Рассказ
Опубликовано в журнале Сибирские огни, номер 7, 2007
Политический обозреватель газеты “Московские известия” Валерий Пряников — свежий, румяный и глянцево лысый человек — вошел после обеда в свой тихий кабинет.
“Ах, хороши биточки были! — думал он, поджимая лоснящиеся губы и обтирая влажное лицо платком. — И какая прелесть этот мясной соус!.. А фаршированный перчик!.. А куриные котлетки!.. Все удалось, все удалось…”
Прежде чем усесться за стол, он прошелся из стороны в сторону и даже раза четыре присел, придерживаясь за подоконник и каждый раз хрипло крякая. Совершив таким образом моцион, он развалился в кожаном теплом кресле и, зажмурясь, сладко потянулся, задрав кверху свои короткие ручки и по-кошачьи выгнув широкую мягкую спину.
“Все, все — за работу!” — наконец сказал он себе, привычным движением мысли прогоняя еще тающие на нёбе последние воспоминания об обеде.
На столе задребезжал телефон.
— Валера! — прогудел из трубки органный баритон редактора. — Ну что же ты не чешешься? По всей редакции тебя ищут!
— Обедал. А что случилось?
— Да ты новости в Интернете видел? Через полчаса жду от тебя материал о новом министре обороны!
— Сделаю, сделаю! — ответил Пряников, включая компьютер.
На сайте агентства “Интерфакс” он увидел такое сообщение:
“Москва, Кремль. Президент России Владимир Путин произвел кадровые перестановки в кабинете министров. В частности, глава государства подписал указ о назначении министром обороны своей собаки — лабрадора Кони. Президент выразил уверенность в том, что новый министр будет успешно работать в этой должности и оправдает возложенное на него доверие”.
Пряников не сразу поверил своим глазам. Торопясь, просмотрел ленты других информационных агентств, но ошибки не было. Он пожал плечами, посмотрел на часы и начал писать:
“В новом назначении легко усмотреть дань историческим традициям. Известно, что римский император Калигула ввел своего коня в сенат — один из первых известных человечеству органов демократической власти. На Востоке традиции в отношении передачи части властных полномочий животным насчитывают тысячи лет. Так, в ряде индуистских культов священные коровы часто назначались на значительные государственные посты”.
Слово шло за словом, строчка за строчкой. Пряников обтер платком шею и увлеченно продолжал:
“Новое назначение — весьма грамотная, тщательно проcчитанная пиар-акция. Кони и в России, и за рубежом известна ничуть не меньше иных кремлевских чиновников первого ранга, но, в отличие от них, Кони и у политических оппонентов президента, и у его союзников вызывает одинаково положительные эмоции. Наверняка кадровые перестановки в российском правительстве получат одобрительную оценку и у “зеленых”, которые набирают все больший вес в европейских правительствах и органах выборной власти”.
Тут Пряников вспомнил о своих широко известных в газетных кругах либеральных и даже чуть-чуть оппозиционных взглядах и написал следующее:
“Все-таки решение президента имеет и слабые стороны, за что ему не избежать обоснованных упреков. Ведь лабрадор Кони — собака, как известно, не служебная. И наше общество, с его здоровым консерватизмом, наверняка крайне негативно воспримет назначение еще одного гражданского министра обороны. К тому же, Кони — сука, а не кобель, а дама на посту главы военного ведомства — явление в российской истории ранее небывалое”.
Он наморщил лоб, прокашлялся в кулак и добавил:
“Однако не спешите обвинять нового министра в профессиональной непригодности. За рубежом женщины-министры обороны — не редкость. Так, во Франции этот пост уже пять лет занимает Мишель Аллио-Мари, в Латвии военное ведомство до недавнего времени возглавляла Линда Мурниеце”.
Оставалось немного:
“Хотя Кони никогда публично не высказывала свои взгляды на проблему реформирования армии, равно как и на другие наболевшие военные вопросы, сомневаться в ее компетентности я бы не стал…”
Снова зазвонил телефон. Пряников снял трубку. “Гав-гав-гав! — донеслось оттуда. — Гав-гав-гав!..”
Журналист вскочил с кресла и… проснулся.
Он был дома, в своей постели.
— Гав-гав-гав-гав! — глухим прокурорским басом лаяла за окном собака.
Пряников сел на смятой постели и тряхнул головой, сгоняя остатки сна. Было темно. Из-за седой облачной мглы в комнату глядела круглая и красная, словно смущенная, луна. Вид у нее был такой, будто она только что цапнула “на лапу” и теперь ужасно стыдилась этого. Все заливал тусклый синий свет, на стенах беспокойно качались нечеткие тени деревьев, и было слышно, как за окном, с сухим шелестом, похожим на звук сыплющегося риса, возится вьюга. Черные, как будто вырезанные по металлу, силуэты зданий уже довольно резко выделялись на фоне сереющего предрассветного неба.
Пряников встал и прошелся по комнате из угла в угол, шлепая босыми ногами по холодному паркету.
— Господи и приснится же такое! — бурчал он под нос, потирая потные ладони и по-петушиному двигая шеей. — Приснится же!
“Разве что статью в завтрашний номер окончить?” — подумал он, садясь за стол и перекладывая бумаги. Так, где же я остановился? А, вот”.
“Тактика назначения крепких, сложившихся профессионалов на должности, которые на первый взгляд далеки от их профильной специализации, уже многократно оправдала себя. Так, бывший экономист Михаил Зурабов эффективно действует на посту министра социального развития, а промышленник Фурсенко успешно реформирует министерство образования. В этой связи назначение Анатолия Сердюкова — бывшего главы федеральной налоговой службы — на пост министра обороны выглядит весьма продуманным и логичным шагом”.
Уже где-то далеко был слышен мощный гул снегоочистительной машины, внизу у подъезда раздавались торопливые шаги — начинался новый день.
“Хотя Сердюков никогда публично не высказывал свои взгляды на проблему реформирования армии…” — писал Пряников.