю. Приятно сознавать, что немало сделал для того, чтобы вернуть читателям произведения моего любимого поэта и писателя, моего родного и любимого деда, хоть как-то извиниться перед ним за поруганную честь, за унижения большевистского варварства, за пулю в сердце его и в души наши…
В душе моей тихая радость. Я брожу по омским улицам и разговариваю с ним…
В чаще леса нежданная просинь —
Голубое окно в синеву.
Словно сказочный сон наяву —
Золотая хрустальная осень.
Жаль идти. Жаль и шагом нарушить
Эту тишь, этот сон золотой…
Нет, склониться к сосне головой
И молчанье, как музыку слушать…
И хочется слушать его и слушать, и хочется много ему сказать.