Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 2, 2021
Виктор Стрелец, Вольный перевод с соловьиного
ОТО г. о. Тольятти «ТПО», 2020
Виктор Стрелец играет, как Пан на свирели, на флейте промышленных труб, и времири щебечут, подпевая, и мелодия эта путает карты будней. Как известно, «вопросы крови — самые сложные вопросы в мире», и поэтическая генеалогия отчетливо являет свои черты, не хуже фамильного портрета. И с этой точки зрения все художники всегда похожи на отпрысков старинных, часто затерявшихся в лабиринтах времен родов.
Карта будней у Виктора Стрельца всегда подробна, описана сжато, но, несмотря на смазанность, вызванную закадровыми мыслями, в которых и прячется поэзия, точно. Она, несмотря на то, что именно в ней живет и (вечно потерянная) любовь, и (вечно пребывающая) философия, конкретна, и по стихам Стрельца можно представить портрет эпохи. Только это будет портрет в духе, пожалуй, Уорхола, с его аберрациями цвета и формы, которые в данном случае являются аберрациями восприятия обыденности умом, влекомым куда-то выше и дальше, и все же цепляющегося за сущее. Наверное, и принципиальная неточность рифмы отсюда. Неточность как прием — вы не найдете стихотворения, где эта неточность выглядела бы слабостью, неспособностью переформулировать фразу, — и в то же время как характерная черта творческого почерка автора: особенность его взгляда и его восприятия.
(из дневника И. А. Б.)
…Очень скоро пойдет без меня
этот мир оголтелый и нищий…
Облака над горами за Ниццей
также розами цвесть от огня
предзакатного будут бессмертно…
И левкои стоять на столе…
…Сон: ограда… церквушка… во мгле
выбираю могильное место…
И холодный блестит Орион
синим-синим бессмертным огнем…
Все исчезнет: ум, чувства и плоть…
Быть не может! Помилуй, Господь!
Ибо автор повсюду видит несовпадение. И, думаю, не только автор: несовпадение некоего идеального образа окружающей действительности, существующего в представлении, мыслимого, с реальностью видят, наверное, все, но разные люди делают из этого разные выводы. И, более того, — это несовпадение и есть источник поэзии, которая призвана находить и являть идеальный образ реальности, чтобы будни не окончательно поглотили его. Я в последнее время даже думаю, что искусство само по себе — это такой бэкап человечества, существующий для того, чтобы бесконечные флюктуации коллективного духа не смыли воспоминание о вневременной реальности — вечности — окончательно. Собственно говоря, это несовпадение настолько велико — и разрыв поступательно увеличивается, — что открытые уже более века назад Бодлером «соответствия» и «отражения» произвели в свое время большое впечатление на читающую публику. На эту тему (несоответствия) у Виктора Стрельца есть стихотворение с эпиграфом из Сергея Есенина («Если б не был бы я поэтом,// то, наверное, был бы мошенник и вор…»)
…Совпасть с самим собой,
задуманным судьбой,
созвездиями, Богом –
или сторонкой, боком.
Ни черту кочерга,
ни Богу свечка, ибо
кому сказать спасибо
за это ни черта?
Что проскочил — виват —
ни в чем не виноват…
О, где ты, мой другой,
чтобы совпасть с собой?..
Оставляю авторскую пунктуацию, хотя подозреваю, что «ни черта» следовало взять в кавычки.
Несовпадение желаемого и действительного, разрыв между намерением и воплощением, смещение вектора судьбы под давлением обстоятельств, которые сильнее нас, не только в личной, но и в исторической перспективе:
— Ура! — из пасти патриота.
— долой! — из глотки бунтаря.
Георгий Иванов
…О, кусанье локтей — сослагательного наклонения формы!
Ах, ушедшему поезду вслед — если бы да кабы.
Доведи Пётр Аркадьевич свои столыпинские реформы,
не взметнись Россия (конь Фальконе) на дыбы…
А до этого: не стрельни этот самый студент в Сараево
в эрцгерцога Фердинанда — или не попади.
Жизнь наступила бы наверняка райская:
монархическое брюхо да задница как у попадьи.
А еще до этого: не поспи на гвоздях Рахметов.
Не приснись Вере Павловне пшенично-радужный сон,
слух лелеял бы нам день и ночь не паскудный этот
быдляцко-приблатненный шансон.
Ладно, эрцгерцог… Но окажись император
австрийский мягче нравом, и не объяви войны.
Пётр Аркадьич выживи, а картавый оратор
дуба дай, или ласты к чертям заверни.
Что скорбный взгляд да назад обращенное ухо,
геройская крепость заднего (зад!) ума.
Ах, история — вечно кидающая нас шлюха:
Надо платить — красной кровью — а не задарма.
В процитированных стихотворениях мы видим эпиграфы из Г. Иванова и С. Есенина, упомянут И. Бродский, Кюхельбеккеру («второстепенный русский поэт») посвящено стихотворение, тень Лермонтова («…ах, Мишель, ты ерник,// и с того смеешься света// над седым майором») тоже витает над страницами («…Отставной майор Мартынов// был поэтом слабым,// геростратовой постылой// прогремевший славой»), эпиграфы из Цветаевой, Пушкина, Маяковского (конечно) — вот все это и смазывает карту будня, разрывает границы настоящего ненастоящего:
«Уходит зима в водостоки. Отцеживаются
в дуршлаге решеток и люди и улицы.
И ты — макаронина бледная — целишься
куда-то за окна мутные — курвишься».
В книге Виктора Стрельца «Вольный перевод с соловьиного» сто восемнадцать стихотворений, и все до одного я без сомнения могу порекомендовать для прочтения. Это поэзия.