Стихи
Опубликовано в журнале Сибирские огни, номер 5, 2007
В родных горах ойрот-кагана тегин*
Я сам кузнец, железо в горне поёт,
О, Хан-Алтай, я сам кую мультуки**
И древних рун читаю каменный свод.
Упор ружья втыкая в землю мою,
Валю с коней врагов незваных орду,
Кто посягнул на мой аил и семью,
Кто тыщу лет несёт разор и беду.
Сребряных лун и злато-солнечных лон
Нас не лишить, не разметать мой очаг!
И жив народ, его не взяли в полон,
Я по степи развеял ворога прах.
В петле дорог, что свил им мой аргамак,
Они лежат. И будет помнить народ —
Где веры Свет, а где погибель и мрак,
То завещал народу мудрый Ойрот.
И час придёт, наступит эра Огня,
И табуны заржут, запляшут ручьи,
Сто древних сутр взойдут для нового дня,
И мир святой сойдёт в долины мои.
И в очаге продолжит пламя гореть
Ойрот-тегин, мне дар бессмертия дан!
Тянусь к тебе, о, Солнца светлая светь,
Покуда с нами в небе Белый Бурхан.
СТВОЛЫ ДЕРЕВЬЕВ
Лапника подушку нарублю,
Лягу возле павшего ствола,
Горький стыд на родине терплю
От неименованного зла.
Эти побуревшие стволы
Зеленью не выстрелят в зенит.
Как на бойне свежие мослы,
Мой кедрач поваленный лежит.
Краше гренадёрского полка
На параде вечном он стоял,
И зверьё, и нас у костерка
От дождя и стужи укрывал.
Скольким дал охотникам ночлег,
Сколько чая выпито под ним,
Сколько жизней здесь за долгий век
Обратилось в пепел или дым.
Не вструбит охотничий рожок,
И марал в ответ не заревёт —
Хлам древесный, ветки, старый мох,
След железа — мир наоборот.
В камне еле теплятся ручьи,
Буйно прёт бурьян, губя подрост,
Эти горы словно бы ничьи,
Я ничей —
упавший в полный рост
Кедр под корень срубленный — лежу
В странной дрёме, вижу или нет:
Из земли, как струйка по ножу,
Тихо истекает жизни свет…
АРАКА И ВОДКА
Напрасно ли у нас, алтай-кижи*,
Для водки в языке названья нет?
И верно ль, что лишается души
Народ хмельной, греша на белый свет?
Иное дело — наша арака,
Нам белый скот то благо даровал,
Она несёт все токи молока,
Дух буйных трав, что новой жизнью стал.
Пьют араку степенно, по глотку,
Творца восславя на земле святой!
Ко дню торжеств готовят араку,
Для радости души — на общий той.
Ты пригуби её из пиалы,
Тяжёлый груз от сердца отвали
И капли жертвы с возгласом хвалы
На перевале духам удели.
Четырёхмастный* по долинам скот
Века пасли мы в мире и любви.
Был жив народ. И землю чтил народ,
Под небом, что синее синевы.
А нынче — жёлтый спирт течёт рекой!
Неужто от проклятья не уйти?
Бесовским ядом, а не аракой
Мы окропляем древние пути.
Я — СЫН ТВОЙ
Эре-Чуй, земля моя, ты блага и сокровенна!
Возродится непременно Эре-Чуй, земля моя!
Сберегают твой покой камнеликие кезеры**,
И хранит заветы веры лес над вечною рекой.
Есть для друга пиала, а врагу грозит нимало
В ножнах лезвие кинжала. Так всегда земля жила.
И сегодня не кичась, перед ней смирю гордыню,
Чтить заглавную святыню по-сыновьи научась.
Да, я сын твой! На дьалме*** повяжу святые ленты,
Поклонюсь просторам лета и запасливой зиме.
Я молюсь перед тобой о прощении, о благе,
О надежде и отваге в битве с горестной судьбой.
Твой народ, он как дитя — добрый и гостеприимный,
По степи родное имя помнят и века спустя.
Всех приветит, всё простит миловидная телёска****,
Гостя тихо и не броско обиходит, угостит.
Мягко свяжет разговор: по душе или по крови
От одной большой любови мы родня с далёких пор.
Если ты в беду попал, все телёсы Эре-Чуя,
Помогая и врачуя, твой осилят перевал.
Такова моя земля — песни, помыслы, богатства,
Дар небес, родство и братство, горы, степи и поля.
