Стихи
Опубликовано в журнале Сибирские огни, номер 1, 2010
Ангелы хороводятся
На Рождество Богородицы,
В дальней дали от Сибири поют,
Маму мою подсобирывают,
Маму мою успокаивают,
Светлое поле раскатывают,
В белые сани усаживают,
В девий убор обихаживают:
— Ты, Евдокея, работница,
Варница и огородница,
Ты, Евдокея, страдалица,
Божией Матери данница,
Ехай по небу по синему
После труда непосильного,
Тихо твори баю-баюшки,
Ехай по раю по краюшку,
Солнышко, чистая мельница,
Жизнь до луча перемелется,
В доме Хозяина дивного
Дни станут хлебом Единого.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Бийская, еландинская,
Мама моя единственная! —
Будет мне нынче, свободному,
Странничество по безродному
Миру, тобой оставленному,
Новым
холодом
сдавленному…
ПРИНЦЕССА УКОК
Где на плато на льду растут цветы,
Течёт река с названьем Калгуты,
От темноты течёт до темноты
Среди камней и вечной мерзлоты.
О чём ты пел, чего не ведал ты,
Всё знает мгла мерцающей воды.
Куда спешил, за что сражался ты —
Молчат о том окрестные хребты.
Твои следы, то на снегу следы.
Твои суды, то о пустом суды.
Трава седа и Пять Вершин седы.
— Иди сюда. Иди в мои сады…
* * *
Дважды Владеющий миром Даос,
Кто ты, откуда? — ответь на вопрос.
Ты не йогин, не факир, не монах.
Может — ковбой в камуфляжных штанах?
Может — пловец или первый пилот?
Может — ловец? только где твой народ?
Где твои дети, попавшие в сеть,
Чтобы в молитвенном трансе висеть
Перед иконою Божьей Земли, —
Как в небесах корабли…
* * *
Ежели шибко-шибко затужу,
Я в горшок цветочек посажу,
Буду горевать и горевать,
Буду поливать и поливать,
И заботу, и любовь дарить,
Говорить с ним буду, говорить:
“Ты, цветочек, вырасти большой,
Солнышку откройся всей душой,
Листики пошире разверни,
Стебельки повыше протяни!
Сколь нам жить — напрасно не считай,
Расцветай, цветочек, расцветай”…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Только бы, зелёный мой дружок,
Мышка не смахнула наш горшок.
ПИСЬМО ИВАНТЕРУ
Шолом, родимый!
Пока не мирром умащён
И невредимый,
Однако буду кочевать
К самаритянам —
У щедрой девы ночевать
С косой медяной.
В колодце славы ледяной
Ведро утонет…
Нам не попить с тобой, родной,
С Его ладони,
Его ослицу не догнать,
Не вырвать гвозди…
Осталось только службу знать,
Быть Слова возле.
А по сему, а по сему:
Дождись у Гроба,
Не спи, не мерь слепую тьму —
Бди веру, чтобы
Его по голосу узнать,
По слогу Мира —
Пусть льёт литая белизна
Из недр эфира!
* * *
Виктару Шалкевичу
На Немиге возле Менска
В телевизоре немецком
Батька усом шевелит.
Мол, шановные граждане,
Здесь вам не на Иордане,
Здесь об вас душа болит.
Как вы зробите машину,
Как полюбите женьшину,
Как заквасите буряк —
Знают дед и знает бабка,
Знает самый главный Батька,
Это ж вам не просто так.
Это ж надо, чтобы каждый
Глада не имел и жажды,
Не стрымал труда процесс,
Дзякуй всем и приветанье!
А наступит час роптанья —
Мы схоронимся у лес.
Пусть на родной Белоруси
Молчаливы даже гуси —
Мало проку гоготать.
Коли в звании холопа,
Не пытай крылами хлопать,
А тем более — лятать.
* * *
Отобрал у вороны подсолнух.
Оседлав, расклевала на треть…
В этой осени линзе подзорной —
Дальнозоркой, лазурной, узорной —
Можно детство своё рассмотреть.
