Стихи
Опубликовано в журнале Сибирские огни, номер 12, 2008
Подёрнут микрофлорой
Колониальных чувств,
Есть некий ряд, который
Мне откровенно чужд.
Как будто бы в насмешку,
Явленье и предмет
Живут там вперемешку
Незнамо сколько лет.
Там грубая дерюга
И тонкий крепдешин
Ложатся друг на друга
Без видимых причин.
Не верю я в приметы.
И сколько ни моли,
Там не мои рассветы,
Закаты не мои.
И что мне остаётся?
Торговые ряды?
Замшелый сруб колодца
В котором нет воды?
Слепая жалость к лесби?
Холодная весна?
Скотт Фицджеральд, чей Гэтсби
Велик, а ночь — нежна…
* * *
Господи, я Тебя отрицал,
Да и теперь не верую.
Только — кто же в выси мерцал
В сумерках над галерою?
Сукровицу сжимаю в горсти.
Прыгают за борт воины.
Не суждено, увы, догрести —
Бездны, а не пробоины.
Стыдно обращаться к Тебе
И отвлекать на мелочи.
Крепко я прикован к скобе…
Где ты, Лоренцо Медичи?
* * *
От опекуна, от соглядатая,
От придурковатого жулья
Натерпелась вдовушка богатая,
Знатная владычица моя.
Уж который год она немотствует.
Дворня же баклуши бьёт в людской —
Кто на лавке дремлет, кто юродствует,
Кто прибыток делит воровской.
У неё, блистательной, в фаворе я,
Как в фаворе хворост у огня.
Кофе пью без примеси цикория
И без добавленья ячменя.
Мне разрешено по дому шариться,
Тихо, привидению под стать,
В лунном свете горбиться и стариться,
Паутину с полок обметать.
Роюсь по ночам в её буфете я
В поисках неведомо чего…
…Вот и позади тысячелетие,
Коим узаконено вдовство.
Мудрость не придёт, но понимание,
Свойственное тёмному кроту.
И не отпускает клептомания,
Даже если вовсе не краду.
* * *
Я человек с ограниченными возможностями.
И тут — говорится — я, и — умалчивается — там.
Я не постригал садовыми ножницами
Вечность, как пробовал Мандельштам.
Ножниц не выдали мне. Такая штука.
На столе моём нетронутый каравай.
Я оставляю дом. Не входите без стука.
Не домогайтесь.
Служанка, не открывай.
* * *
Этот город мной нелюбим
Не затем, что я нелюдим,
Не затем, что не сладко ем
И не вволю сплю, — не затем.
Не за жёсткость в его лице,
От которой — безвольно нищ,
Не затем, что мечусь в кольце
Неизбежных его кладбищ.
Этот город мной нелюбим
Не затем, что я Никодим,
И уж точно он не знаком
С Никодимовым колпаком.
Не затем, что ничтожно мал,
Хоть и мнит о себе: “велик”
И как истый провинциал
Не боится прямых улик…
Рюмка водки и корнишон.
Надевается капюшон.