Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 6, 2021
Вера Сажина. Вторая книга
М.: «Издательство Евгения Степанова», 2021
Авангардное построение текста противоречит традиционному, принципиально по-иному понимая принцип создания литературного произведения. «Вторая книга» Веры Сажиной — именно такая. Сидишь и разбираешься в этом причудливом материале, как археолог, изучающий египетские иероглифы. Преодолевая эффект неожиданности, увлекаешься: а дальше что? Языкотворчество автора вызывает смесь удивления (с непривычки) и восхищения: ты смотри, что творит! Что ни текст — шаманское заклинание, отголосок древнего магического ритуала:
Луна без изъяна,
Надели здоровьем, счастьем
женским счастьем
силой богатырши
царь девицы
не обдели!
Забытое счастье,
возвращай
страшнейший, не бойся,
/29 дек.
Смысловую нагрузку несет и дата написания, включенная в текст. Что же это за число? Предновогодний день, уже подсвеченный жаждой чуда. Луна испокон веков влияет на человека. Час полнолуния — это время эмоций, ярких страстей. Не случайно шабаши ведьм случаются именно в это время, овеянное жутковатыми легендами… Мощная энергетика автора стремится отождествить себя с первобытной силой, играющей с истоками русского языка. И так — от начала до конца, не сбавляя оборотов.
Мы видим еще не полное обессмысливание слов, но разворачивание перед нами как бы черновика. Именно как бы, поскольку автор будто бы не знает о правилах и нормах «культурного» текста. При этом, если в начале текста появляется, скажем, слово «смерть», этот смысл так или иначе поддерживается на протяжении всего произведения. Через строку проявляется «поддерживающий» эпитет — «мертвый». Установка на графическое овеществление знака навешивает на читателя дополнительные обязанности — сообразить, а что, собственно, означают зачеркнутые строки, почему тот или иной фрагмент текста ютится в скобках — и с головой окунает нас в немотивированную с точки зрения рационального подхода стихию авангардного искусства. Непрерывность чувства времени у Веры Сажиной сплетает вещи и события в одно плотное полотно, где нить основы скрепляет череду «поперечных» образов:
Где-то вылупилась
птичка
я по бумаге
вычеркивала соцветия
облачное заздравное
ящерицей прижималась
Обычно читательское сознание дает оценку написанному, а эта тенденция к оценочности стремится все разложить «по полочкам», рассортировать по сходным категориям. Ассоциативный ряд к слову «бумага» обычно продолжается перечислением канцелярских товаров, символизирующих муки творчества. Сопоставление ящерки и листа бумаги кажется поначалу абсурдным. Однако это столкновение помогает выскочить из привычного режима восприятия. Сознание открывается. И перед читателем разворачивается магическая картина.
Ворожеи собирали хвостики ящериц для приготовления зелья. Волшебная способность маленьких пресмыкающихся сбрасывать и отращивать хвост делает их проводником между миром мертвых и живых. Ящерок в древности почитали. Да и сейчас они вызывают удивление. Поди ж ты, малявки холоднокровные, а доказывают: механизм регенерации органов существует в живой природе, но нам он недоступен. Люди вот не могут себе отрастить конечности, несмотря на все возможности современной медицины (хотя в Японии, говорят, уже пробуют выращивать зубы, но процесс этот весьма долог). Символ возрождения прижимается к символу пустоты, что говорит нам: потенциал пустоты бесконечен. А тут еще и птица где-то на свет появилась — выходит, что творческий процесс непрестанен…
Бесконечная перспектива порождает благодатную почву для мифологизации и мистифицирования творчества. Вере Сажиной открывается простор выразить все, что не вмещается в рамки канонического стихотворного текста:
…Чтобы изолятор
космический
мне тогда не мог
мешать
взлететь выше солнца
морского
но не ниже
реки моей
безостановочной.
/1 февр2002
Поток сознания — особое состояние стихотворца, требующее нелинейной организации текста. Непосредственное воспроизведение ментальной жизни сознания задает собственную точку отсчета и обрушивает на читателя многоуровневое наслоение смыслов:
Люди,
Они фиолетовой краской
щеки закрывали,
А другим не дали!
Велели им птички что ли
(такое) звезда-то
С неба?
Мне, как читателю-консерватору, предпочитающему неизведанному хорошо изученное, довольно трудно воспринимать эти произведения. Но, как известно, творчество — это всегда новация, дающая автору почувствовать свою личную свободу. Смотришь на эти тексты — и диву даешься: а что, так можно?! Вера Сажина творит свой мир, ни под кого не подстраиваясь. Как сказал основатель Международной Академии Зауми Сергей Бирюков: «Поверх барьеров». Эта широта художественных ассоциаций, заявленная еще русскими футуристами, не перестает удивлять. Экспериментируя с расширением границ, автор приглашает нас в путешествие, не имеющее начала и конца. В погоню за невесомым.