Вновь резные наличники клёнов
Обрамляют небесное дно,
А в бору малахитно-зелёном
То ли лень, то ли облако звона,
И в росе паутин волокно…
В перевёрнутом омуте вижу
Лик Алёнушки, косы осин.
Стой, козлёночек, цокай потише!
Мир, как чаша, глубок и недвижим,
Пей его из младенческих сил.
* * *
Света стихии две —
Веянье по траве
Воздухом и лучом,
Выдохом ни о чём.
Это блуждает дух,
Гонит тополий пух,
Пьёт у любви с лица
Сына или Отца.
Это роса поёт,
Утро ли настаёт
Зернию серебра.
Зеленью ли добра?..
* * *
Через двадцать лет, шаробокая,
Докатилась русская Мля
До межи, где жив, слава Богу, я
На руинах календаря.
Двадцать лет — как нет, обхохочешься,
Босота да хмеля гудёж,
А мы пели всё: “Куда котишься,
Не воротишься, пропадёшь!”
Прокатилась Мля перемельная
Камнем-жерновом по душе —
Наше счастьице карамельное,
То, которое в шалаше, —
До межи, где мне ещё кажется,
Словно в детстве, веки смежа,
Всё загладится, всё уляжется,
Зарастёт, как след от ножа.
За окопами, за погостами,
Там, где косточки родныя,
Я рыдаю — пень стоеросовый
Под раскатами воронья.
Коль пустым-пуста воля вольная,
Коли веры нет у неё,
Да погибнет эра крамольная,
Да возьмёт надежда своё!
Горе горькое не воротится,
Не замкнёт любовь ворота…
Отмолила нас Богородица,
Упросила Христа.
ПАВЛУ ВАСИЛЬЕВУ
Брат мой первый и брат мой последний,
Здравствуй, брат!
Белый беркут меж нами посредник,
В жар-закат
Улетающий за нелюдимый
Перевал,
Где печатью неизгладимой
Мир сковал
Дух возвышенный и дерзновенный,
Хан-Алтай.
Где красою неприкосновенной
Длится даль.
На Сумере, где мир безглаголен,
Словно сон,
Ты, сбивавший кресты с колоколен,
Ты спасен.
Ты прощен не за муки бесчестья,
Плен земной,
А за песен свободные вести
Над страной.
Ты не пулей, что в сердце остыла,
Вознесен,
А любовью, чья страдная сила
Гнёт закон.
Здесь крови твоей вольное знамя
Отцвело.
Там души твоей буйное пламя —
Всклень светло.
Брат мой радостный, брат мой могущий,
Брат живой!
Нежный, хищный, раздольнотекущий,
Ножевой…
Грозной Азии сын белокурый,
Хан стиха!
Солнца знак над твоею фигурой —
Свастика!..
ПОЧТИ ПАМЯТНИК
Собрат по разуму, прими
Мой бюст, отлитый из металла!
Налей вина на дно бокала,
Как принято между людьми,
И подними, как дар и дань,
Бокал и чокнись с изваяньем.
Пускай рубиновым сияньем
Лозы
омоется гортань.
Пускай я буду походить
На древних тюркских истуканов.
Поставь меня среди стаканов,
Цветов и книг. Я буду жить
Как прежде — на ветру и солнце,
Смотреть в раскрытое окно.
Когда б вы знали — как давно
Моё отправлено посольство…
Оно — то в виртуальной мгле,
То в сопредельном мире странном.
Оно тащится караваном
По приснопамятной земле.
А идол, истукан, болван —
Лишь след, лишь старое кострище…
Где —
песни, скачки, толковище
И пот, и кровь горячих ран?
Пролей вино. Чингиса дух
У шкафа вдруг отворит дверку.
Как на балбал двуглавый беркут,
На лоб мой сядет пара мух.
И твой весёлый попугай
Щеку мне окропит помётом.
Следи же за его полётом
И песню новую слагай!