Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 1, 2022
Виктория Мамонова. Течения и пороги
М.: «Вест-Консалтинг», 2021
«Течения и пороги» — новая книга Виктории Мамоновой, которая символизирует этапы человеческой жизни, бесконечную череду событий, подхватывающих человека в момент рождения и выносящих на берег в минуту прощания с земным существованием.
Процесс изменения личности, описываемый автором, затрагивает не только внешний вид человека. Автор, тонко ощущая взаимосвязь внешнего и внутреннего миров, разговаривает с нами как знающая цену понятию «внутренняя целостность». Каменистый участок в русле водотока — это жизненные кризисы, такие странные переживания, когда объективно вроде все хорошо, а жить не хочется. Иногда мы можем думать, что ничего не добились, иногда кажется, что плывем не в том направлении, а иногда и вовсе теряем ориентиры:
кто-то собирал камни но так и не смог
до третьей пары изношенных сапог
собрать себя
Даже люди, не знакомые с Библией, слышали знаменитое изречение царя Соломона: «время разбрасывать камни, и время собирать камни». Если мы сейчас вспомним самое распространенное толкование фрагмента Третьей главы Екклесиаста, откуда почерпнуто это выражение, то увидим, насколько человеческая жизнь зависит от Божественного миропорядка. В этой зависимости от посторонних влияний лежит неосуществимость реализации свободной воли человека. Ему приходится, говоря простым языком, ежесекундно соизмерять желания с возможностями, иначе сколько сапог ни сбей, ничего не получится. Соседство смыслов в этих строках приоткрывает нам трагедию неведомого «кого-то» (человек даже напрямую человеком не назван, так, некто, аноним!), кто немало времени потратил впустую… но ради чего? Ради обретения целостности.
Ради того, чтобы «собрать себя», многие пользователи заводят себе личные блоги, куда заносится все, что так или иначе впечатлило, оставило след в душе. Другие же предпочитают создавать свои миры. Виктория Мамонова относится к тем, кто творит собственные уникальные произведения, наполненные философскими размышлениями. Ее длинная строка загадочна и тревожна:
Мы оба — отрешенная от небосвода истерзанная чистота,
родство в квадрате, возведенное до бега самоотречения.
День истончен. Нас отпустили догорать в осеннее веселье,
нас, белогривых и елейных, терпких, точно клейкая листва.
Эпитет «истерзанная» закономерен. Неудовлетворенность человеческого духа на земле — источник постоянных терзаний. Удалившись от неба, человек вынужден или отвернуться от него, жадно вцепившись в наслаждения земной жизни, или долго и мучительно тянуться обратно. Человек впадает в отчаяние не потому, что от него закрылось небо, но лишь потому, что сам на него не смотрит… Эпитет «елейных» подчеркивает принадлежность лирических героев к христианской традиции, а также указывает на их особое предназначение — догореть, становясь частью удивительного, великого круга жизни. Ведь осенняя листва не просто опадает — она удобряет собой землю. Несколько мягких «е» в одном предложении убаюкивают, настраивая читателя на непростые темы — угасания и возрождения, смены форм и единства внутреннего содержания.
Эксперименты со стихотворной формой у Виктории Мамоновой не ограничиваются нерифмованными произведениями. Насыщенные, сложные строки, кажется, рвутся за пределы грамматики:
А сразу за лесом — поля начинаются долгим вздохом,
стая желтых овсянок поднимается и разносится эхом,
беспорядочный гвалт отдается мелкой дрожью в руках.
Я боюсь опоздать в дыхание, пока меняются очертания:
земля уплощается — коричневый контур струится паром.
Вот как это — «опоздать в дыхание»? Первая ассоциация: конечно, умереть. В мире вещественном дыхание служит символом «невыразимого». В авторском поэтическом сознании эта трактовка звучит утонченно, а между вдохом и выдохом — бездна времени и пространства. Ибо человек не замечает, как он дышит. Если же начинает прислушиваться к собственному дыханию, это верный знак — что-то не так, что-то сбилось, и это тревожный звоночек. А параллель между птичьим гвалтом и дрожанием рук усиливает тревожное состояние, которое передается читателю.
В нашем обществе тема смерти едва ли не табуирована: разговоры на эту тему ведутся полушепотом, дабы никого не травмировать. А ведь когда-то люди понимали: смерть — всего лишь часть жизни. Сейчас же об этом без ложного стеснения высказываются медицинские работники и поэты, причем вторые — ярче и свободнее. Виктория Мамонова не боится говорить не только о смерти. Ее стихотворения находятся на стыке «чистой» философии и поэзии, разве что философ стремится познать окружающий мир, а поэт творит свою картину мира, в которой философские понятия — лишь одна из граней бытия, преломляемая автором в творческом порыве:
Вот рдеет абсолют в безвременье немом,
несет по городам брусничное варенье,
а если кто-то думает — ему,
тот, вероятно, рвением обделен
иль ко всему уменьшился.
Заслуживает внимания и размышление автора о дне сегодняшнем, о том, как новые слова завоевывают языковое пространство:
Недостаточно плохо, чтобы вверить последовательность
воле случая.
На краю исписанного листа вспыхнула и сгорела белая женщина;
зато остальное продолжает длиться и растягиваться резиной.
Карантинные меры дисциплинировали строптивых.
Жертвенного агнца проектируют нейросети —
оптический вывих
отзеркален.
Социально-философская оппозиция, описываемая автором, — это своеобразный ключ к ее поэзии. Виктории Мамоновой свойственно по-новому осмысливать ситуацию кризиса, с которой сталкивается сегодняшний человек. Ее новая книга — синтез философии и поэзии, пробуждающая в читателе широкий спектр эмоционально-смысловых ассоциаций, не претендующих на истину в последней инстанции и не подводящих мышление к одновариантному выводу.