Стихотворения
Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 1, 2020
Елена Севрюгина — поэт, кандидат филологических наук, доцент. Родилась в Туле. Живет и работает в Москве. Член московского ЛИТО «Избранники Муз». С ноября 2014 года — член Московской городской организации Союза писателей России. С мая 2017 года — член Центрального дома литераторов, ведущая регулярных литературных гостиных в Малом зале ЦДЛ. В октябре-ноябре 2018 года проводила творческие вечера арт-группы «Белкавкедах» (Евгения Баранова, Анна Маркина, Олег Бабинов) и лауреатов премии «Лицей» Андрея Фамицкого и Григория Медведева. Автор публикаций в областной и российской периодике, в том числе в журналах «Москва» и «Молодая гвардия», интернет-альманахе «45-я параллель». Автор четырех книг стихов: «Ожидание чуда» (1995), «Избранное» (2005), «Сказки для взрослых» (2014) и «По страницам моих фантазий» (2017). В 2006 году за книгу «Избранное» получила звание лауреата литературной премии «Эврика». Золотой лауреат премии «Золотое перо Руси» (2018 год). Виктори-лист и премия симпатий Ирины Царевой шестого поэтического турнира имени Игоря Царева «Птица 2018». Финалист международной премии «Русский Гофман» (2019). Финалист международного фестиваля «Славянская Лира» (2019). Финалист международного Грушинского интернет-фестиваля (2019).
* * *
два гения совпали — Бог и Бах…
затрепетав у мира на устах,
вспорхнули птахи — терции и кварты,
и начался фонический потоп —
диезов звезды, лилии альтов
с полей небес подобием валторн
лились в азарте.
два гения, две правды — Бах и Бог,
и снова задышала — выдох/вдох —
разбуженного неба диафрагма,
и, проиграв прелюдии на бис,
земные горизонты поднялись,
и вырвался на волю жизни смысл,
как магма…
два гения — и ожил в этот миг
век, что лежал, бесплотен, безъязык,
и звуком был вселенной вправлен вывих —
и ветру было сказано «шуми»,
и грому было сказано «греми» —
вдох/выдох…
НА «Л»
в твоем саду растут мои стихи
люпины лебеда и лопухи
на «л» три слова…
ты спросишь что я делаю в саду
зачем сюда без повода бреду
но голос сломан
свистящий ветер выстрелит в гортань
и станет больше на одну из ран
и будет равной
рассвету ветка шороху трава
но жизнь что не по-новому нова
прервется рано
я в тело сада медленно уйду
мои стихи растут в твоем саду
а счастье в доме
и засыпая в сердце тишины
я буду падать яблоком хмельным
в твои ладони
и будет ветер-вертер голосить
неся мою тоску от сих до сих
от страсти к страсти
и просыпаясь бисером в траву
произнесу когда я оживу
ну здравствуй мастер
в моем саду растут твои стихи…
* * *
выживем в августе — выплывем в январе,
вызнав заранее звонкой весны лекала.
это особое время иное вре…
мятные звуки томятся на дне бокала
ты их искала?
вот же они, держи,
жизни желай тому, что в тебе томится,
мчится дрожит по натянутым рекам жил
снов твоих рыцарь.
вновь из парада радуг, из прозы гроз,
из лабиринтов рук,
из любого плена
явится звук, моментально идущий в рост,
перекрывая размеры твоей вселенной
ритмы твоей все ленной —
зыбкой назойливой фразой набив мозоль,
ты постигаешь заново и навечно
канны и карму, звезды и мезозой,
рот обжигая кровоточащей речью
ЛЮДИ ПЛЫВУТ
люди плывут видишь люди плывут на работу
по дороге теряют шляпы плащи и боты
и у всех на лице заботы дела заботы
и так до субботы до выходного дня…
и наверное надо кому-то сказать «спасибо»
за то что повсюду плавают люди-рыбы
я это чувствую я это вижу ибо
от рожденья особое зрение у меня
и волнуется море и небо блестит как смальта
а людям кажется они идут по асфальту
по простому такому по серенькому асфальту
и нет у них жабр и причудливых плавников
и все они так глубоко в своих тайных норах
прячут от мира загадочный рыбий норов
и никогда не уйдут из своих камор off
камер закрытых от света и сквозняков
и я обращаюсь к аллаху кришне и будде
пусть они скажут что люди совсем не люди
что у них вместо ног хвосты гениальный руди-
мент чтобы плавать на самом глубоком дне
но остается на сердце тяжелый камень
люди идут размахивают руками
пренебрегая звездами сквозняками
и огромная рыба (вот уже в стотысячный раз наверное)
опять умирает во мне
ПОЛЮСА
холодный полюс — жаркий полюс
переплелись в мою судьбу
и мчится поезд мчится поезд
куда-нибудь куда-нибудь…
души голодная волчица
меняет правила игры
а поезд мчится поезд мчится
в необозримые миры
окна железная оправа
в стакане недопитый чай
а мимо тополи и травы
а мимо реки рвы оравы
людских теней
в бои без правил
как в Нарву брошусь невзначай
уже коснулось небо ночи
моей спины и позвоночник
по-рыбьи выгнулся дугой
и мир до одури другой
забился на лукавой леске
и смотрит в щель на занавеске
на век состарившийся кот
который гот который год
не балует огнями Невский…
усталое немеет тело
опущенное в гроб-плацкарт
но тормоз визгнет сменит тему —
и пассажиры сумки стервы
набьются в тамбуре как стерлядь
а поезд вновь уткнется в стены
очередного тупика