Опубликовано в журнале Сибирские огни, номер 10, 2008
Если существует еще простой читатель нашей “толстожурнальной” поэзии, не причастный к писанине, тусовкам, “филологии” и самим “толстым журналам”, если затерялся таковой на просторах земли русской или нерусской и открывает сейчас сентябрьский/августовский выпуск журнала… (здесь — подставить нужное название), то жалость к нему — безмерна.
…Ибо редактора “отделов поэзии” жалости не знают.
Вот, к примеру, екатеринбургский “Урал”, № 9, 2008. Начав с “остроумных” (надо полагать) “стихов” (надо полагать) Андрея ИЛЬЕНКОВА (“Когда ты взялся за стило терзать созвучья рашпилем, / Тебе до попы повезло, а почему — не спрашивай. / Ты мог родиться, поврежден, дебилом, паралитиком, / Без рук, без ног, а ты рожден поэтом — поглядите-ка! / Ты мог бы просто быть говном каким-нибудь накаканным, / А ты — поэт! Прими завет — и при путем накатанным…” и т.д.) и продолжив “лирикой” Славы БЯЛЬ, некоего “переводчика с английского”, “печатающегося впервые” и напечатавшего вот это:
занозы толчками.
выбей скрепками свое имя.
у меня на спине.
исполосованной твоими капризами.
моя блудливая звезда.
я твой пластилин, —
“Урал” уже не даст простоватому читателю расслабиться, не изменит набранной высоте. Благо, поэтов у “Урала” — хоть ушами ешь, и в каждом втором, похоже, “поселилась болевая точка”, и каждого второго, похоже, “обволакивает плесневеющая оборочка”, отчего каждый второй и вопиет:
…Великий кровяной сомелье
Отличи дурную кровь от голубой
Запри меня и стражем стой
Пока я отгрызаю язык от себя
Мой слабый карлик,
Перегоревший ночник,
Пьяный бортпроводник,
Нарви для меня нераскрывшихся бутонов…
(Озвучено Евгенией ВОТИНОЙ).
Но капнем ложку дегтя в уральскую бочку меда: все-таки дает, дает № 9 “Урала” слабинку, допускает досадную недоглядку.
Вдруг — в подборке Марины ЧЕШЕВОЙ — прорывается человеческий голос, вдруг некоторые строки начинают звучать по-настоящему (“на вдохе — смерть, на выдохе — удар, какая разница, кому я говорю, прибереги свой неподдельный дар / — приберегу… / для лучших дней, в трехтысячном бреду, неси свой гений к белому огню, гори, гори, гори /я говорю…”), вдруг (куда смотрели редактора?!) проскальзывает целое стихотворение, хромое и бедное, слабое и бледное, но все-таки живое:
* * *
пусть мертвые играют в домино,
у дома моего пусть мертвые играют,
они меня не помнят и не знают,
а я их знаю всех до одного…
по двое на качелях, на траве,
на ветках, на твоей виолончели,
они поют как будто в самом деле,
их слышат все, им радуются все…
вот Оленька гуляет под окном,
считая, пересчитывая лужи,
но мама не зовет ее на ужин,
и Оленьке как будто все равно,
ведь дядя Коля обещал послушать
ее стихотворение про снег,
вот он идет к ней, ласковый, ненужный
в заупокойном дыме сигарет…
и я бы рада их не знать в ответ…
Но маленький Максим читает книжку
Но Анечка в песочнице молчит…
Но ржавые от вечности ключи
перебирает рыженький мальчишка…
Журнал “Новый Берег” (2008, № 20) радует нас (и едва ли существующих “простых читателей”) подборкой Татьяны ЩЕРБИНОЙ (или — Татьяны ЩЕРБИНЫ, да простит меня автор за то, что не ведаю, какой слог тянуть в слове “Щербина”). Во-первых, отрадно то, что автор владеет компьютерной грамотностью (не программист, конечно, но такой, что называется, продвинутый пользователь: пакет Microsoft Office, Adobe Photoshop, Интернет). Во-вторых, автор выгодно отличается от некоторых рифмоплетствующих товарищей тем, что знает слово “тетраграмматон” и русские пословицы (“сорок лет — бабе век”). Но главное, конечно, в подборке — это общая приятность и новизна слога; высокий смысл, заложенный в строке:
Я отношусь к Богу так,
как хотела бы, чтоб компьютер
относился ко мне.
