Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 4, 2023
Ирина Ермакова, «Легче легкого». Книга стихов
М.: Воймега; Ростов-на-Дону: Prosōdia, 2021
Из вещей поэта, больше всего ему нужных, Ирина Ермакова называет полую дудочку и звук, который в ней рождается. То есть — легче птичьего крыла инструмент, и музыку, какую он извлекает. Дудочкой поэт провожает провожающих в подземелье метро, и дудочка, наконец, становится музыкой. Вернее, звуки сошедшие в нее, возвращаются туда, откуда пришли, но унося при этом и некое дополнение к музыке общемировой.
Это могут быть нити осенней паутины — такие же легкие, как память о детстве в Крыму, ибо крепка, как смерть, любовь и стрелы ее — стрелы огненные, а душа-Суламита не должна промахнуться, возвращаясь сюда во сне.
Восьмая книга стихов вышла спустя семь лет после предыдущей и отличается большей пристальностью, подробным всматриванием в поэтический ландшафт: ткань истончается, она вот-вот порвется и полетишь взглядом (облако это вроде панамы), когда убегаешь от ливня, и прижимает к земле лишь память (тяжесть земная, а бросить жалко).
Но вот общее с предыдущими книгами: край земли и воды, рубеж (вспомним и владивостокскую книжку), пенистая волнистая кромка иного состояния, опыт зрения, позволяющий высматривать будущее. Книга окольцована двумя родственными стихами, где одна большая семья (самые все мои за одним столом) собирается в общем доме, а в ночном саду зреют яблоки. Причем, если в первом — атмосфера тревожного предчувствия:
<…> Кто грядет? Набухает новая завязь,
раздвигает корни мертвого языка.
В электрическом воздухе, медленно разгораясь,
имя висит, не названное пока.
То стихотворение завершающее называет все своими именами:
<…> имена яблок по донцу сада
молодых наливных под глухой листвой
две Конкордии Ниночка Александра
как вечернее: по-го-во-ри со мной
вот мы люди Твоя Твоя люди
эхо яблочных главных озимых слов
что тут будет когда ничего не будет
что от нас останется?
только любовь
Но это в финале, а до него — путь к восходящему от реки (и прожигающими корни — кости — глины) солнцу, где бабочка-мнемозина, распахивается книжкой и закрывает глаза. Или еще частая для автора тема: слушать море (накаты его откаты), видеть вспышки молний, но не слышать грома и воспринимать столицу из малой своей родины, провинции у моря.
В книге есть стихи, посвященные ушедшим людям (Татьяне Бек написан целый цикл), которые предваряются описанием почти прогоревшего дня (о солнечная неизбежность исчезновения за чертой), где:
<…> каждый отблеск жжет как жалость
и медлит шар с огнем внутри
секунда красная осталась: стой солнце стой! гори гори
Горит снегирь на ветке — он уже не солнце, но остановленное или воскрешенное воспоминание, ибо:
<…> человек все легче с каждой датой
все прозрачнее с минутой каждой
он глядится в беглый блеск мазута
золотого на волне горбатой
думает волнуясь: вот минута
или не минута но однажды
станешь духом и взлетишь отсюда
А еще теплая красная капелька — божия коровка, не улетающая на небо:
<…>… и ты улетай, пора. Там тебя заждались.
Забывай, отрываясь. Давай подниму повыше,
чувствуешь, как пружинит легкостью высь,
как, бледнея, дрожит просвет,
ну? — лети же!
Перебирает копытцами божья малость,
нет, говорит, в ладонь вжимаясь,
вернее, молчит: нет.
Пожалуй, важно в книге и то, что написана она на тектоническом разломе (так отозвался о 2014-м годе Иван Жданов), когда два брата оказались по разным берегам реки, потому что изменилось само время:
<…> встретимся — договорим
в следующей жизни.
В следующем Крыму.
Что же до момента настоящего, то он обозначен как огненный шар, яма или жерло вулкана. А дом (точка отсчета, ось координат) становится многослойным порталом:
<…> осыпь песчаная дурочка-память
силится выскочить из игры
ходом подземным быльем пустяками
сгустком янтарным в разломе коры.
И все же каллиграфическая легкость позволяют проскользнуть область Гипербореи (сеется сверху мерзлое молоко присыпая смыслы укрывая вещи), саму страну (она сравнивается со спящим к Западу носом белым медведем) в надежде, что:
<…> белизна такая что ничего нет
тишина ледовита но звук и цвет
лишь отмашки ждут и получив свободу
все оттает вмиг явится потечет
заревет запестреет завертит возьмет в оборот
выведет этот свет на чистую воду