Публикацию подготовил Эдуард АМЧИСЛАВСКИЙ
Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 5, 2021
АКТЕР ИЗ ДЕТЕКТИВА
Я к жизни пришел
От романов Майн-Рида.
А жизнь развернулась
И стала — роман.
И я проскакал —
Грохотали копыта
По Южной Америке
В дождь и туман.
Там всадникам любы
Смертельные трюки,
И там, где прорывы
Долин глубоки,
Лежит, разметавши
Притоками руки,
Голубоватое
Тело реки.
И ночью, на взор
Ястребиный надеясь,
Врагов бледнолицых
Ища над рекой —
Летит в мокассинах
И перьях индеец.
На зебре — как-будто
Одетой в трико.
Но сердце ковбоя,
Готовое к бою,
Стучит в магазинной
Коробке ружья,
По запаху слышит
И ждет за собою
Отравленных стрел
И лихого копья.
Но степь растревожена.
Сыпью по коже
Холод и ливень,
И сразу — гроза.
Встает краснокожий
На стременах
И вперяет глаза.
Кто видел кулак,
Размахнувшийся навкось
Сквозь шорох ветров
И дождя и травы.
Кто видел
С полетом вперед томогавка,
Ковбоя, летящего
Без головы.
Такое бывает
Не только в романе,
В ушах стрекотанье,
В глазах колесо.
Я новою жизнью
Живу на экране,
Скачу по степям
И вращаю лассо.
Мне сердце, что камень.
И может затем
Я привесил ружье,
Напялил широкую
Шляпу ковбоя,
Чтобы не быть похожим
На сердце свое.
Семён Кирсанов,
газета «Кино» № 32 (112), 27 октября 1925 года, С. 2.
Рубрика «Когда гаснет свет»
* * *
Театральный зал был суров и пуст,
И люстрами вниз сникал,
Старый занавес тихо выплакивал грусть
Притаившимся колосникам:
«Помню, блеск лорнетный по всем рядам,
Страшно впившиеся глаза,
И когда на сцене актер рыдал,
С ним рыдал потрясенный зал.
А теперь — пропадаем. Ой,
Разве видно было, чтоб всей страной
Владел глухонемой!
Скоро — чувствую я — меня сотрут
Просто выбеленный холст.
Это разве искусство. Век стыдись.
Было время когда-то… Но
Драматург, режиссер, актер, статист —
Пошли в кино…
Но остался здесь, я поклясться готов,
Еще одни человек.
То рабочий сцены — Иван Петров.
Он театру верен навек…
Но на сцене раздался стук шагов,
И вошел Иван Петров.
Он рассказывал другу наедине:
«Знаешь, буду служить в кино.
По червонцу в день за работу, что-ж,
Заработок не худой,
Говорят, что уж очень я похож
На Распутина — бородой».
Был суров и пуст театральный зал,
Пыль на выбоинах золотых,
И ни слова занавес не сказал,
Молча сдвинулся и затих.
С. Кирсанов.
Газета «Кино» № 5 (125) 2 февраля 1926 года, С. 2.
* * *
В кино-театрах по ночам —
сияет свет,
а у меня, моя печаль,
приюта нет…
Ах, оковала синева —
мои глаза
В кино — манто да кружева,
зеркальный зал…
Горит плакат на мостовой —
«Париж уснул»…
и слышен грозный и глухой
рояля гул…
Вот — засияет за стеной —
экрана гладь,
и сытый, выбритый герой
начнет «играть»…
Поедет с милой в ресторан,
и поплывет
в бульона сладкий океан —
котлетный шот.
И жар бургонского вина,
и дичи жар…
Она в другого влюблена
и пьет, — дрожа.
Но все-же пьет, но все же ест,
а я — стою,
голодный, у туманных мест —
гляжу на юг…
Уходят люди из кино,
домой, в отель, —
раскрыть весеннее окно
и лечь в постель.
Нет для меня угла в Москве,
опять, опять —
пойду в ночной, пустынный сквер —
синеть и спать…
С. Кирсанов.
Газета «Кино» № 20 (140), 18 мая 1926 года, С. 4.
Публикацию подготовил Эдуард АМЧИСЛАВСКИЙ (Нью-Йорк)