Да, и я зависаю, и меня глючит.
Каждый delete – душераздирающий взвизг
вселенско-катастрофического
“за что!”. Был –
пока я не стала отправлять файлы в корзину,
ни за что, но и не просто так.
Трояны удаляются автоматически,
и это не обсуждается.
<…>
С каждым новым процессором
я слушаюсь все быстрее,
не задаю лишних вопросов,
вот и компьютер
как бы солидаризуется со мной:
говорю insert, значит, надо вставить,
говорю: перейти на латиницу,
значит, alt shift – этого он не любит,
кряхтит, не понимает, зачем,
но больше не говорит мне:
засунь себе в задницу свой антивирус.
Впрочем, да не достанутся все лавры одной Татьяне Щербиной (Щербине)! Ведь в журнале “Новый Берег” опубликованы и стихи Александра ШАПИРО (с такими “благозвучностями” и “находками”, как: “Выйти на время, безлюдье разбавить / смысла не вижу – прости. / ни безнадежности ведь, ни дождя ведь / в поезде не увезти”), и, обезоруживающие своей, так скажем, “непосредственностью”, строки Сергея СЛЕПУХИНА (“Бродя в мечтах без всякой цели / По узким улочкам витым, / Наступишь в лужу акварели, / Чей желтый станет золотым. / Не рассуждай о настоящем – / Ты в нем, пока стоит нога, / А время заводью бродящей / Не отторгает берега.”), и проч., и проч. А еще — присутствует в номере Ксения ЩЕРБИНО (не путать с Татьяной!), очень много пишущая про йо-йо и про не известно что, но — вот так:
сириус бруннис брови нахмурив
в свете вальсирующих людей
лед что заколот коньком как булавкой
мелкая мяфка ли мятная нафка
вальс обреченных лалик лирондель…
Теми же бравыми солдатами великой “армии поэтов” держится № 2 “Крещатика”. С той, правда, разницей, что солдатики здесь на вид попроще: шинельки посерее, автоматики подревнее, и команда “рровнясь!” выполняется ими дружнее. А тогда, когда дело доходит до “пли!” (по музе, конечно), все действуют, как один.
От слаженности этой ликует сердце; пустословие и мерный, как часы, пятистопник приводят к состоянию блаженного отупения, и уже кажется, что ты способен век слушать, не уставая, нижеследующий текст:
День ветреный, должно быть, дан не зря:
В часы такие для души отрадно
Предзимнего календаря
Листки переворачивать обратно…
Не говори о смерти никогда.
Ты не умрешь, а просто станешь словом,
Глубоким и прозрачным, как вода,
Переливающимся, новым…
С кустарными прожилками любви
Март жестяной, зачатый на крови,
Проглатывает снег над корпусами.
Не долететь бедняге до земли.
Он жил когда-то в облаке с часами,
Утекшими от спящего Дали…
На сорок лет довольно простоты —
семь мудрецов не разберутся за год
в тех дебрях,
где твоё блуждает “ты”,
наевшись снов, как ядовитых ягод…
Простится этот грех, зато потом
С незамутненным сердцем и умом
Примись, благословясь, за труд привычный
И в дар за то, что день сей пережил,
Увидишь ты неложный блеск светил,
Что, собственно, не так уж необычно…
Эту песенку мы вынуждены прервать, чтобы спохватиться: кто автор?
После кропотливой работы выясняется, что первая строфа de jure принадлежит Виталию АМУРСКОМУ, вторая — Борису ВАНТАЛОВУ, третья — Елене ГОНЧАРОВОЙ, четвертая — Олегу БЛАЖКО, две последних — Владимиру ВЕРЛОКУ.
Справедливость, таким образом, восстановлена, копирайты розданы.
В свете упомянутой поэзии маленькая подборка маленьких эссе на тему “свобода и ответственность художника” из № 59 “Слова-Word” выглядит, вроде бы, актуальной.
