Ведущий — Евгений СТЕПАНОВ
Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 1, 2021
Максим Лаврентьев, «Дети Ра», № 4, 2020
Поэзия — это душа, высокая и красивая. Но поэзия — это и филигранное мастерство. Я знаю некоторых авторов, которые считают, что форма первична, а смысл в стихотворении вообще не имеет никакого значения. И вот эти заслуживающие сочувствия авторы бесконечно выискивают новые рифмы, пытаясь кого-то удивить, превращая стихотворчество в набор однообразных и скучных трюков. Занятие это пустое. Потому что поэзия — это не словарь рифм, но ангельский сплав формы и содержания. Одно непредставимо без другого. И рифма не может быть самоцелью.
Есть авторы, которые вовсе пренебрегают формой. Они думают, что, используя набившие оскомину рифмы и ритмы, можно сказать что-то новое. Очень трудно. Стандартность формы ведет к стандартности мышления.
Итак, нужно что-то другое, нужно золотое сечение поэзии.
В этом смысле мне импонируют стихи Максима Лаврентьева, который не только поэт по духу и по сути, но и превосходный мастер версификации. А какие у него удачные рифменные находки: пассивным — не по силам, проспект — воспет и т. п. Я не говорю, что сама система рифмовки тут новая, например, рифмы с дополнительным согласным типа проспект — воспет известны очень давно, их, в частности, успешно использовал замечательный поэт тридцатых годов прошлого века Борис Корнилов. Но дело здесь не в новой системе рифмовки, а в умении пользоваться богатым опытом предшественников, наработками выдающихся мастеров. Только зная прошлое, можно заглянуть в будущее.
* * *
Живописны закаты, эффектны восходы,
но художники их повторяют давно,
а в запасе чудес есть у русской природы
то, что выразить только стихами дано.
Между тем наблюдателем был я пассивным,
на высоты за рифмой годами не лез,
и пейзажная лирика вдруг не по силам
оказалась, когда обуял интерес.
Нет, не справиться мне со словесной картиной!
Даже этот пустой Ленинградский проспект
в середине апреля, в Москве карантинной,
видно, так и останется мной не воспет.
Николай Зиновьев, «Литературная газета», № 10, 2020
Люблю стихи Николая Зиновьева. Короткие, точные, ясные. Всегда не в бровь — а в глаз.
* * *
Чтоб с детских лет и до седин
Прожить счастливым в мире этом,
Вернейший способ есть один:
Не быть поэтом.
Анна Шмалинская, «Поэтоград», № 3, 2020
Анна Шмалинская — самая юная поэтесса, входящая в состав Союза писателей ХХI века. Обычно мы так рано — в 16 лет — в СП не принимаем. Но здесь сделали исключение из правил. Потому что талант очевиден, потому что уже сейчас слышен собственный голос молодого автора.
У меня нет сомнения, что поэтический дар Анны будет эволюционировать, появятся новые стихи, написанные в разных версификационных техниках. Но уже сейчас можно говорить о том, что в России появилось новое дарование.
ЛУНА
О чем ты шепчешь мне, Луна?
Зачем кричишь ты, Козодой?
С бедой
Смогу я справиться сама.
Мне не впервой.
В унылом домике одна,
Нескоро здесь раздастся смех.
Мы вместе помолчим, Луна.
Твой грех
Стыдливо скроют облака
Надежней всякого замка.
А мой — он виден без помех,
Но лишь издалека.
Не как у всех…
Я тихо встану у окна,
А ты — закрой глаза, Луна.
Александр Казинцев, «Москва», февраль 2020
Александр Казинцев (1953–2020) сорок лет работал в журнале «Наш современник». Легендарная фигура русской публицистики. А начинал Александр Казинцев как поэт, именно он был одним из основателей легендарной группы «Московское время». Об этом сейчас почему-то многие забыли. Стихи у Казинцева, за поэтическим творчеством которого я пристально наблюдаю с конца восьмидесятых годов, выверенные до полутонов, наследующие великим традициям Серебряного века. Ни одного неточного слова, ни одной неряшливой рифмы. Мастер. Великая трагедия, что поэт ушел от нас в 2020 году.
