Стихотворения
Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 4, 2024
Вера Дорошина — поэт. Родилась в Пензе. Окончила Пензенский государственный педагогический университет. Автор нескольких поэтических сборников. Лауреат премии им. М. Ю. Лермонтова. Член Союза писателей России. Живет в Пензе.
ПЕСНЯ ЖИВОЙ ВОДЫ
К черту пасьянс из полночных окон,
на цезурах проталин гадание!
Я ледяной разрываю кокон,
иду с собой на свидание,
небо взрываю, срываю саван,
воскресаю, смеюсь, рыдаю,
радуюсь треску раскрытых ставень.
Глупо? Ну да, живая,
птичья, неистовая, смешная
стая, что до смерти защекочет
крыльями, лишь доживи до мая.
Прибываю — хочешь не хочешь,
через край и превыше любого края.
Чьи я сегодня питаю корни?
С мертвой собой встречаюсь,
не узнаю, но пытаюсь вспомнить,
что там у нас в начале.
* * *
Что вытянешь ты
из темнот допотопного тела —
ракушечник, гальку,
отчалившей чайки перо?
Куриные боги
тебе улыбнутся несмело,
распялив до неба
наивный пустующий рот.
Таких кабошонов
не дарит усталая суша —
прими эту весть,
эту светлую окаменелость —
в кирпичную кладку вторженье —
нарушить, нарушить —
зеленым стеклом,
сквозь которое прежние души —
о чем это странное время
пропело, пропало —
приходят послушать,
приходят и долго стоят,
и стоят, и стоят у причала,
под лунным негаснущим
желтым недужным окном.
КОРАБЛИКИ
Как пускали кораблики по ручью —
в клетку-линейку черновики,
в марте, апреле, что ли,
нет еще ран, и ранцы в руках легки,
класс второй или третий,
крестики-нолики, да, вничью,
солнце и жвачка кажутся навсегда.
Я оттуда тебе стучу —
из-под талого льда
на задворках школы,
там, где мы еще дети.
А лет через сорок они всплывут —
корабли из ногтей мертвецов.
Просто вскроется лед
ненадолго, чтобы опять застыть.
Промелькнут как будто бы наяву
те же крестики-но…
В них мое ли, твое лицо
проступает из мерзлоты
и прощальный привет шлет.
Бальдр, отвернись,
не смотри эти сны,
переключи канал
на программу «Время».
Зачем нам знать,
что в меркнущем свете фар
паруса поднимает в ночи Нагльфар
и глядят с тоской мастера Хельхейма.
* * *
в биполярной тоске, в беспилотной,
на одной из дрейфующих льдин
просыпайся, мой маленький плотник,
выходи на дорогу один
с топором и киянкой под мышкой,
а еще не забудь долото, —
хорошо, что никто не услышит,
как терзаешь ты луч золотой,
яркий солнечный, сумрачный лунный —
будет шкаф, будет стол, будет дверь
сквозь годичные кольца и струны
твоих маленьких жалких потерь —
ты не верь, это все понарошку,
это просто теченье реки,
это стружка, древесная крошка,
по весенней воде лепестки
катакомбных подводных растений,
это тлен, это водоросли,
это просто случайные тени,
что сквозь лед этот не проросли.
* * *
С разбегу — в прохладную зелень тела золотые —
и волны ловить от моторок, летящих в закат,
не зная, что время сгущается, дышит в затылок
и замок песочный уже размывает река.
Ныряй же, пацан, за каланцем, стекляшкой, ракушкой,
круги на воде, не жалея себя, умножай,
и знай — не плывешь, а летишь. Ты летишь, потому что
сегодня от времени смог навсегда убежать.
* * *
Все мы здесь были однажды наперечет,
имена друг друга в зубах носили,
а теперь посмотри — земляника-то как цветет —
в каждой завязи — Анна, Андрей, Василий.
Не срывай василек, ромашку и иван-чай,
заплутавший в траве башмачок венерин,
маргаритки да ирисы болотные у ручья,
отраженные в глазах водомерок,
пусть пока вода кап-кап-кап —
ржавчиной по трансформаторной будке —
проступают на уставших руках —
не прожилки, а цветы-незабудки.
* * *
Ты мне фрактал, и я тебе фрактал,
в котором скрылся белый-белый кролик,
но кто-то сверху видимо устал
из наших глаз вытаскивать осколки
кривых зеркал.
Садись за стол и поднимай бокал,
и сам с собою говори о главном,
и чайной ложечкой размешивай века,
и к черту — непрочитанные главы.
Тяни, толкай
оттуда и отсюда, туда-сюда.
Придет вода, большая-пребольшая,
и сдвинет с мели наши города,
которые отчаянно ветшают.
Придет вода.
* * *
Пришли сюда побыть речной водой
и отраженьем в кружке недопитой,
слепым дождем просеивать сквозь сито
себя и то, что кажется собой,
сосновые иголки, плач со смехом,
смотреть, как по воде идет Спаситель,
как облака становятся судьбой,
как утица неспешно по волнам
плывет по нам
и штопает прорехи.