Участники дискуссии сходятся на том, что художник весьма ответственен за свои творения, потому что “произведения искусства — картины, книги, музыка, фильмы — влияют как на отдельного слушателя, так и на целые поколения” (Петро КОВАЛЬ). Но забавен не “вывод”. Радуют сами полеты размышлизмов, логические конструкции и аргументации.
СОЛОМИЯ М. (так подписано) после небольшой преамбулы с историей из личной жизни начинает прилюдно (кто ее к этому принуждал?) сдавать экзамен по философии. Так и видится: конец второго курса, светлая аудитория Львовского университета, птички за окном чирикают, старенький профессор-марксист и Соломия М., с пылающими щеками, уверенно идущая на “отлично”:
“…Человек – это два начала: духовное и материальное. Если слово – субстанция нематериальная, несет в себе такой эмоциональный заряд, то что уж говорить о полотне, на которое живописец переносит свои мысли, настроение, состояние своей души. <…> Для людей, хотя бы мало-мальски интересующихся вопросами “Кто я и какова моя связь с миром и природой? “ (не будем здесь употреблять слова “Бог”) сегодня уже хорошо известно, что наши мысли и желания имеют свойство воплощаться в реальность. И, в зависимости от этого, в мире будут царить либо любовь, мир, благодать, либо войны, разруха, боль и страдания. <…> Что же касается ответсвенности художника за свои работы, то, по моему мнению, каждый человек, кем бы он ни был по профессии, несет перед другими людьми ответсвенность за свои поступки и действия. Человек же искусства и подавно. Ведь оно, искусство, существует не само по себе и не само для себя. Это естественная потребность homo sapiens – создавать прекрасное. Или уродливое. Это выбор самого создающего…”
Далее Соломия советует посмотреть какой-то фильм “Секрет”, что для нас уже совсем, совсем не интересно.
От “ответсвенности” (так было в тексте) Соломии М. рукой подать до “ответственности” Николая МАМЧУРЫ.
Он тоже начинает с постулата о “двух началах”, но ход его мысли уже не так прост, как у Соломии:
“…Можно ли разделять материальное и духовное, физическое и психологическое? Конечно нет. Это целостные понятия, тем более духовное формирование человека происходит через психику. Психика, в свою очередь, оказывает непосредственное влияние на физическое состояние личности, либо созидающее, либо разрушающее…”
Вот как это проявляется в жизни:
“Если рядом человек употребляет нецензурную лексику – этим он разрушает не только себя, но и вблизи стоящего; другой включает музыку, деструктирующую клетки всего живого, третий своей живописью вгоняет в депрессивное состояние…”
Ежели не верите — Николай Мамчур проводит вас в алхимический подвальчик, где мучится муками адовыми вода под этикеткой “Гитлер” и поет псалмы вода под этикеткой “Мать Тереза”.
А вот Анне ПРОКОПЕНКО обращаться за поддержкой к сомнительным фактам и не надо. Она и без них знает всю правду. Ну, подумаешь, нагородила поначалу бессмыслицы (“…есть и другое определение – свобода, как осознанная необходимость, как определенное обязательство перед собой и другими, как ответственность…Именно ответственное отношение к свободе, своей и окружающих…”), ну, запуталась… зато на какую потом блистательную прямую вышла! какой гимн творчеству отчебучила! Цитирую большим куском, рыдая в клавиатуру:
“Автор: художник, писатель, музыкант – тот, кто творит и тем самым становится наравне с Творцом, реализуя божественную искру таланта, данную ему свыше, должен иметь неизмеримо большую ответственность, чем обычные люди. Но и обычный человек может быть творцом – творить и развивать себя. Творить себя не ради эгоистического самолюбования, а чтоб познать истину, послужить примером для других, помочь им стать совершеннее. Мы являемся частью Вселенной, наши мысли влияют на нее больше, чем мы можем это представить. И в свете вышесказанного изречение “не навреди” перестает быть только медицинским постулатом. Ты в ответе за все, что совершил. Маленькая искорка способна сжечь город. Одно слово способно убить. Неясный карандашный набросок способен навсегда исковеркать судьбу человека”.
М.А.