* * *
Порывы дождя приминают зонты,
под шелком намокшим напрягся каркас.
В дневном освещенье щепоть темноты,
просеявшись сверху, заметна на глаз.
Я мысли мои на перо обопру —
тоску беспричинную хмурого дня.
Слова, словно листья, дрожат на ветру,
срываясь, по ветру летят от меня.
Они превратились в непрочную медь,
сквозящую плоть между жилок тугих,
а я ли не клялся за них умереть
и думал воскреснуть в бессмертии их.
Холодные капли их вбили в траву,
изнанку измазал газона песок.
Как только просохнет, всю эту листву
потащит с собою шуршащий поток.
И ночью пойдет скрежетать под окном
по кромке асфальта — и прочь от жилья —
медных листов искореженный лом.
Надежда моя, вся надежда моя.
Вероника Долина, «Зинзивер», № 5, 2020
Вероника Долина — выдающийся бард, классик жанра. Но многие ее стихи абсолютно самостоятельны и не требуют музыкального аккомпанемента. Музыка заложена в самой — пропитанной анафорами! — поэзии.
* * *
А какие мои обстоятельства
Оказались сильнее всего?
Это те, что сильнее предательства.
Так немного, почти ничего.
А какие еще обстоятельства
Оказались других не слабей?
Это те, что сильнее приятельства,
Ненавязчивой тяги людей.
И последнее есть обстоятельство
Оказаться не против — а за.
Дополнительное обязательство —
Напоследок не прятать глаза.
3.02.2020
Ирина Евса, «Зинзивер», № 4, 2020
Ирина Евса, живущая в Харькове, умело, мастерски использует современный словарь: англицизмы и американизмы, офисный сленг — например, «пранкер или хайпер» и т. п.
Так сейчас делают многие авторы. Но не у всех получается создать из бурлящего речевого многообразия факт поэзии. У Ирины Евсы получается.
* * *
Не проси у власти, не верь родне:
сват продаст и шурин,
потому что в честной твоей стране
каждый пятый — шулер.
Кто из них твои отберет гроши,
наплевать обиде.
Будь, как бомж: сухарь воробьям кроши,
на скамейке сидя.
Стерегись вещать на чужой волне,
пранкер или хайпер,
потому что в доброй твоей стране
каждый третий — снайпер.
Он по крыше катится паучком
сквозь парню июля,
чтоб совпала с беглым твоим зрачком
в поцелуе пуля.
И пока скребешь пустоту чела,
пьешь вино, болтая,
над тобою носится, как пчела,
пуля золотая.
Затаись плевком, пузырьком на дне,
следом на газоне,
потому что в тихой твоей стране
каждый первый — в зоне,
где в затылках — чипы, «жучки» — в кашпо,
смертоносна сводка
и с билбордов машут тебе капо,
улыбаясь кротко.
Дмитрий Коломенский, «Зинзивер», № 2, 2020
Дмитрий Коломенский — поэт петербургской ноты. Чеканный ритм, полнозвучные рифмы, пронзительная эмоциональность, застенчиво спрятанная между строк.
* * *
Зима — передышка в жизни, сезон стекла,
Когда вода забывает, куда текла,
Когда вообще непонятно, как можно течь,
Когда метель выплевывает картечь
В лицо любому живому, когда во сне
Снега без конца и времени видятся мне,
Когда, проснувшись, я знаю: расклад таков,
Что место и время немыслимы без снегов,
Когда ветра затыкают пернатым рты,
И ангелы глухо заводят мотет тщеты,
И под его леденящую душу дуду
Вполглаза дремлет Господь у себя в Саду.
Пусть спит спокойно: зимой ни к чему догляд —
Конечно, зубы ноют, уши болят,
Но войны не начинаются — все войска
Сидят по зимним квартирам: в глазах тоска,
В стаканах водка, и в самую злую из пор
Майору не так обидно, что он майор.
Выходишь на улицу — пусто, свежо, светло.
Харон оставляет вмерзшее в лед весло,
Обол возвращает покойнице — и она
Бредет домой, удивляясь шутке судьбы.
Снежинки шестиконечны и голубы
На фоне бескрайнего белого полотна.