Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 6, 2021
Александр Казинцев, Начало
М.: «Вест-Консалтинг», 2021
«Начало» — книга Александра Казинцева, которая меня удивила. У многих фамилия автора ассоциируется, прежде всего, с острой публицистикой на страницах журнала «Наш современник». В авторской рубрике журнала автор откликался на все, что происходило в стране. Читая эти злободневные размышления, я как-то не задумывалась, что Александр Иванович — еще и поэт, что в 70-е годы он был участником литературной группы «Московское время». Теперь, когда появилась возможность прочитать в настоящем сборнике его ранние стихи, на меня произвела впечатление та условная точка отсчета, с которой автор наблюдал за реальностью. С любовью пребывая в настоящем, его лирический герой передает нам ощущение от каждого мгновения жизни как бесценного дара:
Июнь, как крыло, проношу за спиною,
огромный и светлый, чудесный размах.
Я вновь возвращаюсь к зеленому строю
и славлю пространство в просторных стихах.
Зеленый — цвет листьев и травы. Он олицетворяет жизнь и перемены. Весенний нежно-зеленый, летний — густой и насыщенный, осенний — оттенка увядающей травы. Природным явлениям свойственно непрерывно меняться, и тем торжественнее звучит ликующий голос автора. Июнь — сын Весны, первенец лета, юное время года. Как много движения в двух фразах. И сколько свободы в этих строках! Пространство воспринимается не в своем буквальном значении — «вместилище, которое заполнено чем-либо», но как интуитивное, первичное знание о нем. И становится ясно: целостность жизни определяется не количеством прожитых дней, а яркостью проживания каждого мига. Что же до поэтического слова, то оно жаждет быть высказанным:
И, как звезде, моей груди тесна
основа тяготения земного,
и потому-то выгнулась она
в разросшееся музыкою слово.
Не верится, что эти строки написаны девятнадцатилетним автором. Материальное пространство заполняется космической энергией. Надо признаться, что бередит душу не изящность этого рифмованного предложения, а сила заключенной в него лирической эмоции. Стихотворение нравится сразу. Пережить, хотя бы на мгновение, полноту жизни, что простирается за пределы рождения и смерти, — особенная радость, трудно передаваемая простыми словами. Эти строки вызывают безотчетное счастье. Хочется остановиться, перечитать и ничего больше не говорить…
По традиции, основными характеристиками поэтического слова является его троичность — единство звука, смысла и слова. Размышляя об этой силе, автор, обладая чрезвычайной восприимчивостью, дает нам понять: знаю, чем владею, страдаю, переживаю, но против себя не пойду. Напротив, страдание достигает таких глубин, что никак иначе нельзя его выразить, если не облачить в форму лирического стихотворения:
А просто в то, ну словом, в то мгновенье,
когда всей далью двинулись к слезам,
я приобрел повышенное зренье
печальных глаз. И это не отдам.
Однажды прозрев, «развидеть» уже невозможно. Поэтический образ становится новой субстанцией языка, он существует, проникая в читателя, обновляя в нас то, что призван выражать. Вот попадет в болевую точку — и ты ходишь и поражаещься: эх, как точно сказано: «разросшееся музыкою слово»… а правда ведь, эти две стихии плавно перетекают одна в другую, и ни одно хорошее стихотворение невозможно без магического синкретизма слова и музыки.
Есть лирические стихотворения, как бы наполненные «до краев»: описывается красота природы, почти фотографируется пейзаж, а самого поэта за этой картиной не видно. К счастью, этого нельзя сказать о творчестве Александра Казинцева. Напротив, в его стихах заложена огромная суггестивная мощь:
Ты жил. Ты умер. Но одно
мгновение сохранено.
Теперь ты — светлое окно,
включен приемник, входят люди,
вдруг близок женский силуэт.
Тебя давно на свете нет,
и все же ты светиться будешь.
Тема смерти и бессмертия в этой книге больно отзывается в читателе именно сейчас, когда Александра Ивановича уже нет с нами… Написала эти слова — и не могу внутренне с ними согласиться. Как же нет, вот его статьи, вот книги, и вот этот сборник, в котором длинное и будоражащее общечеловеческий страх смерти стихотворение «Фуга» соседствует с жизнеутверждающим триптихом «Гимн бессмертию». Уже тогда, много лет назад, молодой автор не верил в постулаты материализма. Кстати, в последнее время и медицинская наука начинает осторожно говорить о том, что прекращение земного существования — не уход человека в небытие, но переход личности в иные условия существования. Вселенная — не только материя, а гораздо больше. А православие испокон веков учило: «У Бога мертвых нет». Да и если применить простую логику: ты жил, существовал, значит, все хорошее, что тебе удалось сделать в этой жизни, изменило ее к лучшему, и это уже другая жизнь, чуточку более светлая, чем до тебя…
Истинная жизнь нам не принадлежит. Мы рождаемся и входим в земное существование, мы уходим — а оно продолжается. Точно так же приходит весна, тает снег… Осознавая это, поэт снова переживает жизнь, целиком и по-своему, создавая обновленное, открытое будущему светлое пространство:
И сколько надо наломать
высоких веток — дом крепить! —
грачиной черной паре.
Апрель разверзнется опять,
и побежит на прялку нить,
застав весну в разгаре.
Хоть и смертен человек, но смерть его сознанию враждебна, ведь в глубине души мы-то знаем, что едины с Богом, а, стало быть, до конца не «закончимся». Книга Александра Казинцева «Начало» напоминает нам о вечном, не упоминая напрямую религиозные категории. И как же хочется жить от этих строк! Энергия духа автора этой книги способна подарить читателю радость и утешение. Недаром народная мудрость говорит: «Велико дело начать: смелое начало — та же победа».