Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 2, 2018
Irenа Ssance, «C небес
на землю»
М.: «Вест-Консалтинг», 2018
В новый сборник автора концептуальной поэзии и прозы Ирены
Санс вошли произведения, написанные в России и
Америке в 2016 и 2017 годах.
Задача автора — выразить некий концепт чувств. В данном случае — через слова,
так как Ирена обладает разнообразными творческими
талантами. Она не только литератор, но и художник, и музыкант, и имиджмейкер.
Открывая эту книгу, мы уже с первых строк понимаем, что главный концепт — это
сама лирическая героиня, осознающая себя в реальном мире как фея, спустившаяся
«с небес на землю». В чем состоит задача этой феи «и ангела, и привидения, и
волшебницы, и духа» среди простых смертных? На этот вопрос мы можем найти ответ
как в прозе, представленной в книге, так и в стихах.
Для героини небольшого фантазийного повествования «Арианна»
— «воплощения гармонии, стиля и харизмы» — этот спуск
довольно болезненный, хотя она и старается казаться счастливой и
уравновешенной. Душа Арианны уже не пребывает в том
раю, в том безмятежном пространстве, где она только и могла бы существовать,
ведь девушка стремится «к гармонии внутренней и внешней». Элементы аллегории и
фантастики придают прозе таинственный флер, недосказанность. Странность
отношений этого эфирного существа с вполне реальным фотографом Андрэ не оставляет надежд на дальнейшее их развитие,
поскольку встреча двух, по сути, разных существ вряд
ли приведет к счастливому исходу. Но здесь удивительно другое. Арианна не уходит, а как бы исчезает, растворяется. Причем,
не оставляя грусти по утраченному. Влюбившийся в Арианну Андрэ с удивлением обнаруживает,
что после исчезновения феи «на душе у него нет ни тоски, ни печали о том, что
он больше никогда не увидит ее». Обладая всеми качествами волшебницы, Арианна, видимо, в состоянии растворять тоску по себе, и
это происходит для блага тех людей, которых она покидает. Именно такими
свойствами, присущими только самым духовно продвинутым — не оставлять после
себя страданий и боли — обладает героиня этой повести. В этом мы наблюдаем
возникновение неких новых свойств, которыми обычные люди не обладают.
«Рождение в рождении» — та идея, которая лейтмотивом проходит через всю книгу Ирены Санс. Ее можно
рассматривать с двух позиций. И в религиозном плане — как второе рождение или
воскресение, и как усовершенствование души.
Руководствуясь стремлением к саморазвитию, протагонист (а это в данном случае —
авторский голос) пытается даже из некрасивостей сделать красивое, преобразовать
в светлое, свято веря в то, что такое возможно, но нередко сталкивается лоб в
лоб с действительностью:
И чувствую бесполезность…
Так жестокости много вокруг
И глупого непонимания.
От этого все мое я
Трепещет от тихих рыданий.
Желание совершенства (взаимной и безусловной любви, радости беспечной жизни, потуги даже «негатив вывести на эстетический уровень») часто наталкивается на препятствия, возвращая к реальности, погружая в одиночество:
У меня нет никого кроме себя
Доверие покинуло сердце
Одиночество властвует в такие мгновенья
Такие чувства присущи, конечно, всем, но Ирена Ссанс пытается преподнести обыденное как незаурядное:
В недосказанности свое очарование.
Утонченное, порой томительное ожидание.
Неизвестность в обрамлении догадок.
На исходе — пустота и тревожный осадок.
Познание себя и наработка духовности происходит через тонкое исследование чувств, которыми живет лирическая героиня. Собственный мир изучается теперь не только через восторг и радости бытия, но и через настигнувшее разочарование, печаль, тоску. Такой опыт бывает полезен душе, чтоб не наступать на одни и те же грабли. Для этого надо постоянно переосмысливать уже произошедшее с тобой и быть поистине мыслителем, что и присуще автору этой книги.
Писатели — пишут
Слушатели — слушают
Мыслители мыслят
Я — мыслитель
Всегда есть надежда на счастье. В образном представлении поэта она может сконцентрироваться даже в грозди рябины, шуме поездов или случайном прикосновении рук.
