Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 3, 2022
Лев Бердников. Евреи России в ливреях и без них
Литературные портреты (XV — начало XX вв.)
М.: «Вест-Консалтинг», 2022
Двухтомник Льва Бердникова, недавно вышедший из печати, представляет собой уникальную проработку обширного исторического материала. Как в течение пяти столетий в России жили представители богоизбранного народа? Как связаны их судьбы с русскими правителями, чьи имена обязан знать каждый культурный человек? Эту информацию автор собирал и систематизировал в течение долгого времени и предъявил, наконец, в виде серьезного исследования, подкрепленного внушительным списком используемых источников.
Трудно удержаться от обильного цитирования, поскольку автор сеет в головах читателей диковинные семена. Хорошо, если эти семена упадут на не заросшую сорняками почву, то есть в руки читателя, лишенного этнических и религиозных предрассудков. Как вам, например, информация о том, что задолго до сверхбогатого владельца футбольного клуба любимый шут императора Петра Великого стал правителем одного из северных народов? Да, было такое аж в 17 веке. Очерк «Король самоедов», посвященный Яну Лакосте, вызвал у меня лично неподдельное любопытство. Интересна как биография этого человека (придворный шут — весьма невеселая профессия!), так и открытый финал повествования, в котором немало тайны: «Может статься, устав от светской мишуры и придворной кутерьмы, он скинул с себя одежду самоедского короля и доживал свои последние дни тихо и неприметно, как бы предвосхитив горькую мудрость своего далекого потомка-соплеменника, писателя Лиона Фейхтвангера, сказавшего словами своего героя: «Зачем еврею попугай?»». Может быть, да. Но, скорее всего, нет… А читатель предполагает, домысливает, и, конечно, долго думает об этом необычном человеке.
Литературный портрет ставит своей задачей целостное отображение своего героя — единства физического, творческого и духовного образа персоны, находящейся в центре внимания. Сложное синтетическое описание на стыке документального и художественного жанров, испытывающее также тягу к жанру критическому (ведь волей-неволей автор дает оценку историческому лицу, даже если стремится к абсолютной объективности) — все это требует от писателя владения словом, а от читателя — медленного, вдумчивого чтения. Знание исторических процессов, соотношение происходящего в России с многовековой историей еврейского народа позволяют автору доказать, что русско-еврейские отношения — не просто взаимодействия, а взаимосвязь. То есть, по определению, «взаимная обусловленность существования компонентов друг другом» (И. С. Алексеев). Каждый элемент этих отношений связан с другими и вместе с тем — со всеми. Убери кого-нибудь из истории — и кто знает, как бы она дальше развивалась. Впрочем, эта наука не имеет сослагательного наклонения.
Интересно? Еще как. В школе мы этого не проходили. Вдумчивые, тщательно прописанные портреты евреев, внесших солидный вклад во все сферы общественной жизни — науку, культуру, государственную жизнь — заставляют нас по-новому взглянуть на российское общество. Несомненно, и люди со «специфическими» фамилиями могут оставить след в российской истории и культуре. Другой вопрос, какой ценой… Нет, в учебниках об этом не напишут.
Тщательность — не единственное достоинство авторского языка. Лев Бердников употребляет оригинальные стилистические обороты, которые, будучи грамотно поданы читателю в конце статьи, прочно оседают в его памяти. Ну как не запомнить такое: «Ныне имя Абрама Перетца в исторической литературе упоминается редко и почти забыто. Но подлинное долголетие оно обрело в уже известном нам каламбуре «Где соль, тут и Перетц», властно ворвавшемся в городской фольклор Петербурга»? Не забудешь, даже если захочешь: каламбур намертво «прикручивает» память к упомянутой персоналии. Если вас так и подмывает спросить: «А кто это?» — добро пожаловать на страницы данной книги.
Перед нами разворачивается парад замечательных российских евреев XV — начала XX веков. Это и уже упомянутый придворный шут Ян Лакоста, первый российский полицмейстер Антон Девиер, барон Пётр Шафиров, министр финансов Егор Канкрин (что неожиданно, ибо в популярной литературе указано немецкое происхождение выдающегося финансиста без указаний на еврейские корни) — и это только в первом томе… Увлекательное повествование ломает шаблоны восприятия, по-новому открывает нам ставшие привычными исторические факты. Скажем, читатель может оценить масштаб личности того же Канкрина, который отстаивал прозрачность управления финансовыми потоками перед самим государем: «Министр дерзал перечить даже Николаю I, отказывая ему в деньгах, предназначавшихся, по его мнению, на бесплодные расходы. Но при свойственной ему бережливости никогда не жалел средств на нужды образования. «Да, батюшка, я — скряга на все, что не нужно», — любил повторять он. Дело дошло до того, что, соблюдая государственные интересы, он иногда давал пособие просителям из собственного кармана».
Так и хочется воскликнуть: «Нам бы сейчас такого министра!»…
Сочетая в себя черты публицистики и беллетристики, жанр литературного портрета позволяет автору маневрировать между художественным описанием характеров своих персонажей и чисто журналистской аргументацией. Так, всем известные, чисто экономические сведения о денежной реформе Е. Ф. Канкрина 1839–1843 гг. перемежаются с сугубо частными фактами из жизни реформатора: «Государь прощал Канкрину его неопрятную шинель, панталоны, заправленные в голенища сапог, шерстяной шарф, обвязанный вокруг шеи, хотя от других требовал неукоснительного соблюдения всех правил ношения военной формы».
Внимательный читатель в процессе погружения в книгу обнаружит очевидное: нет ни одной сферы общественной жизни России, в которой представители еврейской нации не внесли бы свой вклад. И нет в этом ничего удивительного, поскольку самоотверженность их служения государству российскому не могла не вылиться во внушительные результаты.
Спокойствие и рассудительность автора передается читателю, способному судить о человеке не по национальному признаку, а исключительно по делам его, по совокупности сделанного на благо России.
За примерами далеко ходить не будем. Мы все знаем, что титул «Таврический» был пожалован светлейшему князю Потёмкину, присоединившему Крым к Российской империи. Но те, кому в руки попала эта книга, будут удивлены, узнав, что Григорий Потёмкин — не единственный обладатель этого титула. Что начал освоение крымской земли ученый-натуралист Карл Габлиц. Он выступил первооткрывателем этого замечательного края, об освоении которого задумались вскоре и государственные мужи… В общем, тесные отношения двух национальностей — весьма обширная тема, которую Лев Бердников разрабатывает скрупулезно и увлекательно. Настоящее исследование, как справедливо отмечает в предисловии кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН Александр Локшин, «укрепляет взаимопонимание русских и евреев, прославляет тот самый «русско-еврейский» культурный воздух, аналога которого в мире не было. И в этом, помимо образовательной, большая гуманистическая сила».