Стихи
Опубликовано в журнале Сибирские огни, номер 7, 2007
ВСЕ ПУТИ ЗАКАНЧИВАЛИСЬ МОРЕМ
Для чего здесь была дорога
От реки до скалистых гряд?
Нынче — в ветках трещит сорока,
Рядом — рысьи глаза горят.
Где дожди размывали в глине
Отпечатки людских шагов —
Серебристая лень полыни,
Облепиховый свет жарков.
Жили дружно, хоть небогато —
На дороге один стою.
Так глуха тишины громада,
Что я слышу лишь кровь свою.
* * *
Как молния разведена пила:
Меж зубьями — тончайшие полозья…
Грохочет сердце, собирая в гроздья
Свои полузабытые дела.
* * *
Бунта от палубы ждали напрасно:
Кто-то в молчанку залез,
Кто, притворяясь то белым, то красным,
Выстроил мачтовый лес…
Слева направо мечется сходня,
Рыщет слепое пятно,
В зыби анклава — то подворотня,
То корабельное дно.
* * *
За крыльцом темнота и сырость,
Пять ступенек — и на земле,
На пороге вселенной вырос
Огонёк, что дремал в золе.
Нитку дыма в иголку вдену,
Колокольчика тихий “донн”
Убирает глухую стену —
Сквозняки обживают дом.
Злому духу — созвездий рампа,
На запястье стальной браслет,
На полу лиственничном лампа,
Словно гостья из лат и лет.
* * *
лед как бритва тонкий
держит без труда,
крутится в котомке
зимняя вода.
сам себе не нужен,
осенью в лесу
по замерзшим лужам
для костра несу
обруч от кадушки,
берег без песка
и, взамен подушки,
серебро виска.
* * *
На барабанах искрит
Предвосхищение грома.
Память о жизни сгорит,
Словно солома.
Люди идут и идут,
Будто ослепли.
Собственный пепел крадут
В солнечном пекле.
* * *
Ветер толкает дверь,
Гонит пустой пакет,
Смотрит в окно как зверь,
Кашляет, словно дед.
В пуле немного грамм,
Участь ее проста —
За перевалом — храм
С куполом без креста.
Завтра придет рассвет,
Зубы оскалит вор:
Был человек и — нет.
Вот и весь разговор.
* * *
Тоскливей зимних большаков
Бетон ступенек.
У мужиков нет вожаков,
Войны и денег.
Во всём — великом и простом
Есть капля яда,
Есть тигр, играющий хвостом
В огне парада.
Пока шинельное сукно
Не стало пылью,
Вспомянем Нестора Махно,
И Панчо Вилья.
* * *
У ночного костра среди леса
Меж лопаток заныла спина —
Освещенных деревьев стена,
Вдруг лишилась привычного веса.
Ни еды, ни питья — только воздух
И возможность дышать и глядеть.
Слишком рано, чтоб птицей лететь,
Чтобы зверем ползти — слишком поздно.
* * *
Я был на этом поле — бог,
И уронил цветок,
И потому увидеть смог
Обычный лепесток.
И север мне поутру пел
О холоде воды,
И юг о золоте хрипел,
Но даром шли труды
Людей, которые легли
На землю, чтобы жить.
И реки подо льдом текли,
Не обрывалась нить
Всего, что копится во тьме,
Чему доверья нет.
И в каждом выбитом окне
Зияла пропасть лет.
Вот так я думал о былом,
Ходил, переступал,
Как будто где-то за углом
Я богом был и спал.
И у меня не будет дней
В миру, что так широк…
Судьба и все, кто близок к ней
Перебирают срок…
Но всё же двадцать восемь лет
Упали на уста
Не зря — и те, кого уж нет,
Бессмертны для листа.
* * *
Мне из света уходить не хочется.
Перед снегом замерли леса.
Сколько тишины и одиночества
Испытал я, глядя в небеса.
* * *
Отечество, куда года уходят,
Когда гудят слепые провода?
И, вопреки погоде-непогоде,
Мне тесен мир, привычны холода.
Барон Онона — император Унгерн…
И нечем жить перед безмолвьем льда.
И мать твоя не знает — как ты умер,
Надеюсь, не узнает никогда.
* * *
Мы появляемся молча,
Душу с душой сшибаем,
Чтобы уйти по-волчьи,
Коготь в когте сжимаем.
Это — для рукавицы.
Это — для ноговицы.
Только глаза убийцы
Вечных полны амбиций…
Всё, чему нет ответов,
Останется с нами рядом.
Небо — долина поэтов —
Его не окинуть взглядом.
Пусть пребывают втуне
Горы, реки, пустыни.
Мысли мои, хвастуньи,
Были всегда простыми.
* * *
Чукотка, Колыма
И Нижняя Тунгуска
Свели меня с ума
Своим прищуром узким.
Мне некуда пойти
И поделиться горем,
Ведь все мои пути
Заканчивались морем.