Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 4, 2021
Александр Вепрёв. «Матрешечный верлибр: вариант русского верлибра».
М.: Издательство Евгения Степанова, 2021
Матрешка — национальный символ России. Произнесешь это слово — и перед глазами кружится хоровод деревянных куколок мал мала меньше. Наиболее известный и популярный из всех русских сувениров, эта игрушка имеет важный скрытый смысл: она показывает многомерность и взаимосвязанность явлений физического мира. Она загадочна: откроешь одну — а внутри новая тайна. Неудивительно, что образом матрешки вдохновляются современные авторы, сопрягая древний и мудрый символ с понятием, прочно вошедшим в новейший словарь литературных терминов. Таков «матрешечный верлибр» — понятие, изобретенное Александром Вепрёвым.
С чем же «едят» этот самобытный вид верлибра? В первой части книги читатель может ознакомиться с выбранными фрагментами из теоретической статьи автора «От Волошина до Вепрёва», посвященной матрешечному верлибру. Там, прежде чем перейти непосредственно к произведениям, автор объясняет, чем отличается новая форма: «Эффект этих верлибров основан на повторах повествования, характерного образа и действия, меняющегося по той или иной причине и доходящей до кульминации». Скажем, «четырехсерийный» верлибр «Крыша», в котором сюрреалистически взаимодействуют и русская народная сказка «Репка», и ураганный ветер перемен, и два начала — языческое и молитвенное. Сказка на новый лад начинается так:
Летит по небу крыша, за крышу держится двумя руками дедка,
он увидел, что крышу дома ураганным ветром сносит,
вцепился в нее и держит изо всех сил, чтоб она не улетела.
Да вместе с крышей сам взлетел:
«Ы‑ы‑х!».
Эта фантасмагория, в которой сказочным персонажем управляют не зависящие от него обстоятельства, начинается с мощного образа оторванной крыши — народного отображения сумасшествия. Ее, конечно, можно обвинить в плохом креплении к нижнему этажу, но мы-то знаем: с ума сходят поодиночке, каждый сам за себя. А у автора герои сказки так никуда и не улетают, так и болтаются между небом и землей. Александр Вепрёв разворачивает метафору жизни в России: какие бы злоключения на нее ни обрушивались, люди держатся друг за друга и выживают с Божьей помощью. Части целого, в принципе, обходятся друг без друга, однако вместе, следуя друг за другом, смотрятся как законченная история.
Русская матрешка олицетворяет, по сути, семью, кровное родство. Как и верлибры Александра Вепрёва, построенные по принципу «бабка за дедку, дедка за репку». Вот что пишет автор о своих поэтических экспериментах: «Если вспомнить матрешку, что в одной матрешке есть несколько матрешек, как в одном верлибре есть несколько верлибров, тогда название данной форме — матрешечный верлибр — будет точным, поскольку каждая строфа этого верлибра также, как матрешка, повторяет характерный образ и даже некое сюжетное развитие, а также представляет собой некий характерный образ русского верлибра». Непрерывность человеческого рода, олицетворяемая матрешкой, метафорически переносится на тексты автора. Например, в троичном верлибре «Зимнее море» первая часть открывает читателю безлюдный пейзаж:
Осенняя листва, летящая над берегом
вдоль и поперек моря,
однажды становится стаей безголосых чаек…
Где начало у этого текста и можно ли в конце поставить жирную точку?.. Границы размыты. Безголосые чайки оборачиваются бумажными птицами, а в финале и сухая листва превращается в морскую пену. Нумерация увеличивает смысловые паузы между частями текста, даря отдельному произведению определенную автономность. Смысловая нить текста — переходящие образы, ведушие нас из одной «матрешки» в другую — элегантно напоминают нам хрестоматийное: «Тела живой и неживой природы состоят из одних и тех же элементов…». Единство живого и неживого с биологической точки зрения. Разумеется, нам со школьной скамьи известно, что все живые тела получают необходимые для жизни элементы и энергию из неживой природы. Но талантливый автор решает эту задачу не так, как другие, а по-своему, оригинально. И этого довольно, чтобы утверждать: задачу исполнил одаренный человек.
Автор демонстрирует нам несколько изобретенных им форм организации свободного стиха. В общем-то, и там, и там, — все те же верлибры. Вариации на известную тему — цикл стихотворений, где каждый компонент служит фрагментом новой художественной целостности, становится элементом системы взаимосвязанных текстов, образующих совместно циклический эпизод, законченный в смысловом отношении. Однако вариации оригинальные, в которых видоизмененная тема, не теряя первоначальной эмоции, по-разному звучат в нескольких предлагаемых обстоятельствах. Неважно, как называются эти формы, важен единый мирообраз, скрепляющий одиночные верлибры. Иногда «матрешек» всего две, но чаще под заголовком три-четыре (а то и пять) пространных эпизодов.
Кто-то стремится к лапидарности, кто-то к сюжетности прямолинейного высказывания, а для рецензируемого автора искренность передачи образного мышления зачастую требует объемистых текстов, для связи которых и нужны эксперименты с повторами и кольцевой композицией. Но в конечном итоге многоуровневая матрешечная структура верлибров Александра Вепрёва, приводит нас к глубоко запрятанной, вечной «куколке» — гармонии между живым и неживым:
И не оторвать мой взгляд от этого неба,
как не оторвать волну от этого моря
и увядший лист от этого мира…