Чудный Чуй мой, издали слышно — дух овечьей шкуры,
Ржанье, музыка топшуура и дымок родной земли.
Чудный Чуй мой, ты открыт от востока до заката,
Здесь вода речушек рада литься — каждый ею сыт!
Синь, упавшая со дна ста небес! Ты сам — подарок!
Люди, табуны, отары, Эре-Чуй — моя страна!
УЧ-КУРБУСТАН
Три мира во вселенной есть,
Три разных мира, три кита,
Седые старцы мне о том
Давным-давно, в годах иных
Поведали — есть три горы,
Ступени три, не оступись,
Взойди, и будешь счастлив ты,
Покой и радость обретя.
Над нами — верхняя страна,
Она заселена людьми,
Что благородны и светлы,
Для них земное бытие —
Лишь цепь страданий, поле зла,
А мы — жестокие рабы
Корысти, гордости, страстей,
Лишь слуги похотей своих…
Они не знают ни войны,
Ни бранных слов, ни подлых дел.
Ни ножен нет, ни кобуры —
Их одеяния легки,
Прозрачны, как и мысли их,
Что творчеством вознесены
К вершинам духа. Эта жизнь
Благоуханию цветов
В саду божественном сродни,
Святых ручьёв на берегу…
Порочный путь они прошли
Тысячелетия назад,
Им наши беды и вражда
Знакомы. Но давным-давно
Они закрыли эту дверь —
Как сон оставя за спиной
Больные тёмные века.
Хранят сердца их тайну сутр,
На влаге помыслов благих
Взрастают добрые дела
И тянутся, как дерева,
К высоким целям естества.
Душой стремимся мы туда,
Как бы в предвестье Божества.
Когда была сотворена
Земная твердь, сюда сошёл
Творец со свитою своей —
Чтобы украсить этот мир.
Чтобы плодился род людской
На землю Боги принесли
Зерно Адама, человек
Был от рожденья награждён
Свободой воли, разум был
Смирён способностью любить
И верить… В тот далёкий век
Творец оставил этот мир
И удалился в свой чертог,
Никто не ведает зачем…
Но перед тем как отойти
И отстраниться от людей,
Мне кажется, он исходил
(Я чувствую, я знаю то)
Алтай и вдоль, и поперёк,
Благословляя и любя.
О, всемогущий наш Бурхан,
И светел Ты, и милосерд,
Кумысом землю окропя,
Мы устремляем взоры ввысь,
К Тебе, Ты в дальнем далеке,
К Тебе — единому Творцу —
Наш малый разум обращён.
Перевод с алтайского
Владимира Берязева
Я И ЦВЕТОК
Увидев в поле цветок, вскричал:
Ты дар земной или вышний свет?
На крыльях ветер ответ домчал, —
В любви моей красоты секрет.
И я потянулся сорвать цветок,
О, как я жаждал любви испить.
Одно касанье, один глоток —
И можно вечность счастливым быть.
Руки моей испугался он,
Головку к самой земле склонил,
Одна слезинка, один поклон….
И я смятенно его спросил:
Цветок чудесный, ты мне не рад? —
Обидеть я не хотел, не смел,
И ветер, вдруг, такой аромат
Принес, что я тотчас захмелел.
И стал ненужным любой вопрос,
Я сердцем, сердцем ответ нашел —
Родился ты на земле и рос
Влюбленным в солнце и отчий дол.
Любовь над всеми имеет власть,
Но строг Творец — справедлив и строг,
Он нам красоту не позволил красть,
И я не сорву тебя, мой цветок.
Я ПРИШЕЛ К ТЕБЕ
Слышу твой смех я и словно тону
В зелени вешнего леса,
Смех твой заветную тронул струну,
Так затевается песня.
Я позабыл обо всем и лечу,
В небе хочу раствориться…
Был говорлив, а ныне молчу,
Не уставая дивиться
Песне твоей, сопричастность тая
Птицам небесного сада —
Полнится радостью песня моя,
Схлынули злость и досада.
Робок я стал, позабыл хвастовство,
Словно впервые влюбился.
Больше в тебе не искал колдовство —
Соком волшебным напился.
Взгляд твой манящий, дарующий взгляд,
Маковый жар поцелуя! —
Белые-белые птицы парят,
Горечь разлуки не чуя,
Сквозь расстоянья, года и века
Мы пролетим, не растаем…
Будем парить, как парят облака
Над благодатным Алтаем.
Перевод с алтайского
Станислава Михайлова