Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 4, 2024
Любовь Берёзкина, «Говорить о вещах простых»
М.: «Вест-Консалтинг», 2024
Поэт Любовь Берёзкина в названии своего нового сборника стихотворений использует инверсию, чтобы подчеркнуть: тяжелее всего рассуждать о том, что кажется простым. Поскольку в русском языке логическое ударение падает на последнее слово, мы понимаем: разговор будет трудным. Он отличается от просто неприятной коммуникации тем, что за словами следуют действия, определяющие судьбу. Но если придерживаться правил конструктивного диалога, у людей есть возможность не просто договориться, а «вырулить» в нечто большее, например, вернуть пошатнувшееся доверие друг к другу, избежать ненужных нападок, просто выразить все, что «накипело».
Читая эту книгу, образно выражаясь, «ставишь жизнь на паузу». Мы слишком много думаем, а стоило бы чаще действовать «по сердцу», к чему поэт нас призывает едва ли не в каждой строке. Глубокая мысль требует лаконичного оформления, а оно, в свою очередь, достигается высоким уровнем сосредоточенности. Чтобы освежить ум и отточить мысль, необходимо погрузиться в молчание. Из тишины рождается слово, прозрачное, как хрусталь:
И в этой встрече здесь, наедине,
Где умерли слова — как ты доверчив! —
В единственной, как совесть, тишине
Останется твой оттиск человечий.
Используя слово‑образ «тишина», поэт напоминает нам: отсутствие звуков порождает в человеке стремление обратить взор вовнутрь, упорядочить эмоции. Почти забытое нынче слово «совесть» тюкает читателя в темечко: действительно, а не является ли городская суета ширмой, за которую человек прячется, чтобы только не встречаться с собой, чтобы, упаси Господь, не задаться вопросом: «Где же все-таки я настоящий?».
Тишина кристаллизует течение времени. Рядом с «бессонницей» поэт ставит родственное слово и рассуждает о «бессмыслице», о том, как мы сами себе усложняем жизнь. О том, что зачастую диалог превращается в спор слепого с глухим:
И над холодными перилами,
Где прежде надмевался Рим,
Мы говорим в себя с любимыми,
Не прерываясь, говорим.
Отчего так?.. Может быть, стоит вспомнить о том, что природа дала человеку два уха, но всего один рот? Хороший слушатель услышит не только смысл сказанного, но и то, о чем собеседник предпочел умолчать. Такой слушатель ценится на вес золота. Это же просто — выслушать собеседника, не перебивая и не оценивая. Ага. Но если бы это было так просто, огромная армия психотерапевтов вынуждена была бы искать себе другую работу…
Не стоит забывать и о социальном аспекте молчания. Молчание — мощный способ общения в том случае, если слов не хватает, слова кажутся избыточными или, напротив, легковесными. Для того, чтобы «подключиться» к другому, прочувствовать его состояние, иной раз достаточно прикусить язык. Так, обращая к читателю пейзажную лирику, Любовь Берёзкина рассчитывает именно на безмолвное сопереживание. И как прикажете прокомментировать, например, восьмистишие, по характеру звучания родственное полифоничной лирике Юрия Казарина:
По водной глади проведи рукой,
почувствуй, как она целует кожу,
как проникает атом золотой,
приставленный к ее речному ложу,
в тугую кровь, текущую назад,
к исходу инолюбца в иноверца,
и как в нее заходит листопад,
и, оживая, вспыхивает сердце.
Так и хочется воскликнуть: «Остановись, мгновенье!..». И вместе с этим возгласом к читателю приходит озарение: простым является вообще все. Жизнь — простая штука. В этой звенящей тишине хочется раствориться. Тем неожиданней кажется обращение поэта к современной лексике, отягощенной маркерами времени (название компьютерной программы, фамилия знаменитого рокера), как, например, в стихотворении с бунтарским названием «Панк»:
Мы поедем с тобой до конца сквозь туман
в голове полуголого Игги Попа,
в котором есть что-то от мертвеца,
выходящего ночью из фотошопа
покатать нас по городу за медяк —
сойдет и железная зажигалка.
А город-то показан в этом стихотворении ночной — притихший и таинственный. Выходит, декорации меняются, а суть поэтического высказывания остается неизменной. С помощью прозаизмов поэту удается достучаться до нас, привлекая внимание необычной звучностью высказывания. Ясная логика построения стиха, законченная поэтическая структура дают возможность преодолеть хаотичность человеческой жизни силой упорядоченного особым образом слова:
Вот хлебного поля ломоть,
луковая стрелка дороги,
небесное яйцо, светлые
волосы тишины поселковой, —
все замечает соленый мой взгляд.
Какие исконно русские слова, какие объемные образы!.. Да и вообще, что значит «простой»? Открытый, доступный взгляду, ничего не таящий. Нет, конечно, бывает и «простота хуже воровства», но это уже лукавство: там за «простоту» выдаются не самые лучшие качества характера: бестактность, наглость, жадность… В своем же первичном значении это слово роднится со словом «простор» — чем обыденнее понятие, тем больше в нем сокрыто смыслов. Так, некоторые вещи способны вбирать в себя весь мир, как, скажем, слово «хлеб» — сколько благоговения в образе хлебного поля. И это мы еще не коснулись религиозного, величайшего смысла крошечного хлебного кусочка, погруженного в чашу с вином… А помните поговорку: «Где просто, там ангелов по сто, а где мудрено — там ни одного»? Многочисленные смысловые нюансы и звуковые обертона словосочетания «простые вещи» при погружении в тонкости их восприятия оказываются весьма трудными для осмысления. Но сердце поэта не нуждается в философских дискуссиях. Любовь Берёзкина в своей новой книге напоминает нам: мы совершенно не знаем, что такое истинная суть вещей, пока не начинаем о них задумываться.