Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 3, 2018
Юрий Воротнин,
«Поздняя услада»
М.: «Вест-Консалтинг», 2018
Новая книга Юрия Воротнина — «Поздняя услада» — умиротворение, наступившее после череды тяжелых жизненных испытаний. Прошлое возвращается к лирическому герою в виде образов, воспоминаний, раздумий. Размышляя о жизни и смерти, о месте человека в современном мире, автор просто и негромко говорит о таких вещах, от которых сердце сжимается:
Не подумай, что минула тысяча лет —
Меньше жизни прошло человеческой,
Я вернулся на родину — родины нет,
Лишь бурьян на усадьбе отеческой.
В оформлении обложки использована картина Д. Костякова.
Голубой цвет — спокойный, воздушный, слегка инертный. Снег занимает большую
часть пейзажа, он лежит, как саван, но за заднем плане
высятся башни колоколен. На картину пробирается призрак весны и надежды,
бежевый фон передает нам размеренность и спокойствие. Нерезкий контраст холодного
и теплого цветов на линии горизонта, как бы сшитых нитями церквей,
символизирует смирение с естественным, неизбежным ходом событий: жизнь — смерть
— переход в вечность.
Матовая бумага транслирует сдержанность и тепло, кроме всего прочего, она приятна
на ощупь, отчего наполняется кинестетический канал читательского восприятия.
Стихотворения Юрия Воротнина в основном
разворачиваются плавно, неторопливо, он часто использует перекрестную рифмовку.
Четные и нечетные строки, чередуясь между собой, создают ощущение замедленного
течения времени, так же, как смена мужской рифмы на женскую.
Вдобавок, строка нередко подкреплена внутренними созвучиями:
Когда я знал, кто возвращает свет,
Когда навеки тьма закрыла веки,
Я обращал необратимый след,
Которым вдруг ушли на небо реки.
Образы земли и неба, казалось бы, набившие оскомину, у автора звучат свежо и содержательно. Стихам Юрия Воротнина присуща ностальгическая созерцательность. Свершившаяся после нужного времени, «перегоревшая», но долгожданная радость, освещает собой жизненный путь лирического героя:
И нет тебя родней,
И надо умудриться,
Успеть за сорок дней,
Как заново, родиться.
Два мощных, исконно русских образа — снег и сакральное число сорок —
знаменуют собой предстоящее обновление как природы, так
и души лирического героя. Несмотря на холод, предощущение зимы, снег
символизируют абсолютную чистоту, непорочность. Разговорный глагол «умудриться»
придает стихотворению доверительную интонацию. Автор неторопливо, но
последовательно утверждает: человеку мало просто жить,
ему хочется жить «для кого-то» и «во имя чего-то». Как говорили на Руси, «без
Бога — ни до порога». Религиозный выбор заставляет человека глубоко и серьезно
задуматься о своем месте в мире, в обществе, среди людей.
Не случайно в названии сборника фигурирует старинное слово — «услада». Не «кайф» и не «удовольствие», но существительное с древним
корнем «лад», передающим тепло и любовь человеческих отношений. В сочетании с
эпитетом «поздняя», эта чистая радость напоминает нам: кто за ней гонится, от
того она ускользает, а кто не ищет своего — за тем сама бежит. В этом
заключается ирония и счастье нашей жизни.
Юрий Воротнин горячо переживает за тех, кого называют
«поэтами второго ряда». Тяжесть переживаемого в полной
мере показывает стихотворение, посвященное ныне подзабытым собратьям по перу,
на долю которых выпало…
…Всю жизнь в прокуренном вагоне
Дышать в озябшие ладони,
Дышать в озябшие ладони
Тоской по Матушке-Руси!
Сложность выживания в нашей многострадальной стране, трагичность существования
непризнанных литераторов — сколько боли в этих стихах! Печаль о судьбах
«второстепенных» поэтов автору помогает выразить отсылка к творчеству
Александра Кочеткова, чье стихотворение «Баллада о прокуренном вагоне» получило
известность благодаря популярному кинофильму. Он так и остался «автором одного
стихотворения». Рассуждая о «второстепенности», Воротнин
беседует с нами не только о популярности авторов, но, главным образом — о
глухоте массового читателя. Риторический повтор строк усиливает драматичность
невеселых раздумий. Сложившаяся творческая судьба — удел избранных, а причин
тому — легион…
Человека можно назвать сострадательным, когда он сочувствует всему тварному миру — как людям, так и зверям, всему живому и
неживому. Герой Воротнина — именно такой. В каком же
сердце не дрогнет в ответ потаенная, тонкая струнка? Если в нем есть хотя бы
капелька человеческого, отзовется, западет, прорастет в глубине напевный
анапест, идущая размеренным крещендо ритмика слога:
Ты прости меня, кот, твои годы быстрее моих,
Ты мой возраст догнал и уходишь старательно дальше,
Я по гулкой земле на своих громыхаю двоих,
На своих четырех по земле ты проходишь тишайше.
Святые отцы утверждают: нормальные отношения человека и животного — братство, единство, отношения, выстроенные на взаимном уважении. Сегодня человек возомнил себя царем природы. Но Воротнин разговаривает с котом искренне, не ставит его ниже или выше себя, но общается со зверем как с равным. Рвется к читателю начало традиционное, есенинское:
А когда остановишься, чтобы меня подождать,
И прокатится ток от ушей по спине и по лапам.
Ты природу свою пересиль — не сбегай умирать,
А усни на руках и на память меня оцарапай.
Мерные катрены с перекрестной рифмовкой как нельзя больше подходят для передачи философско-почвеннических мотивов:
И поплывет вода, играя берегами,
И рыба задрожит звездою на уде,
И Тот, кто жизнь твою от зла оберегает,
Откроется тебе идущим по воде.
В этом стихотворении небесное торжествует, освещает собою все земное. Творец — величав, безграничен, всемилостив. И — доступен! Автор мудро признает: каждый из нас способен ощутить то же, что испытал Пётр, когда начал тонуть. Книга Юрия Воротнина о том, что в каждом из нас живут божественное и человеческое начала, первое призвано вести за собой второе, и это — непоколебимый закон.