Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 2, 2024
Евгений Степанов — поэт, прозаик, публицист, издатель, режиссер, автор полнометражных фильмов «Христос-Человечество» и «Основной вопрос». Родился в 1964 году в Москве. Окончил факультет иностранных языков Тамбовского педагогического института и аспирантуру МГУ им. М. В. Ломоносова. Кандидат филологических наук. Печатается с 1981 года. Публиковался в центральной периодике. Автор нескольких книг стихов, вышедших в России, США, Болгарии, Румынии, Венгрии, а также книг прозы и научных монографий. Главный редактор журналов «Дети Ра», «Зинзивер» и портала «Читальный зал». Лауреат премии имени А. Дельвига «Литературной газеты» и премий журналов «Нева» и «Сура». Руководитель Союза писателей ХХI века и издательства «Вест-Консалтинг». Живет в Москве и поселке Быково (Московская область).
ВНИМАНИЕ
Кто меня точно не обделит своим вниманием, так это смерть.
ПОЭТ
Встретил на литературном вечере одного поэта.
Говорю ему:
— Присылай новые стихи!
Он отвечает:
— Хорошо.
На следующий день присылает.
Письмо начинается такими словами: «Женя, как ты просил, посылаю тебе стихи!.. »
Разве я просил?
Просят милостыню на паперти.
ПРОЗАИК
Выпустил книгу в 700 страниц одному прозаику.
Отдаю ему тираж.
Писатель говорит:
— Вы еще обещали рецензию в «Литературных известиях» напечатать на эту книгу.
— Нет, — говорю, — не обещал. И в Договоре этого нет.
— Да, — неожиданно быстро соглашается прозаик. — Не обещали. Но сделаете?
— Сделаю, — отвечаю я.
ЗНАКОМЫЙ
Племянница поступала в один престижный ВУЗ.
Ее родители попросили меня помочь — они знали, что я этот ВУЗ закончил.
Я позвонил одному своему хорошему знакомому, который раньше в этом ВУЗе преподавал. Обрисовал ситуацию.
Спросил:
— У тебя есть там знакомые, сможешь помочь? Хотя бы проконсультировать…
Он ответил:
— Да, конечно, знакомые есть. Постараюсь помочь.
На следующей день он прислал скачанные из Интернета правила поступления в этот престижный ВУЗ.
Я поблагодарил своего милого знакомого.
А племянница (умница и медалистка!) поступила сама. Без всякого блата.
БОЯРИНОВ
Жил-был мой добрый друг Владимир Бояринов. Писал хорошие стихи, оберегал писательское здание, денно и нощно работал, все время что-то придумывал для писателей…
Все его хвалили, печатали, награждали…
И вот Владимир Бояринов умер.
Где творческая комиссия по наследию? Где улица имени поэта Бояринова? Где публикации неизданных стихов?
Но я, пока живу, буду помнить поэта и моего друга Владимира Бояринова.
ПИСАТЕЛЬ
Знаменитый писатель-релокант (не буду называть его имени, нет смысла) дает интервью по ЮТЮб.
Говорит о том, что Родина ему ни в чем не помогла. Мол, жизнь дали родители, а всего остального он добивался сам.
Потом писатель-релокант читает свое длинное и заунывное стихотворение, похожее на рифмованную статью, и сам об этом стихотворении говорит, что оно хорошее.
Не буду давать никаких комментариев.
Не суди — да не судим будешь.
Я думаю о другом.
Если я когда-нибудь скажу, что Родина мне ничем не помогла, считайте, что я окончательно сошел с ума.
Меня бесплатно учили в школе, меня бесплатно учили музыке (аккордеон), тренировали в спортивных секциях (футбол, хоккей, бокс), меня бесплатно учили в инязе, научили говорить по-французски и немецки, меня бесплатно учили в аспирантуре МГУ, дали возможность защитить диссертацию по филологии, меня бесплатно лечили в больницах (в том числе в ковидной), мне давали бесплатно консультации в литературных студиях и объединениях и т. д. и т. п. Разве я могу быть неблагодарным?
ДЕВУШКА, ПРОПУСТИВШАЯ МЕНЯ В МЕТРО
Кончились деньги на карте Тройка. А продавцов билетов теперь у нас на станции метро Аэропорт нет. Во всяком случае, работают они точно не каждый день. Как войти в метро? Пользоваться автоматами я не умею. Пробую пополнить Тройку через карту Сбербанка. Ничего не получается. И наличных как на грех у меня с собой нет. Прошу молоденькую симпатичную девушку, стоящую рядом, помочь мне пополнить Тройку. Она охотно соглашается. Но и у нее ничего не получается. Тогда она говорит:
— Давайте я Вас так проведу, по моей карте.
Я чуть не прослезился.
Правда, это такой добрый и замечательный поступок.
Вообще, молодежь меня часто восхищает.
