Стихотворения
Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 4, 2023
Герман Власов — поэт. Родился в 1966 году в г. Москве. Окончил филологический ф-т МГУ, где изучал поэзию Баратынского и Гумилёва (семинар А. М. Пескова), член студии И. Л. Волгина «Луч». Поэт, переводчик, эссеист. Лауреат премии Фазиля Искандера (2021), автор книг «Мужчина с зеркалом овальным», М., 2018, «Серебряная рыба золотая», М., 2020, «Пузыри на асфальте», Киев, 2021, «Птица с малиновой грудкой серая», М., 2023 и др. Стихи публиковались в журналах «Новый мир», «Дружба народов», «Звезда», «Новый берег», «Дети Ра», «Зинивер» и др.
* * *
Моя любовь к тебе несовременна:
на дождь и облако одновременно
похожа. Всякая любовь — есть ложь.
Берешь кредит и знаешь — не вернешь.
Моя любовь к тебе она — глупа.
Берется утверждать, что я летать
дерзаю, ибо жив я и дышу.
А я о ней не говорю — пишу.
Завариваю чай, гляжу в окно
на падающий снег и новостройки;
открывшая и мне глаза о стольком,
моя любовь — со мною все равно.
За локоть дернет, злится, как дитя;
прольет варенье, спрячется за вазу.
И если с нею жить, то жить — шутя,
теряя разум, опрометью, сразу.
С ней хорошо — всегда зеленый свет,
и все снаружи — следуя фэн-шуя;
с ней никого в огромном доме нет,
когда с мороза в комнату вхожу я.
* * *
комочек а будет фигура
все видит но не говорит
все прочее литература
одними губами корит
язык ее заумь и возле
а звуки не то и не те
ей хочется к маме на воздух
и ползает на животе
растет теребит понимает
что в доме не только она
что белая яблоня к маю
и жимолость будет видна
зачем почему не иначе
поселок восходом двоим
откроет закроет и спрячет
с придуманным словом своим
* * *
было воздуха больше объема
простота не сказать нищета
по дороге от серого дома
я машины по пальцам считал
я влюблялся в модельную дашку
и не взяв возвращался домой
ключ под ковриком дверь нараспашку
в мутной банке букет полевой
одинаково сиро и голо
мутро серо читай типово
начинали светиться глаголы
как цветы для меня одного
было важно паркетом не хрустнуть
я картонный парнас покорил
и на лестнице с желтым линкрустом
с наслаждением космос курил
* * *
ко мне обратился прохожий
банкнот поднимая на свет
туда где ни плоти ни кожи
похожей на вымысел нет
неясен и сер смуглолицый
он сел в электробус в ночи
похоже впервые к столице
с трудом подбирая ключи
куда ему ехать не знамо
но камо грядеши в укор
мы на остановке у храма
Ильинского где светофор
зеленый как явное чудо
как посуху знак водяной
но кто мы и едем откуда
когда мы вернемся домой
туда где забывчивы наги
разглаженный воск поутру
нас рощи оливковой знаки
на летнем озвучат ветру
* * *
«Шиповник каждую весну…»
И. Б.
С пучком травы в сухих устах
стакан. Отчетливы пылинки.
Снаружи теплый мед;
лед плавится и, хрупким став,
на лужицы дробясь и льдинки,
состав сменил. И вот
нагой шиповник у крыльца
колючий с мерзлыми плодами
(второе я, другой?),
похож щетиной на отца,
но скрупулезнее с годами,
воздевший над собой
сердец подобье на ветру —
приветы горькие. Снег, слякоть
его не погубят.
Стоит и ждет свою сестру,
весну — чтоб, вспыхивая, плакать
и повторить себя.
* * *
«Мне голос был…»
А. А. А.
скрипит задыхаясь мебель
в нахлынувшей тишине
как только отсюда съедем
забуду я о войне
о красном ее хорее
и частом стуке в груди
ознобе о поскорее
рассудок мой укради
от окон забитых ватой
и стынущих батарей
пока не распался атом
бежим о бежим скорей
опустим глухую штору
войдем в нагретый поток
о дай мне глоток опору
ладонь поцелуй платок
до ставшего солью смысла
и солнца бьющего в щель
несет свои коромысла
рекою ставший ручей
бежим но бежим откуда
и обернувшись куда
я родины не забуду
соль свет облака вода
квадраты линии трубы
овалы воздух и дух
и эти волосы губы
руки замкнувшие слух
* * *
Тлен прорастает трава апреля,
при том, что больно глазам
солнца в дверях. И синичьи трели,
все уже рассказав,
будут назавтра смелей и гуще.
Час от часу теплей,
ибо ближе райские кущи —
кобальт. А из дверей —
облако над пустым поселком,
выстуженным и сырым.
Тлен, распутица, кривотолки —
участь всякой дыры.
Полно! На десять жизней хватит
взвешивать хтонь и стыд,
но глядишь из нее на скатерть
неба и солнцем сыт.
А метроном капели по впалым
снега серым щекам
все говорит, что большое в малом,
что сокровище — там.
* * *
«Прошу Вас, умоляю Вас…»
Бибихин
Среди плотной сочной травы,
незабудок и бересклета
одуванчик идет на вы,
чтобы стать негасимым светом.
Гуд шмелиный повис в ушах,
подпирают дальние громы.
Опериться и сделать шаг
в охру розлитую над домом,
в этот плавающий теплый мед
золотистый привкус побега.
Кто плечом подпирает, льнет,
различает в уме победу
от суглинка сонной беды,
обращающей воздух в камень;
кто там с той стороны слюды
за большими стоит гудками;
с кем синхронно скажем алло
из надтреснутой выси синей…
Свет фаворский, дуга гало,
мысли легкие абиссиний.