Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 4, 2024
Наталия Лунёва, «Заоблачные погреба» Стихи
М.: «Вест-Консалтинг», 2023
Стараюсь не пропускать новые публикации и поэтические вечера Наталии Лунёвой. Мое знакомство и общение с поэтом началось на Фестивале Литературного Эксперимента. Наталия — смелый поэтический экспериментатор, продолжающий опыты Велимира Хлебникова, Осипа Мандельштама по созданию и трансформации слова, по гармонизации звучания и смысловой нагрузки поэтического текста. Ее творчество, связанное с комбинаторным стихосложением, отмечено особым вниманием к звучанию стиха, слова, слога и даже отдельной буквы. У Наталии музыкальное образование, чуткий слух и удивительная способность к звукописи. Сергей Бирюков предлагал рассматривать подобные поэтические тексты как некие партитуры, он же ввел для такой поэзии термин «звучарность» как русский синоним терминов «саунд-поэзия» (англ.), «сонорная поэзия» (франц.), «лаут-поэзия» (нем.). Звучарная поэзия Наталии Лунёвой (особенно в авторском чтении) подчеркивает актуальность фонетической характеристики слова, музыкальности, интонации, при этом не упуская смысл и визуализацию стихотворения. Наталия экспериментирует с формой и звучанием стиха, разбивая его на строфы, строки, дробя слова так, что слоги порой превращаются в отдельные строчки. Когда русских слов не хватает для звучания или для раскрытия образа, поэт вводит слова иностранные (по аналогии с некоторыми стихами Е. Кацюбы, Г. Айги и др.).
Название новой книги Наталии Лунёвой «Заоблачные погреба» обещает что-то неявное, высокое (поскольку заоблачное) и скрытое надежно (погреба ведь предназначены для длительного, надежного хранения ценного и нужного). В названии есть что-то несовместимое, оксюморонное объединение метафорических земных глубин и небесных высей. Это как сигнал читателю: будь начеку, будь внимательнее, возможно, от страницы к странице откроется что-то неожиданное. И оно в книге открывается: облачность мысли тяготеет к определенности звучания слова, которое эту мысль надежно сохраняет, а поэт формулирует готовность творить таким образом: «… истомленную тучку — / в погреб неведомого ничто отпущу», чтобы «… собирать плотней в заоблачных погребах / свое бездыханное небо». Наталия Лунёва говорит это как бы в ответ и вослед авангардистам, у которых «небо — это высота взгляда / взгляд — это глубина неба» (Константин Кедров), «а небо — искренний экран (Елена Кацюба).
В отношении поэтических произведений Наталии Лунёвой совершенно справедливы рассуждения Сергея Бирюкова: «Любое стихотворение — это прежде всего концентрация — мыслительная, эмоциональная, интонационная». Восприятие произведений звучарной поэзии в большой степени зависит от авторского чтения, подобно звучанию музыки, на которое влияет и исполнитель, и технические возможности музыкального инструмента. Любое литературное или музыкальное произведение, записанное на бумаге, может быть озвучено и интерпретировано по-разному, в зависимости от исполнителя, от его звуковых, интонационных, пластических и др. возможностей. И озвученное произведение, таким образом, будет отличаться от написанного на бумаге, как тишина отличается от звучания ноты, аккорда, буквы, слова.
По словам Валерия Шерстяного о звучарной поэзии, стих «с бумаги в воздух просится, как бы шепча: “Читай меня не про себя, а вслух!”». И Наталия Лунёва откликается совершенно разными по стилю и настроению стихами, например, так:
Зычно в зыбь навзрыд
Уныть?
Или нырять
в сны дождей?
Высветилась, выстелилась
высь листвы.
Простывшая сныть
зычно в зыбь навзрыд…
И я подды-
юсь грысти осынней,
одочней
о дольче,
о дольше вромоно,
моно в ромб…
Потом в овал.
Скоро, скоро
в комок
Мой лост-
ок…
Стихи Наталии Лунёвой как будто сквозь века поддерживают рассуждения М. В. Ломоносова: «В российском языке, как кажется, частое повторение письмена “А” способствовать может к изображению великолепия, великого пространства, глубины и вышины; учащение письмен “Е, И,” — к изображению нежности, ласкательства, плачевных или малых вещей, через “Я” показать можно приятность, увеселение, нежность и склонность, через “О, У, Ы” — страшные и сильные вещи: гнев, зависть и печаль».
Используя звукоподражание и звукопись, поэт формирует уникальную фонетику стихотворения. Вольно или невольно Наталия Лунёва следует совету Валерия Брюсова: «Верь в звук слов / Смысл тайн в них». И поиски этого смысла неисчерпаемы и нескончаемы, как творчество. Наталия образно формулирует протекание творческого процесса: «Моя замысловатая линия…» «выводит меня на холст… / и с холста, / за дверь этой жизни / выводит…».
И читатель вместе с поэтом погружается в завораживающую таинственность звучащего поэтического полотна. Прочтение книги поэта напоминает о том, что поэзия — организм живой, развивающийся, в том числе и в направлении смыслового и фонетического обновления и обогащения языка, в расширении картины мира.