Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 3, 2023
ЛУЧШИЙ НА СВЕТЕ ДОКТОР
В кабинет Павла Семёновича ввалилась грузная дама:
— Ах, доктор, кажется, я умираю! — пробасила дама и плюхнулась в кресло. — Вы должны немедля помочь мне!
— Что с вами, Раиса Изольдовна? — недовольно поморщившись, спросил Павел Семёнович. — У вас опять разыгралась мигрень?
— Ах, нет доктор! — дама томно закатила глаза и приложила ладонь ко лбу. — На этот раз все намного хуже!
— Вот как? Вас опять мучают запоры? — Павел Семёнович усмехнулся и закурил папиросу. — А ведь я вас предупреждал, голубушка, что с вашими аппетитами проблемы с желудком и кишечником вам гарантированы.
— Ах, нет доктор! С моим кишечником все в порядке! — дама отняла руку ото лба и страдальчески взглянула в глаза Павла Семёновича. — На этот раз все настолько хуже, что я действительно могу умереть! И вы просто обязаны с этим что-то сделать!
— Да? Так может, вы мне объясните, Раиса Изольдовна, что у вас приключилось на этот раз? — Павел Семенович налил из графинчика маленькую стопку коньяку, прикрыв глаза, понюхал и с видимым удовольствием выпил. — А то ведь как я пойму, что именно мне необходимо сделать, чтобы вам помочь?
— Ах, доктор! Ну что тут объяснять?! Вы же видите, как я страдаю! — Раиса Изольдовна вновь закатила глаза и приложила руку ко лбу. — И мои муки множатся с каждой секундой! Не будьте таким бессердечным и скорее сделайте уже что-нибудь!
— Что ж, у меня есть чудные таблетки, и я могу вам их предложить… — лицо Павла Семёновича выразило одновременно скуку и скепсис. — Или, может быть, выдать вам успокоительные капли? А, может, стопка хорошего коньяку приведет вас в чувство?
— Ах, доктор! Ну что вы такое говорите?! Какие таблетки? Какие капли? — Раиса Изольдовна отняла руку ото лба и так страдальчески взглянула в глаза Павла Семёновича, что у того сжалось сердце. — Ну не мучьте же меня, Павел Семёнович!
— Ну, хорошо-хорошо! — Павел Семёнович затушил папиросу в пепельнице и полез во внутренний карман пиджака. — Сколько? Впрочем, берите все.
Достав из кармана бумажник, Павел Семёнович раскрыл его, вынул толстую пачку купюр и протянул Раисе Изольдовне.
— Только прошу вас — не беспокойте меня до вечера. Мне нужно работать.
— Ах, доктор! Вы самый чудесный доктор на свете! — Раиса Изольдовна вскочила с кресла и бросилась целовать Павла Семёновича, не обращая внимания на его яростные попытки увернуться от поцелуев. — Вы самый-самый лучший доктор на всем белом свете!!! Просто душечка! И я обещаю не тревожить вас до самого вечера, мой дорогой, нежно любимый доктор!
Раиса Изольдовна бросилась вон из кабинета, а Павел Семёнович грустно посмотрел вслед супруге, вздохнул, выпил стопку коньяку и, закурив очередную папиросу, погрузился с головой в свою диссертацию.
— Ах, доктор, кажется, я умираю! — пробасила дама и плюхнулась в кресло. — Вы должны немедля помочь мне!
— Что с вами, Раиса Изольдовна? — недовольно поморщившись, спросил Павел Семёнович. — У вас опять разыгралась мигрень?
— Ах, нет доктор! — дама томно закатила глаза и приложила ладонь ко лбу. — На этот раз все намного хуже!
— Вот как? Вас опять мучают запоры? — Павел Семёнович усмехнулся и закурил папиросу. — А ведь я вас предупреждал, голубушка, что с вашими аппетитами проблемы с желудком и кишечником вам гарантированы.
— Ах, нет доктор! С моим кишечником все в порядке! — дама отняла руку ото лба и страдальчески взглянула в глаза Павла Семёновича. — На этот раз все настолько хуже, что я действительно могу умереть! И вы просто обязаны с этим что-то сделать!
