Стихотворения
Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 1, 2025
Александр Трунин — поэт. Родился в 1954 году в селе Кольцово Калужской области. Окончил русское отделение филологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова. Автор четырех книг стихов и многих публикаций — в журналах «Волга», «Дружба народов», «Новый мир», «Город», «Дети Ра», «Зинзивер» и других. Член Союза российских писателей. Живет в Калуге.
* * *
Уберу я летние рубашки,
зимние достану свитера.
Хорошо, когда на день вчерашний
смотришь без отчаянья с утра.
Все ж невзгоды пролетели мимо,
радости случались и дары.
Что не так — не страшно, поправимо
до другой, неведомой поры.
Я люблю отраду повторений —
каждый раз все глубже и полней
понимаешь этот день осенний —
как любой в цепи осенних дней.
Вот смотрю я, как дрожат осинки
в ожиданье завтрашней пурги.
Уберу я летние ботинки,
зимние достану сапоги.
ИЗ НАЙДЕННОГО В ВЫЛОВЛЕННОЙ БУТЫЛКЕ
Синица суетится под окном,
и нет сердечней утреннего вида.
Все говорят сегодня об одном —
что завтра к ночи наша Антлантида
уйдет под воду. Правда или нет —
никто не может точный дать ответ.
Привычно дворник шаркает метлой,
волшебно пахнет в доме запеканкой.
Сосед над нами очень деловой —
квартиру пылесосит спозаранку.
И мне пора бы взяться за дела,
но лень с утра мне более мила,
тем более, когда такой расклад.
Еще немного полежу, пожалуй.
Диван удобный выше всех наград —
лежал бы, и лежал бы, и лежал бы…
Глядишь, стишок легко сбежит с пера.
Бутылка где-то… Выпили вчера.
* * *
Темно-зеленый фикус
смотрит в окно.
Золотая осень.
* * *
Кончилось время стай.
Одинокая птица
никуда не спешит.
В ОСЕННЕМ ПАРКЕ
Когда наступит тишина,
и удивленные деревья
вздыхать и охать перестанут
от тяжести грачиных стай,
мы будем думать все о том же
в своем нелепом постоянстве,
как будто суетные сказки
нам нечем больше заменить
и никуда от них не деться…
Но это правда, Боже мой.
* * *
Дочка меня спрашивала:
— Когда же мы птицами будем?
Я успокаивал:
— Ничего страшного,
что мы люди.
* * *
Медленный снегопад… Не мешайте ему, не надо
Я три зимы ждал этого снегопада.
Он приходил, вероятно… Я спал или делал дело,
или друзей орда в доме моем галдела.
Медленный снегопад… Даже если не прав он,
не мешайте ему идти по деревьям, домам и травам.
Он ведь идет не зря, может быть, даже очень.
Нужно ему идти дальше и днем, и ночью.
Я не читал газет и не смотрел телевизор.
Медленный снегопад в сердце взошел и вызрел.
* * *
Кто-то стучит? Колет дрова?
Ветер качает стекло?
Дверь отворю… Снег, синева.
Сколько за ночь намело!
И ни следа. Белая гладь.
Не разглядеть. Не угадать.
* * *
Крымские камешки в пепельнице из Фигероса,
море шумит, парус белеет вдали —
было ли не было — верится и не верится —
в памяти ли, во сне, на полотне Дали.
Помните, как пировали в дворике коктебельском
вечером в сентябре — кто только не приходил,
тот со своим вином, этот со словом веским,
кто-то — а кто? — просто прекрасен был.
Ветка степной полыни передо мной на столике,
в пальцах потрешь чуть-чуть — и понесет волна…
Как же так много прячется в этакой малой толике —
лица, взгляды, стихи, запахи, имена.
* * *
Человек ушел, не оглянулся,
ничего плохого не сказал.
Чуть помедлил на углу — нагнулся
и шнурок потуже завязал.
Было время — и остановилось,
по другому руслу потекло.
А она стояла и молилась.
Помогло? Наверно, помогло.
КАБАЧОК
Июньское главное дело —
в любую погоду цвести,
чтоб завязь родиться сумела,
в после расти и расти
во имя благого начала
и собственной радости для,
расти, никого не печаля,
хотя бы — не зля.
* * *
…рукописи горят, тонут, уносятся ветром,
тлеют на чердаках, исчезают на свалке,
стираются одним случайным движением пальца,
гибнут вместе с накрывшимся компом,
а часто и не доходят до буквы, слова,
поживут немного в ненадежной голове —
увидят, что нет никакого толку —
и улетят в ту страну,
где они не горят, не тонут, не уносятся ветром…
* * *
Когда долго не пишешь стихов
и вдруг посреди генеральной уборки
выключаешь пылесос,
подходишь к столу
и записываешь разом все стихотворение,
о котором еще не думал пять минут назад —
ничего не было:
ни образа,
ни слова,
ни мелодии —
и не понимаешь,
как это произошло,
откуда взялась первая строчка,
которая потянула за собой остальные,
как возникли эти люди,
их отношения,
их судьба,
этот воздух
и эта завершающая строка,
после которой остается щемящее чувство…
Может быть, завтра я увижу,
что этот текст очень плох.
Но сейчас он мне кажется чудом
(банально, но точно).
А пока
пора снова включить пылесос.
* * *
Пыльный короб в пятом углу —
для чего его берегу.
Жаль тетради старые жечь,
в них моя торопилась речь,
спотыкалась и снова шла,
потому что звала душа.
* * *
Осени осталось десять дней.
В мире все тревожней и темней.
Хорошо, что ты всегда со мной.
Чай заварим из травы лесной.
Дал мне Бог хорошую жену,
а еще печаль и тишину.
Я спрошу, а ты не отвечай.
Только головою покачай.
Чай допью да чашку сполосну.
Долго я сегодня не усну.