Прикосновения
Мурашки по руке
Тепло от случайно-неслучайного касания
Недолгое прощание
Но надежда — это всегда философская задача, решаемая иногда в разрезе противоречий:
Циник и Лирик
Несовместимая Совместимость
Убежденность, что от Бога не может быть испытаний, а только Любовь, часто
разбивается о реалии жизни, но Ирена Санс осознает свою миссию в социуме и свои задачи жить не
только для себя, но и для других. В то же время ее внутренний взгляд устремлен
ввысь, настраиваясь постоянно «для приема эфира».
Окружающее прекрасно в восприятии лирика, но порой полезно для всех нас снять
розовые очки для рассеивания тумана. Тогда и падение «с небес на землю» будет
казаться не таким болезненным.
В моих глазах волшебный розовый туман
Через него смотрю на мир
Ольга Михайлова, «Путешествие к
можжевеловому закату»,
М.: «Вест-Консалтинг», 2016
Рассказы этой небольшой книжки проникнуты единой идеей, а сюжеты сплетены в
одно целое, дополняя друг друга. Одни и те же герои (и главный из них — шестилетний мальчик Меэлис) переходят из рассказа в рассказ, поэтому книгу в
целом можно было бы назвать лирической повестью. Поэзия пронизывает ткань
прозы, и неслучайно. Ольга Михайлова — поэт, издавший уже несколько сборников в
жанре верлибра.
«Текст переполнен метафорами, сравнениями, живописными зарисовками,
мифологическими и сказочными сюжетами, в нем задан ритм, звучит музыка.
Небольшие миниатюры, которые представляют собой главы книги, вполне можно
назвать стихотворениями в прозе», — писала Ольга Денисова в рецензии на эту
книгу.
Чем не поэзия, например, вот этот отрывок:
«Хорошо, когда добрая дорога заканчивается добрым признанием себе, сыну,
родителям, природе. И радостно подмигивает небо, и воздушно машут крыльями
лебеди, и щелкает в реликтовом можжевельнике какая-то пичуга. Прелестный птичий
голосок отзывается новым стихотворением в ее ожившем творчестве и новым
неопытным рисунком в становлении маленького Меэлиса-художника».
Через восприятие ребенка, призму его доверчивого взгляда погружается читатель в
растительный, птичий и животный мир непредсказуемой эстонской природы. Автор
говорит об этом мире не только с любовью, но и уважением, нередко одушевляя
природные явления и поведение наших «младших братьев». Замечая в них
«философский склад ума», Ольга Михайлова наделяет их человеческими свойствами.
Пес Ричард задается вопросом, от кого охранять двор, так как чужие не ходят, а
только приезжают в гости, но все равно как свои («Меэлис
и вороненок»). В восприятии автора мы не делимся на высших и низших существ, а
составляем одно целое, и надо учиться понимать друг друга. «По-человечески»
рассуждает и лошадь из рассказа «Новый друг Меэлиса».
«“Какое счастье — встреча с этим добрым мальчиком, мне необыкновенно повезло”,
— думала лошадь и не чувствовала себя одинокой».
Сказочные элементы рождественских рассказов гармонично вплетаются в
повествование, и вот уже одинокий мачтовый фонарь переосмысливает свою жизнь,
обсуждая с мальчиком «свои великие дела», — то, «чем он славился прежде». По
стилистике эти философские диалоги напоминают разговоры Маленького Принца и с
фонарщиком, и с ученым, и с другими персонажами из сказки Антуана
де Сент-Экзюпери.
В каждой строке — восторженность от соприкосновения с прекрасным.
Это и природа Балтики, и наблюдение за развитием своего сына Меэлиса, который стремится стать художником, как его отец,
и рождественские мечты о чуде.
Стирание грани между человеком, флорой и фауной и даже миром вещей доказывает,
что Ольга Михайлова воспринимает мир в неразрывном единстве его существования
на планете Земля. И одна из нарушенных цепей может привести к самым
непредсказуемым последствиям.
В этих миниатюрах не только любовь к родной земле, любование и восхищение
природой, наблюдение за животными и птицами, но и забота о них, стремление
защитить: выхаживание выпавших из гнезда птенцов, кормление птиц в зимнюю пору
(«Меэлис и вороненок» и другие рассказы). В этом
отношении проза Ольги Михайловой близка к сказкам Виталия Бианки, а душевный
подъем от соприкосновения с природой и способность восхищаться ей напоминают
рассказы Пришвина.
Легкая грусть пронизывает эту книгу. Конфликт обозначен нечетко, он
завуалирован. Мы можем только догадываться о нем по рождественской мечте
мальчика встретиться с отцом.