— Да? Так может, вы мне объясните, Раиса Изольдовна, что у вас приключилось на этот раз? — Павел Семенович налил из графинчика маленькую стопку коньяку, прикрыв глаза, понюхал и с видимым удовольствием выпил. — А то ведь как я пойму, что именно мне необходимо сделать, чтобы вам помочь?
— Ах, доктор! Ну что тут объяснять?! Вы же видите, как я страдаю! — Раиса Изольдовна вновь закатила глаза и приложила руку ко лбу. — И мои муки множатся с каждой секундой! Не будьте таким бессердечным и скорее сделайте уже что-нибудь!
— Что ж, у меня есть чудные таблетки, и я могу вам их предложить… — лицо Павла Семёновича выразило одновременно скуку и скепсис. — Или, может быть, выдать вам успокоительные капли? А, может, стопка хорошего коньяку приведет вас в чувство?
— Ах, доктор! Ну что вы такое говорите?! Какие таблетки? Какие капли? — Раиса Изольдовна отняла руку ото лба и так страдальчески взглянула в глаза Павла Семёновича, что у того сжалось сердце. — Ну не мучьте же меня, Павел Семёнович!
— Ну, хорошо-хорошо! — Павел Семёнович затушил папиросу в пепельнице и полез во внутренний карман пиджака. — Сколько? Впрочем, берите все.
Достав из кармана бумажник, Павел Семёнович раскрыл его, вынул толстую пачку купюр и протянул Раисе Изольдовне.
— Только прошу вас — не беспокойте меня до вечера. Мне нужно работать.
— Ах, доктор! Вы самый чудесный доктор на свете! — Раиса Изольдовна вскочила с кресла и бросилась целовать Павла Семёновича, не обращая внимания на его яростные попытки увернуться от поцелуев. — Вы самый-самый лучший доктор на всем белом свете!!! Просто душечка! И я обещаю не тревожить вас до самого вечера, мой дорогой, нежно любимый доктор!
Раиса Изольдовна бросилась вон из кабинета, а Павел Семёнович грустно посмотрел вслед супруге, вздохнул, выпил стопку коньяку и, закурив очередную папиросу, погрузился с головой в свою диссертацию.
ХУДОЖНИК
Марья Александровна, раскрасневшаяся от июльской жары и кахетинского вина, рассекла своим мощным нагим телом речную гладь, поднимая в воздух миллионы сверкающих на солнце брызг.
— Михаил Евгеньевич, идите купаться! Вода просто чудо! — крикнула она и, не дождавшись ответа, нырнула до самого дна с тем, чтобы, зачерпнув на дне горсть мелких камней, вновь выскочить на поверхность.
— Михаил Евгеньевич, охота вам сидеть на берегу в такую жару? Бросайте ваши краски! Идите купаться! Освежитесь хоть! Или вы что же, может быть, не умеете плавать?
— Увольте, Марья Александровна. Я хочу закончить работу. А вы купайтесь.
— Да успеете еще! Смотрите как чудно! Неужели вам ни капельки не хочется обмакнуться? — Марья Александровна невероятным образом перекувырнулась в воде и, отдышавшись, вновь нырнула за камешками.
— Михаил Евгеньевич! Вы многое теряете! Подождет ваша картина, никуда не денется. А такое удовольствие можете и проморгать. А ну, погода испортится?
— Не беспокойтесь, Марья Александровна. Я ей не позволю. Хотите еще вина?
— Я сейчас!
Марья Александровна нырнула напоследок и, выплыв почти у самого берега, выбралась и, счастливо улыбаясь, легла на раскаленный песок.
— Зря отказались, Михаил Евгеньевич. Когда еще такой случай представится?..
— Когда захотите, Марья Александровна. Вы же знаете.
— Ах, я не о том.
— А о чем же?
