Стихотворения
Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 1, 2022
Софья Рэм — поэт, художник, член Союза писателей XXI века. Родилась в 1992 году в г. Иваново. Публиковалась как поэт в журналах «Дети Ра», «Зинзивер», альманахе «Другие», газетах «Литературные известия», «Поэтоград». Автор трех поэтических книг: «Сотворение Рима» (2014), «Инверсум» (2016), «Сверхпроводник» (2017), а также научной монографии «»Архитекстор» Андрей Вознесенский» (2017). Лауреат премии газеты «Литературные известия» и премии журнала «Зинзивер» за 2016 год, Всероссийского конкурса-фестиваля литературного и художественного авангарда «Лапа Азора» в номинации «Тень звука» (визуальная поэзия), 2016.
* * *
Имеет смысл каждый волос, упавший на ковер, в котором
Измерен смысл каждой нити, переплетаемой узором,
Имеет смысл прийти в пещеру, имеет смысл уйти с позором.
Есть нечто важное в походке раскачивающихся рядом
Верблюдов. Каждый миг в походе наполнен нужным звукорядом,
Имеет смысл пораженье, ведущее тебя к параду.
Имеет смысл смерть младенцев, торгашество и фарисейство,
Обходный путь волхвов и сердце, в котором гений и злодейство
(То и другое равно худо и не способствует смиренью).
Хотел бы я быть тем верблюдом, дышавшим на венец творенья.
* * *
Агностик и диагностик рассматривали гвоздик.
Забью его, — диагностик сказал, — значит, это гвоздик. Сверкало в ночи IQ.
Совершенно непознаваемо, что это именно гвоздик, — ему возразил агностик, — поэтому я забью.
ХУДОЖНИК
Эксперимент — еще не все, что нужно знать о вдохновении.
Так ловит ветра дуновенье
Эола арфа. Ей ли знать,
Когда она продолжит пение —
И будет ли звучать опять?
Дана нам воля выбирать и никогда не быть свободными,
Что было стыдно, стало модною
Забавой, прихоти под стать.
Звучит земля, земля бесплодная,
Плод только небо может дать.
Ежесекундный выбор лестницы мозолит очи и ступни,
Влачатся дни, несутся месяцы,
Играет арфа, бесы бесятся,
Не дай нам Бог быть, как они.
Нет птицы бдительней художника, который спрятался в саду.
Он за Адама на беду
Явиться хочет перед Господом.
Искусством иссечен, как оспою,
Он чуток к Высшему Суду.
Хозяин арфы — не арфист, не мастер, не Эол, не ветер.
Хозяин арфы добр и чист, велик и нераздельно светел.
Хозяин арфы благ и свят, непостижим, необычаен.
Он дал мне все, чему я рад,
Он дал мне музыку и сад,
Хозяин арфы — мой хозяин.
* * *
Сияли мысли и кусты, предозаренные рассветом,
Сияли норы и кроты в саду пустынном и воспетом,
Сияли солнце и луна, себя увидевшая в клоне,
Сияла и звезда одна на непреклонном небосклоне.
В пустыню падали снега, и тот, кто шел, не возвращался,
Шли многие, и их слуга с лучами звезд перекрещался,
Шурша, животные уста подарки скромные жевали,
Пречистая была чиста, как остальные не бывали.
Я спрашиваю: где я был, когда верблюдов вязли ноги,
Когда явился шестикрыл и сделал в пустоте дороги,
Дарилось злато, как песок, значеньем заменяя цену,
И луч ложился на висок, подобный метру и безмену?
Где был я в час, когда земля почти навеки изменилась
И божество ее царя меж человеков воплотилось?
Быть может, прогонял волхвов, быть может, убивал младенцев,
Пророков гнал из городов, стоял на кухне с полотенцем?
Я был не там, где должен быть. Я и сейчас не там, где надо,
А нужно жить, как дар носить, и предстоять пред звездопадом.
Но раз в году, когда и здесь над храмом ангелы летают,
Не так мне важно, что я есть и что потом меня не станет,
А важно только, что сейчас, в недосягаемой пустыне
Господь явился между нас, и смерти нет для нас отныне.
* * *
На улице дождь, а где-то в пустыне
Монахи делают львов святыми,
И облака посещают горы,
И голоса открывают двери.
Если б мы были просты, как звери,
А не хитры, как воры,
Мы бы давно уже были дома.
Посередине леса
Каменный дождь вычищает омут
Скудости и прогресса.
Скоро во все фабричные трубы,
С которых падают кирпичи,
Вестник благой, разомкнувши губы,
Огненным голосом прокричит.
Как можно ждать следующего лета,
А не всего этого?
* * *
Мне нарисован суд вокруг на всех стенах,
Мне обликом своим блистают колесницы
С восторгом знания в исполненных очах,
И больше мира каждая ресница.
И дольше смерти ей рожденный страх,
И прежде смерти свет светится.
Мне горестно смотреть на облака с земли,
И нужно скрыться в лес и слушать вертолеты,
Их неотступный глаз, высот басовых ноты,
Их временный полет над временем в пыли.
Мы мало так растем из глины к небесам,
Два метра или три — нет разницы напрасней.
Никто свой парашют не открывает сам.
Опасна высота, но низменность опасней,
Летишь — уже не здесь, еще не там,
А надо бы к Сионским высотам.
Кто не смотрел на небо, тех корона
Покатится и перестанет жить.
Кто не смотрел на небо, тот поклона
Земного не умеет положить.
Земное небо призвано служить
Автопортретом Божьего закона.
* * *
В Успение поет архиерейский хор,
Как будто голоса свои имеют души,
И всякому, имеющему уши,
Святая жизнь их — в правду и в укор.
Талант певца есть аргумент Творца.
Когда ушами слышимое чудо
Глазами исцеленными глядишь,
Людей воспринимаешь как сосуды.
Уйдешь — и комара не оцедишь.
Безгласые пускай стоят в притворе
И думают, как в космос полететь.
Поющим не нужны ни дом, ни море,
А только Тот, кому возможно петь.