Все надеюсь опять встретить в метро эту прекрасную девушку и как-то отблагодарить ее.
ДАЧА
В свое время я поссорился с одной семейной парой, с которой ранее дружил.
Конфликт произошел, конечно, из-за денег.
Я считал, что ребята меня обманули.
А они, разумеется, считали, что виноват во всем я.
Это вообще, очень опасное дело — вести бизнес с друзьями. До добра (во всех смыслах) это не доводит.
Прошло много лет.
Мне позвонил один наш общий знакомый. И я поинтересовался — как там живут эти мои бывшие друзья.
Знакомый рассказал:
— Они живут хорошо. Дачу свою продали. И теперь на старости лет проводят время на квартире.
Я почему-то спросил:
— А кому они продали дачу?
— Сыну, — ответил мой знакомый.
И мне многое стало понятно.
Почему-то я стал уверен, что в том давнем споре правда была на моей стороне.
ПОЭТЕССА
Одна начинающая поэтесса купила у меня книгу стихов «Младший брат травы».
Купила и говорит:
«Я уже вторую книгу твою покупаю. Первую прочитала до дыр, с карандашом в руке… А этот сборник пусть у меня будет в чистеньком виде. В твоей книге нет многих моих любимых стихов — юмористических; ты их раньше печатал в журналах. И вообще, очень многое не понравилось. Я бы многие стихи сократила, аж вдвое».
Я к любой критике отношусь с пиететом.
Эта поэтесса (откровенная дилетантка, поверьте мне на слово, это объективно) тоже имеет право на свою точку зрения.
Но вот что удивительно — у всех свой взгляд на стихи.
И если подстраиваться под общественное мнение, то ничего хорошего не получится. Я хочу писать так, как хочу.
Как хочу и как могу.
НОВАЯ ПЕСНЯ
Ко мне в редакцию заехал один мой давний знакомый — автор-исполнитель, гитарист-виртуоз Володя (имя у него на самом деле другое), бывший москвич, переехавший в районный приволжский городок.
…Я уже много лет арендую офис в центре Москвы — в одной солидной организации. В фойе лежит печатная рекламная продукция этой организации, в частности, корпоративный журнал.
Володя стал листать этот журнал и увидел статью про одну свою знакомую.
Говорит мне:
— Мне нужно много таких журналов. Я героиню очерка хорошо знаю. Я от нее завишу по ряду дел. Она большая начальница. Если я подарю ей несколько журналов, она будет очень рада.
— Ну вот и возьми этот журнал, — отвечаю я.
— Нет, одного мне мало, — не соглашается Володя. — Мне нужно несколько. Сходи к руководству офисного здания, попроси у них еще!
Я опешил. Идти к директору офисного здания, просить у него журналы вовсе не входило в мои планы.
Но приятель был непреклонен.
— Если ты не хочешь, я сам пойду. Мне точно не откажут. Меня все знают.
Я взмолился:
— Володя, ты же пришел ко мне, а не в дирекцию… Охранники тебя и пропустили ко мне. Ты хочешь, чтобы у меня были проблемы?
— А какие проблемы?! Ты, что, им не доплатил? Я же так, по-свойски — у нас в районном городке я могу прийти к любому начальнику.
— Даже к тому, у которого арендуешь офис? — уточнил я.
— Нет, наверное, — Володя неожиданно задумался. — Я, вообще, с начальниками стараюсь дело не иметь. Да и офиса у меня нет. Я песни у себя на квартире записываю. У меня домашняя студия.
— А почему же ты меня хочешь выставить в непонятном свете?
— Ну, если ты не хочешь, я не пойду, — согласился Володя.
Я пообещал ему, что попозже уточню у охранника: есть ли еще журналы.
Когда Володя ушел, я перекрестился. Подошел к охраннику. Тот сказал, что журналов больше нет.
Самое интересное было потом.
Через неделю Володя прислал новую песню на мои стихи.
Песня мне очень понравилась.
И я подумал в тысячный раз, наверное: как хорошо, что я сумел решить сложную ситуацию дипломатично.
— Спокойствие, только спокойствие, — как говорил Карлсон.
БУМАГА
Пришел к нам в офис заказчик. Бывший военный. Полковник. Заказывает книгу стихов. Он ее писал несколько лет.
Спрашивает:
— А какая у меня бумага будет?
— 80 грамм, — отвечаю, — офсетная.
И показываю заказчику стандартный листок А4.
Полковник удивляется и смотрит на меня недоверчиво:
— И эта бумага — 80 грамм?
— Да, — говорю. — А на Ваш взгляд, это какая бумага?
— В этой бумаге пять граммов, не больше, — отвечает полковник. — Но меня такая и устраивает. Я люблю, чтобы все было скромно.
На этом наш полиграфический диспут, к обоюдной радости, завершился.