— Вы же знаете, как у меня меняется настроение. Сейчас мне хотелось лето, жару и купаться. А через мгновение мне захочется осень, камин и горячий глинтвейн. Да… А было бы неплохо, черт возьми! Михаил Евгеньевич, мы можем с вами сидеть у пылающего камина и читать, например, Горация. Что скажете?
— Мне в такие моменты по душе больше Марк Аврелий. Но, если хотите, то пусть будет Гораций.
— Хочу! — Марья Александровна вскочила на ноги и прижалась к художнику. — Очень хочу!
Михаил Евгеньевич сменил палитру, взял в руки кисть и почти неуловимыми и необычайно точными движениями, водя кистью в воздухе, превратил жаркий июльский пейзаж в золотую осень, где в маленьком домике, укутанном россыпью ярких кленовых листьев, у камина, в котором веселое пламя отражалось своими танцами в бокалах с горячим глинтвейном, на столике меж двух уютных кресел, лежал томик Quintus Horatius Flaccus…
— Михаил Евгеньевич, идите купаться! Вода просто чудо! — крикнула она и, не дождавшись ответа, нырнула до самого дна с тем, чтобы, зачерпнув на дне горсть мелких камней, вновь выскочить на поверхность.
— Михаил Евгеньевич, охота вам сидеть на берегу в такую жару? Бросайте ваши краски! Идите купаться! Освежитесь хоть! Или вы что же, может быть, не умеете плавать?
— Увольте, Марья Александровна. Я хочу закончить работу. А вы купайтесь.
— Да успеете еще! Смотрите как чудно! Неужели вам ни капельки не хочется обмакнуться? — Марья Александровна невероятным образом перекувырнулась в воде и, отдышавшись, вновь нырнула за камешками.
— Михаил Евгеньевич! Вы многое теряете! Подождет ваша картина, никуда не денется. А такое удовольствие можете и проморгать. А ну, погода испортится?
— Не беспокойтесь, Марья Александровна. Я ей не позволю. Хотите еще вина?
— Я сейчас!
Марья Александровна нырнула напоследок и, выплыв почти у самого берега, выбралась и, счастливо улыбаясь, легла на раскаленный песок.
— Зря отказались, Михаил Евгеньевич. Когда еще такой случай представится?..
— Когда захотите, Марья Александровна. Вы же знаете.
— Ах, я не о том.
— А о чем же?
— Вы же знаете, как у меня меняется настроение. Сейчас мне хотелось лето, жару и купаться. А через мгновение мне захочется осень, камин и горячий глинтвейн. Да… А было бы неплохо, черт возьми! Михаил Евгеньевич, мы можем с вами сидеть у пылающего камина и читать, например, Горация. Что скажете?
— Мне в такие моменты по душе больше Марк Аврелий. Но, если хотите, то пусть будет Гораций.
— Хочу! — Марья Александровна вскочила на ноги и прижалась к художнику. — Очень хочу!
Михаил Евгеньевич сменил палитру, взял в руки кисть и почти неуловимыми и необычайно точными движениями, водя кистью в воздухе, превратил жаркий июльский пейзаж в золотую осень, где в маленьком домике, укутанном россыпью ярких кленовых листьев, у камина, в котором веселое пламя отражалось своими танцами в бокалах с горячим глинтвейном, на столике меж двух уютных кресел, лежал томик Quintus Horatius Flaccus…
Алексей Розенберг — прозаик. Родился в 1976 году в России, живёт в Израиле и Грузии. Автор рассказов, литературных циклов, зарисовок, сценариев, стихов. Жанры: сатира, юмор, абсурд, научная фантастика, литературная сказка. Автор нескольких печатных и электронных прозаических сборников, в том числе сборников: «Бывает…»/ Москва, Издательство: Интернациональный Союз писателей, серия: «Виктор Ерофеев представляет писателя», 2014/, «Куншт-камера»/ в 2-х томах, Екатеринбург, Издательство: «Издательские решения», 2016/, «Чистая сказка»/ Екатеринбург, Издательство: «Издательские решения», 2016/ и др. В журнале «Дети Ра» публикуется впервые.